Агата Кристи - Пассажирка из Франкфурта. Немезида. Слоны помнят все

— Гувернантка — в девочку?

— Девочка в гувернантку, разумеется! — махнула рукой миссис Оливер.

Попрощавшись с Пуаро, она снова углубилась в свои фолианты, то и дело бормоча себе под нос чьи-нибудь имена.

— Марианна Жозефина Понталье — ах да, конечно — сколько лет я о ней не вспоминала — думала, ее уже нет в живых. Анна Брейсби — да, да, она жила в тех местах — интересно…

Она так увлеклась, что не заметила, как пролетело время — звонок в дверь застал ее врасплох. Она пошла открывать.

На пороге стояла высокая девушка. Взглянув на нее, миссис Оливер в первый момент даже растерялась. Неужели это малышка Селия? Она просто излучала энергию и уверенность в себе. Миссис Оливер не часто случалось испытывать столь яркие впечатления.

Она подумала: вот человек, который знает, что ему нужно в этой жизни. И ей наверняка пальца в рот не клади. Она из тех девушек, которые ради своей цели готовы и горло перегрызть. Но безусловно личность. С такой не соскучишься.

— Входи, Селия, — сказала миссис Оливер. — Как давно я тебя не видала! Последний раз, это было, кажется, на чьей-то свадьбе. Ты была подружкой невесты. В шифоновом платье абрикосового цвета и с громадным букетом — кажется, это была мимоза.

— Наверное, мимоза, — сказала Селия Равенскрофт. — Мы все тогда от нее расчихались. Жуткая была свадьба. Помню. Марта Легхорн, да? То платье на мне было просто отвратным, я сроду не надевала ничего более идиотского!

— Верно. Подружкам невесты всегда приходится напяливать на себя то, что им не к лицу. Но ты выглядела лучше, чем остальные, смею заметить.

— Спасибо за утешение, — ответила Селия. — Только мне тогда было здорово не по себе.

Миссис Оливер жестом пригласила ее сесть в кресло и взяла бокалы.

— Херес [314] Херес — крепкое виноградное вино (по названию города на юге Испании, где оно было впервые произведено). или еще чего-нибудь?

— Можно и херес.

— Ну вот, мы и встретились. Думаю, тебе это показалось довольно странным, — сказала миссис Оливер. — То, что я тебе позвонила.

— Да нет, не особенно.

— Боюсь, я не очень-то заботливая крестная.

— Да вы и не должны — я ведь уже выросла, верно?

— В общем-то ты, наверное, права, — согласилась миссис Оливер. — Бывает, что в какой-то момент проявление заботы вдруг начинает казаться назойливостью. Но некоторыми обязанностями уж точно нельзя пренебрегать. Не помню — была я на твоей конфирмации? Вроде бы нет.

— По-моему, крестная должна — заставлять тебя вызубрить катехизис и читать время от времени мораль. Верно? «Отрекись от дьявола и присных его во имя мое», — процитировала Селия. Ее губы тронула едва заметная усмешка.

Она была очень мила и приветлива, и все же миссис Оливер почему-то все время ждала от нее какого-нибудь выпада.

— Хочу рассказать, зачем я тебя пригласила, — сказала миссис Оливер. — Тут такая история. У нас принято устраивать всякие писательские посиделки. Я до них не охотница, но на одну такую все же пошла. На ленч в честь пишущих дам. Позавчера.

— Да, я знаю, — сказала Селия. — В газетах писали: «миссис Ариадна Оливер…» — я еще удивилась, я ведь знаю, что вы не любите подобные сборища.

— Терпеть не могу, — сказала миссис Оливер. — Лучше бы я и на это не ходила.

— Неужели настолько гнусно?

— Да нет, поначалу мне даже понравилось — все-таки новые впечатления. Поначалу всегда найдется что-нибудь занятное. Однако, — добавила она, — обычно тут же обнаруживается и какой-нибудь неприятный сюрприз.

— И он обнаружился?

— Да. И представь себе: некоторым образом он был связан с тобой. Тогда я и подумала… короче говоря, я решила рассказать об этом тебе, потому что все это мне очень не понравилось. Очень не понравилось.

— Звучит многообещающе, — сказала Селия и пригубила херес.

— Подходит ко мне одна дама и заявляет, что ей очень нужно со мной поговорить. А я в первый раз ее вижу.

— Ну, это для вас, я думаю, это не так уж и неожиданно, — лукаво улыбнулась Селия.

— Да, тут уж никуда не денешься, — сказала миссис Оливер. — Издержки профессии. Любой может запросто подойти — и пошло-поехало: «Я так люблю ваши книжки, и я так счастлива, что могу с вами познакомиться». И так далее.

— Одно время я работала секретаршей у писателя. Так что прекрасно все это знаю.

— Ну к этому-то я была готова. Но вдруг эта особа заявляет: «По-моему, у вас есть крестница по имени Селия Равенскрофт».

— Да, странновато, — сказала Селия. — Прямо вот так, с ходу. Поговорила бы для начала о ваших книжках, о том как они ей нравятся, особенно, скажем, последняя — в общем, заговорила бы вам зубы. А уж потом принялась бы расспрашивать про меня. Так чем я ей не угодила?

— Насколько я поняла, она ничего против тебя не имеет.

— Значит, это кто-то из моих друзей?

— Не знаю, не знаю, — пробормотала миссис Оливер.

Наступило долгое молчание. Селия потягивала херес и не сводила испытующего взгляда со своей крестной.

— Знаете, — сказала она наконец, — вы меня порядком заинтриговали. Только никак не пойму, во что вы хотите меня втянуть.

— Только обещай, что не будешь на меня сердиться, — сказала миссис Оливер.

— Почему я должна на вас сердиться?

— Видишь ли… тебе может показаться, что это не мое дело и лучше бы я не совала нос куда не нужно… Но она меня кое о чем спросила.

— Но кто же все-таки эта «она»? Вы окончательно раздразнили мое любопытство, — сказала Селия.

— Ее зовут миссис Бартон-Кокс.

— О! — вырвалось у Селии. И это «о» было очень выразительным.

— Ты с ней знакома?

— Да, и довольно хорошо.

— Ну конечно…

— Почему конечно?

— По тому, что она сказала.

— Про меня? Она сказала, что знает меня?

— Она сказала, что ее сын, кажется, собирается на тебе жениться.

Селия подняла брови, потом слегка нахмурилась, потом пытливо посмотрела на миссис Оливер.

— И вы хотите узнать, правда это или нет?

— Да нет, мне это вовсе не обязательно, — сказала миссис Оливер. — Просто с этого она начала. И заявила, что, раз ты моя крестница, я могу кое-что знать. Она почему-то решила, что, если я знаю или мне удастся узнать это у тебя, и обязательно ей расскажу.

— О чем?

— То, что я тебе сейчас скажу, наверняка тебе не понравится, — издалека начала миссис Оливер. — Мне и самой это не нравится. Честно говоря, у меня тогда даже мурашки по спине побежали. Как она могла такое спросить? Жуткая бестактность. Она сказала: «Могу ли я выяснить, кто кого убил — ее отец — мать или мать — отца?»

— Так прямо и сказала? Чтобы вы узнали об этом?

— Да.

— И при том, что вы не были с ней даже знакомы?

— В том-то и дело: я видела ее впервые в жизни.

— Вам не показалось все это весьма оригинальным?