Агата Кристи - Эхнатон. Паутина. Вернуться, чтобы быть повешенным. Вердикт. Нежданный гость. Возвращение к убийству. Тройное правило

Тривз прикрывает за нею дверь.

НЕВИЛ (садится на диван). Она разговаривает со мной как с шестилетним ребенком!

ТРИВЗ. С высоты ее лет тебе и правда не больше шести.

НЕВИЛ (с трудом овладевая собой). Пожалуй. Как это, наверное, ужасно.

ТРИВЗ. У старости есть и преимущества, уверяю тебя. (Сухо.) Например, страсти над тобой уже не властны.

НЕВИЛ (ухмыляется). Да-а, это большой плюс. (Встает с дивана и направляется к двери на террасу.) Надо пойти помириться с Кей. Но я в самом деле не понимаю, какая ее муха укусила? Ладно бы Одри к ней ревновала, но ревность к Одри? (С ухмылкой выходит на террасу.)

Тривз задумчиво поглаживает подбородок, потом идет к корзине для бумаг, достает клочки разорванной фотографии, чтобы убрать их в секретер Входит Одри, осторожно озираясь, — нет ли Невила. В руках у нее журнал.

ОДРИ (изумленно). Что это вы делаете с моей фотографией? (Кладет журнал на кофейный столик.)

ТРИВЗ (оборачивается). Видите ли, ее порвали.

ОДРИ. Но кто?

ТРИВЗ. Полагаю, миссис Баррет — так, кажется, зовут особу в матерчатой шляпке, которая тут прибирается? А я только хотел убрать оба куска — может, потом удастся склеить. (Встречается взглядом с Одри, мгновение пристально смотрит на нее, затем убирает куски фотографии в секретер.)

ОДРИ. Ведь это сделала вовсе не миссис Баррет, правда?

ТРИВЗ. Точных данных на сей счет не имею — но полагаю, вы правы.

ОДРИ. А может, это Кей?

ТРИВЗ. Повторяю — я таких данных не имею.

Пауза.

ОДРИ. Господи, как нехорошо получается.

ТРИВЗ. А зачем же вы сюда приехали, деточка?

ОДРИ. Наверное, потому, что я каждый год сюда в это время приезжаю.

ТРИВЗ. Но, зная, что тут будет Невил, может, имело смысл немного повременить с приездом?

ОДРИ. У меня нет такой возможности. Вы же знаете, я работаю — приходится как-то зарабатывать на жизнь. У меня двухнедельный фиксированный отпуск, и переносить его сроки по собственной воле я не могу.

ТРИВЗ. А работа интересная?

ОДРИ. Не особенно — но платят хорошо.

ТРИВЗ. Но, Одри, деточка, Невил очень обеспеченный человек. По условиям развода он обязан был выделить вам вполне пристойное содержание.

ОДРИ. Я никогда не приняла бы от Невила ни пенни. И не приму.

ТРИВЗ. Именно, именно. Точно такую точку зрения заняли несколько моих клиенток. Мне пришлось их переубеждать. Ведь, в конце-то концов, следует руководствоваться здравым смыслом. У вас ведь нет собственных денег, я же знаю. И будет вполне справедливо и правильно, чтобы вас содержал Невил, у которого их более чем достаточно. Кто ваш поверенный — я бы мог…

ОДРИ (садится в кресло). Мои поверенные тут ни при чем. Просто я сама не желаю ничего брать у Невила. Абсолютно ничего.

ТРИВЗ (пристально глядя на нее). Понимаю. Вами движет сильное чувство. Очень сильное.

ОДРИ. Можно сказать и так.

ТРИВЗ. А правда, что это сам Невил придумал — приехать сюда втроем?

ОДРИ (саркастически). Разумеется.

ТРИВЗ. Но вы согласились.

ОДРИ. Согласилась. Почему бы и нет?

ТРИВЗ. Но все складывается не слишком хорошо?

ОДРИ. В этом нет моей вины.

ТРИВЗ. Явной — нет.

ОДРИ (встает). Что вы хотите этим сказать?

ТРИВЗ. Пока еще сам не знаю.

ОДРИ. Послушайте, мистер Тривз, я начинаю вас побаиваться.

ТРИВЗ. Отчего же?

ОДРИ. Не знаю. Вы настолько проницательны. Иногда.

Входит Мэри.

МЭРИ. Одри, вы не зайдете к леди Трессилиан? Она в библиотеке.

ОДРИ. Да, сейчас. (Выходит.)

Тривз садится на диван Мэри относит на столик-тележку грязные рюмки и бокалы.

ТРИВЗ. Мисс Олдин, чья это, по-вашему, идея — собраться тут втроем?

МЭРИ. Одри.

ТРИВЗ. Но почему?

МЭРИ. Полагаю, она все еще сильно привязана к Невилу.

ТРИВЗ. Вы так думаете?

МЭРИ. А как иначе? Ведь он вовсе не любит Кей — вы же видите.

ТРИВЗ (чопорно). Подобные минутные увлечения, как правило, непродолжительны.

МЭРИ. Вы считаете; Одри не хватает гордости?

ТРИВЗ. Я знаю из опыт, что женщины куца чаще рассуждают о гордости, чем проявляют ее в жизни и особенно в любви.

МЭРИ (с горечью). Возможно. Откуда мне знать? (Выглядывает на террасу.) Простите. (Уходит в соседнюю комнату.)

С террасы входит Ройд с книгой в руке.

ТРИВЗ. A-а, Томас — что, были на пароме?

РОЙД. Нет. Детектив читал. Неважнецкий. (Смотрит на книгу.) Я вообще считаю, что все эти истории не с того начинаются. С убийства. А какое же это начало?

ТРИВЗ. Правда? А ты бы с чего начал?

РОЙД. По-моему, убийство — развязка истории, ее конец. А на самом-то деле история начинается задолго до него — иногда за много лет. В один прекрасный день стечение причин и обстоятельств собирает всех ее участников в некоем определенном месте. Вот тут и бьет роковой час. Час Зеро!

ТРИВЗ (встает). Любопытная точка зрения.

РОЙД (смутившись). Я, наверное, бестолково объяснил.

ТРИВЗ. По-моему, Томас, вы все изложили предельно ясно. (Что-то чертит на крышке кофейного столика.) Разные люди сходятся в заданное время в заданном месте в некий час Зеро. (Замолкает.) Час Зеро! (Смотрит на Ройда.)

Свет гаснет. Занавес.

Та же гостиная вечером четыре дня спустя Горит свет, окно полузакрыто шторой. Стеклянные двери распахнуты на террасу, портьеры не задернуты. Теплый, душный, облачный вечер Кей сидит на диване с сигаретой, она в вечернем платье, на лице — смесь обиды и скуки. В фонаре стоит Тед Латимер, глядя в окно. Это жгучий брюнет лет двадцати шести, в смокинге, который он носит с несколько картинной элегантностью.

КЕЙ (помолчав). Вот это я называю веселеньким вечерочком, Тед.

ЛАТИМЕР. Надо было поехать на ту сторону, в отель — я же предлагал. Потанцевали бы. Оркестр там хоть и не экстра-класс, но приличный.

КЕЙ. Да я хотела, но Невилу было неохота.

ЛАТИМЕР. И ты поступила как подобает примерной жене.

КЕЙ. Да. И в награду за это чуть не умерла со скуки.

ЛАТИМЕР. Такова участь всех примерных жен. (Идет к магнитофону на подоконнике.) Танцевальной музыки нет? Мы бы хоть тут потанцевали.

КЕЙ. Здесь такого не держат. Сплошной Моцарт и Бах.

ЛАТИМЕР. Ну и ладно. Зато, по крайней мере на сегодня, мы избавлены от старой грымзы. (Берет сигарету из шкатулки на кофейном столике.) Она обычно-то к обеду выползает — или только сегодня решила отсидеться, проведав, что я заявился.

КЕЙ. Камилла каждый вечер в семь укладывается. У нее что-то с сердцем. Так что обед ей приносят в спальню.

ЛАТИМЕР. В самом деле весело живете!

КЕЙ (резко поднявшись). Ненавижу этот дом! Господи, лучше бы мы никогда сюда не приезжали!

ЛАТИМЕР. Спокойно, детка. Что случилось?

КЕЙ. Да ничего. Просто иногда мне становится так страшно!