Кэролайн Уэллс - Малиновый джем

— Конечно, от скромности ты не умрешь, — и тетушка Эбби решительно хрустнула тостом.

— Спасибо, мэм. Конечно, я согласен, что от скромности не умру, ведь горжусь своими достоинствами, как теми, что у меня есть от природы, так и приобретенными.

Сэнфорд подмигнул Юнис, и она благодарно улыбнулась ему. Тетушка Эбби окинула его, как ей казалось, уничижающим взглядом, но со стороны он выглядел восхищенным кивком.

— Итак, Сэнфорд, — продолжила она. — Эл Хендрикс — прекрасный человек, пусть и не всегда справляется. Разве он не был хорошим президентом?

— Лишь до последнего времени, тетушка Эбби. Сейчас он все смешал с толпой сложных ребят — молодых спортсменов, желающих всяких новшеств, которые не устраивают более консервативную часть клуба.

— Почему же? — спросила Юнис. — Они хотят и призовые бои, и кинотеатр в клубе! Вот только это слишком большие расходы, что просто ужасно…

— Тише, тише, тигрица моя! Допустим, все это по душе многим из нас, хоть мы и старые ретрограды…

— Стой! Я не позволю тебе называть себя старым ретроградом! От этого ты далек, ведь ты не старше Эла Хендрикса!

— Вы вместе выросли, — добавила тетушка Эбби с видом, как будто она сообщает нечто новое. — Вы трое, и Мейсон Эллиот. Юнис, когда тебе было десять или одиннадцать лет, эти трое мальчишек вертелись во дворе, ожидая возможности подергать тебя за косичку или поиграть с тобой. Позже они вертелись вокруг тебя, приглашая на вечеринки, а потом, спустя совсем немного времени, все они захотели жениться на тебе.

— Тетушка, зачем ты пересказываешь мне всю мою жизнь? Сэнфорд и так все это знает, а также знает, что смог отбить меня у двух других, хоть я и не заявляю, что они хотели на мне жениться.

— Это ясно и без слов, — Сэнфорд отвесил жене галантный поклон. — Но, Юнис, если бы ты вышла за этих двух (конечно, я имею в виду за кого-то одного из них), то оказалась бы не в своей стихии. Хендрикс, хоть и хулиганист, но он человек с неимоверным вкусом, а Эллиот — невозможный формалист. Ну, а я — золотая середина. Кстати, тетушка Эбби, ваши медиумы всегда счастливы? [3] Игра слов. Выражение «золотая середина» можно перевести с английского и как «счастливый медиум».

— Сэнфорд, как вы громогласны! Настоящий медиум всецело поглощен своим делом, полностью отдается своему призванию. Конечно, он счастлив. Ну, я так полагаю. Мне никогда не приходила мысль подумать над этим вопросом.

— Ну, тогда не сворачивайте со своих мыслей. Это не тот вопрос, ответ на который мне крайне важен. Мадам Жена, я могу быть свободен? Меня ждут торговые дела и все такое прочее. — Эмбери встал из-за стола. Он был крупным, высоким человеком, каждое его движение было грациозно настолько, насколько может быть грациозен атлет. Посвятив себя атлетике, он находился в отличном физическом состоянии, его склад ума был энергичен, а деловая хватка — отличной.

— Сэн, подожди минутку, — впервые за утро в голосе Юнис появилась нотка робости. — Ты можешь дать мне немного денег?

— Денег? О, моя алчная юная леди, зачем они тебе?

— Ну, как ты знаешь, я еду в Нью-Арк…

— Едешь в Нью-Арк! Да, но ты едешь в машине Хендрикса, так что билет не требуется, разве не так?

— Нет… но я… возможно, я должна буду дать водителю чаевые…

— Ерунда! Только не водителю Хендрикса. Да, когда ты с друзьями или относительно чужими людьми, это так, но давать чаевые Гасу Хендрикса — это просто смешно.

Эмбери облачился в пальто, поданное верным Фердинандом.

— Но, дорогой, мне нужно немного денег, — Юнис также встала из-за стола. В руках она нервно вертела салфетку, оставшуюся у нее со времени завтрака.

— Зачем? — снова спросил муж.

— Ну, знаешь… Может быть, в Нью-Арке я захочу купить что-нибудь.

— Купить в Нью-Арке! Ну, надо же такое придумать! Девочка моя, тебе никогда не хотелось ходить по магазинам нигде за пределами старого доброго Нью-Йорка. И вдруг «купить в Нью-Арке»!

Эмбери засмеялся от одной только мысли об этом.

— Но вдруг я увижу что-нибудь нужное…

— Тогда ты сможешь сделать заметку, а позже купишь эту вещь в Нью-Йорке. У тебя есть счет во многих местных магазинах, и я никогда не отказывался его оплатить, не так ли?

— Да, но женщине необходимо иметь немного денег с собой…

— О, ну, конечно! Я готов подписаться под каждым словом! Но вчера я дал тебе пару долларов.

— Да, но один я пожертвовала Красному Кресту, а другим расплатилась за доставку.

— Зачем покупать вещи с оплатой при доставке, когда у тебя есть счета где угодно?

— О, я увидела рекламу в вечерней газете…

— И ты купила потому, что тебе показалось дешево. О, женщина! Юнис, сейчас — тот же случай. Я хочу, чтобы у моей жены было все, чего она пожелает, но я не вижу смысла разбрасываться деньгами. Милая, поцелуй меня на прощание — в мгновение ока я должен оказаться на встрече директоров.

Эмбери надел вторую перчатку и, держа в руке шляпу, потянулся к жене.

Она решилась на еще одну попытку:

— Сэн, ты совершенно прав, не было никакой необходимости делать ту покупку с оплатой при доставке. Но мне нужна мелочь в кошельке — мало ли, вдруг надо будет за что-нибудь заплатить.

— Допустим, сбор средств на дом престарелых, да? Тогда скажи им, пусть придут ко мне, и я сам выпишу чек! А теперь гуд-бай, Долли Грей! [4] «Гуд-бай, Долли Грей» — популярная в начале XX века песня о прощании солдата с возлюбленной. Эмбери имеет в виду, что ему пора уходить. Я ухожу!

Поцеловав на прощание Юнис и весело махнув рукой тете Эбби, Эмбери вышел. Фердинанд закрыл за ним дверь.

— Тетушка Эбби, я так не могу, — призналась Юнис, когда слуга ушел в буфетную. — Конечно, будь Сэнфорд бедняком, все было бы иначе. Но за последний год он заработал как никогда много денег, и все-таки он не дает мне никаких карманных денег, ни гроша наличными.

— Но у тебя есть счета, — рассеяно ответила тетушка Эбби, продолжая листать газету.

— Счета! Конечно, они есть! Но наличные могут понадобиться по тысячам причин! Вы это прекрасно знаете. Например, когда на прошлой неделе наша машина поломалась, Сэнфорд дал денег на проезд в такси. Их хватило как раз на то, чтобы рассчитаться за проезд, но на чаевые для водителя не осталось ни цента. Много раз нужно было подать пару долларов на благотворительность, но у меня нет ни одного цента, который я могла бы назвать своим! Эл Хендрикс, может, и грубее Сэнфорда Эмбери, но и он не стал бы так вести себя с женой!

— Конечно, это досадно, но Сэнфорд так добр к тебе…

— Добр ко мне! А почему бы ему не быть добрым? И это не вопрос доброты или щедрости. Просто дурацкая прихоть: мол, я не должна просить карманных денег. Я могу устраивать вечеринки, покупать любые наряды или шляпки, или безделушки, и все это будет оплачено. Он даже никогда не просматривает мои счета — за все платит его секретарь. Но у меня же должны быть деньги в кошельке! И будут! Я знаю, как получить их, не выпрашивая у Сэнфорда Эмбери!