Агата Кристи - Скрюченный домишко; День поминовения

При таком раскладе положение принципиально меняется: предполагаемая жертва — это ты, а не Джордж. А беднягу Джорджа с его вечеринкой решили просто использовать! Ведь пойди все по плану убийцы, как на эту историю взглянул бы окружающий мир? Повторение вечеринки годичной давности — и повторение самоубийства! Что ж, сказали бы люди, это у них семейное — кончать жизнь самоубийством. А в сумочке у тебя — пакетик с остатками цианида. Все ясно! Бедная девочка так и не оправилась после смерти сестры. Грустно, конечно, — но у этих богатых девиц часто пошаливают нервишки...

Айрис прервала его и воскликнула:

— Но кому понадобилось убивать меня? Зачем? Зачем?

— Ангел мой, причина хорошо известна — деньги! Денежки, большие денежки! После смерти Розмари ее деньги перешли к тебе. Теперь представь — ты умираешь, мужа нет. Что будет с этими деньгами? Они переходят к ближайшим родственникам — к твоей тете, Лусилле Дрейк! Насколько я знаю эту милую даму, на роль главной злодейки она не тянет. Но, может быть, на эти денежки претендует кто-то еще? А ведь есть такой. Его зовут Виктор Дрейк. Если деньги достаются Лусилле, можно считать, они достаются Виктору, уж за этим он проследит! Он всегда умел вертеть собственной матушкой. А Виктор в роли главного злодея — вполне могу себе такое представить. Тем более что фигура Виктора в этом деле маячила где-то на горизонте с самого начала. Он всегда был где-то поблизости, в тени — эдакая второстепенная, но зловещая фигура.

— Но Виктор в Аргентине! Он уже больше года как в Южной Америке!

— Ты в этом уверена? Мы подходим к тому, что, как известно, лежит в основе любого сюжета. «Она встречает Его!» Наш сюжет начался, когда Виктор встретил Рут Лессинг. Он ее околдовал. Видимо, она влюбилась в него по уши. Именно такие спокойные, уравновешенные, законопослушные женщины часто покупаются на чары злодеев и проходимцев.

Задумайтесь на минуту — и окажется, что все сведения о пребывании Виктора в Южной Америке исходят от одного человека — Рут. Никто эти сведения никогда не проверял — в этом не было надобности! Рут сказала, что Виктор отплыл на океанском лайнере «Сан-Кристобаль» незадолго до смерти Розмари. Рут предложила позвонить в Буэнос-Айрес в день смерти Джорджа, — а потом уволила телефонистку, которая могла случайно проболтаться, что такого звонка не было.

Конечно, проверить все это теперь не составило труда. Виктор Дрейк прибыл в Буэнос-Айрес на судне, которое ушло из Англии на следующий день после смерти Розмари год назад. В день смерти Джорджа Огилви из Буэнос-Айреса о Викторе Дрейке с Рут по телефону не говорил. А несколько недель тому назад Виктор отправился из Буэнос-Айреса в Нью-Йорк. Он легко мог договориться, чтобы в определенный день от его имени отправили телеграмму, одну из хорошо известных, с просьбой о деньгах — вот и доказательство, что он за много тысяч миль от Англии. Между тем...

— Что, Энтони?

— Между тем, — продолжил Энтони, с явным удовольствием приближаясь к кульминации, — он сидел в «Люксембурге» за соседним с нами столиком с не самой глупой блондинкой!

— Этот жуткий тип? Не может быть!

— Пожелтевшая с пятнами кожа, воспаленные налитые кровью глаза — это легко делается с помощью грима и меняет человека до неузнаваемости. Из сидевших за нашим столом я был единственным (не считая Рут Лессинг), кто раньше видел Виктора Дрейка, но я знал его под другим именем! В любом случае я сидел к нему спиной. Когда мы входили в ресторан, мне показалось, что в салоне для коктейлей я увидел человека, которого знал в тюрьме, — Манки Коулмена. Но поскольку я теперь веду респектабельный образ жизни, встреча с ним мне была ни к чему. Мне и в голову не приходило, что Манки Коулмен может иметь отношение к преступлению за нашим столом, тем более что он и Виктор Дрейк — одно и то же лицо!

— Хорошо, а как он подсыпал яд в бокал с шампанским?

Рассказ подхватил полковник Рейс:

— Простейшим в мире способом. Во время кабаре он вышел позвонить и прошел мимо нашего стола. Дрейк ведь в прошлом актер; мало того, в прошлом он еще и официант! Для актера загримироваться и сыграть роль Педро Моралеса — сущий пустяк. А для бывшего официанта, с отработанной походкой и поступью, привыкшего наполнять бокалы, обладающего определенной техникой и знаниями, не составляло труда незамеченным пройти мимо стола. Любое неловкое движение сразу привлекло бы ваше внимание, но официанта — пусть бывшего — никто из вас не заметил. Вы все следили за кабаре и прозевали официанта — часть ресторанной мебели!

— А Рут? — с сомнением в голосе спросила Айрис.

— Пакетик с цианидом в твою сумочку подложила, конечно, она, — объяснил Энтони. — Может быть, в гардеробной, в начале вечера. Точно так же, как год назад подложила такой же Розмари.

— Мне всегда казалось странным, — призналась Айрис, — что Джордж ничего не сказал Рут про эти письма. Ведь он обо всем с ней советовался.

Энтони хмыкнул.

— Конечно, он ей сказал — первым делом. Она и не сомневалась, что скажет. Потому и написала их. А потом, вызвав у него подозрения, составила для него план действий. И все прекрасно подготовила для самоубийства номер два. Что подумает Джордж? Ты убила Розмари, а потом тебя замучили угрызения совести либо охватила паника, и ты решила уйти из жизни! При таком раскладе Рут в проигрыше не будет.

— А ведь она мне нравилась, очень нравилась! Я даже хотела, чтобы она вышла замуж за Джорджа...

— Возможно, она стала бы ему хорошей женой, но тут на ее пути возник Виктор, — заключил Энтони. — Мораль: любая женщина-убийца когда-то была хорошей девочкой.

Айрис поежилась.

— И все ради денег!

— Эх ты, невинное дитя... Естественно, ради денег! Про Виктора и говорить нечего. Рут же — частично ради денег, частично ради Виктора, частично, мне кажется — из ненависти к Розмари. Конечно, дорога к убийству была длинной — и вот она уже пытается сбить тебя машиной, а потом прощается в гостиной с Лусиллой, хлопает входной дверью — и поднимается к тебе в спальню. Как она выглядела? Была взволнована?

Айрис задумалась.

— Вроде бы нет. Она постучала в дверь, вошла, сказала, что все распоряжения сделаны, спросила, как я себя чувствую. Я ответила, что нормально, правда, слегка устала. Тогда она подняла мой отделанный каучуком электрический факел, сказала, вот какой замечательный факел... и после этого я ничего не помню.

— Ясно, что не помнишь, — сказал Энтони. — Потому что она замечательно треснула тебя по затылку — слава богу, не очень сильно — твоим замечательным факелом. Потом положила тебя поудобнее возле газового камина, закрыла окна, включила газ, вышла, заперла дверь, ключ сунула в комнату через щель, щель закрыла шерстяным ковриком, чтобы не было сквозняка, — и преспокойно пошла вниз по лестнице. Мы с Кемпом успели укрыться в туалете. Я помчался к тебе, а Кемп проследовал за ничего не подозревавшей мисс Рут Лессинг до места, где она оставила свою машину; я, кстати, сразу заподозрил неладное, когда она пыталась нас убедить, что приехала на метро и на автобусе!