Агата Кристи - Пассажирка из Франкфурта. Немезида. Слоны помнят все

Первые реплики казались не совсем относящимися к делу.

— Хвала Всевышнему, они прихватили с собой Пэкхэма, — заметил полковник Пайкэвэй. — Соображает туго, чешется, дергается, всех подозревает — порой мне становится невмоготу.

— Вам бы тоже надо пойти с ними, адмирал, — сказал полковник Манро. — Не представляю себе, как Четвинду или Пэкхэму удастся отговорить нашего Седрика от неотложного совещания на высшем уровне с русскими, китайцами, эфиопами или бог знает с кем еще. Угадаешь разве, с кем ему приспичит пообщаться на этот раз?

— У меня свои дела, — проворчал адмирал. — Еду в деревню повидать старого друга. — Он испытующе взглянул на полковника Пайкэвэя.

— Эта история с Гитлером… Вы были совсем не в курсе, Пайкэвэй?

— По правде говоря, нет. До нас доходили слухи, что он объявился в Аргентине. Видимо, так оно и есть. Но кем бы он ни был — обычным психом или настоящим фюрером, он довольно быстро распрощался с жизнью. Жуткие истории об этом, кстати, рассказывают. Тот еще был подарочек для покровителей.

— Понятно тогда, чей труп обнаружили в бункере? — сказал Блант. — А ведь действительно, опознания-то не было. Русские никого тогда к нему не подпустили.

Он встал, кивнул остающимся и направился к выходу.

Манро задумчиво сказал:

— Я думаю, доктор Рейнхардт прав — это действительно был Гитлер. — И тут же спросил: — А что скажете о канцлере?

— У него есть голова на плечах, — обернувшись, проворчал адмирал. — Жаль беднягу. Только более-менее обустроил страну, как эти молокососы пустились во все тяжкие.

Он пристально посмотрел на полковника Манро.

— А что этот белокурый красавчик? Ну, сынишка Гитлера. Вы что-нибудь о нем выяснили?

— Можете не волноваться, — неожиданно вмешался полковник Пайкэвэй.

Адмирал отпустил дверную ручку и вернулся за стол.

— Все это ерунда, — сказал полковник Пайкэвэй. — Не было у Гитлера никакого сына.

— Ну, наверняка-то никто знать не может.

— Может. Франц Иосиф, он же Юный Зигфрид, вождь и кумир взбунтовавшейся молодежи — самый обыкновенный мошенник. На самом деле он сын аргентинского плотника и немецкой певички, от которой и унаследовал смазливую физиономию и сладкий голос. Когда его нашли, пришлось долго натаскивать его на эту роль.

В юности он был профессиональным актером. Когда он взялся играть эту роль, ему действительно выжгли на ноге свастику — в соответствии с той романтической историей. И обращались как с будущим далай-ламой.

— И у вас есть доказательства?

— Полная документация, — усмехнулся полковник Пайкэвэй. — Ее добыл один из лучших моих агентов. Фотокопии, заверенные показания, в том числе и его матери, медицинское заключение о шраме на ноге, копия свидетельства о рождении и письменные показания о том, что он и есть так называемый Франц Иосиф. Все в лучшем виде. Правда, в конце чуть не вышла осечка — они напали на след моего агента, и ему только чудом удалось ускользнуть под личиной другого пассажира — во франкфуртском аэропорту.

— Где теперь эти документы?

— В надежном месте. Ждут подходящего момента…

— А премьер-министр в курсе?

— Пока нет. Я не вполне уверен, что он решится на то, чего от него ждут.

— Вы — старый интриган, Пайкэвэй, — сказал полковник Манро.

— Приходится, раз больше некому, — вздохнул полковник Пайкэвэй.

Сэр Стаффорд Най принимал гостей. Почти ни с кем из них он никогда не встречался прежде, и только одного ему довольно часто случалось видеть. Все гости прекрасно выглядели. Они были веселы, остроумны и одеты в прекрасного покроя костюмы, которые отнюдь не казались старомодными. Глядя на них, Стаффорд Най невольно отметил, что они производят приятное впечатление. Но при этом он не совсем понимал, что именно им от него нужно. Он знал, что один из них — сын нефтяного короля. Другой после окончания университета стал политиком. Его дядя был владельцем сети ресторанов. Третий все время хмурил густые брови, так что с его лица не сходило выражение подозрительности, по-видимому, ставшей его второй натурой.

— Мы очень признательны вам, сэр Стаффорд, за ваше гостеприимство, — сказал блондин, который, видимо, был у них за главного.

Голос у него был очень приятный. Звали его Клифорд Бент.

— Это Родерик Кетелли, а это — Джим Брюстер. Мы все обеспокоены нашим будущим. Вы меня понимаете?

— А кто же из нас не обеспокоен? — сказал сэр Стаффорд Най.

— Мы не одобряем того, какой оборот приняли события, — сказал Клиффорд Бент. — Демонстрации, волнения, открытый мятеж… Мы, конечно, ничего против не имеем. Откровенно говоря, мы все через это проходили, но в конце концов все кончается. Сейчас мы хотим спокойно доучиться и заняться наукой. Мы хотим, чтобы нас поняли правильно — мы не против демонстраций, но за демонстрации осмысленные, без разгула эмоций и повальной истерии. Поэтому мы и хотим организовать новую партию, а Джим Брюстер занимается организацией профсоюзов. Тебе ведь удалось им все передать, верно, Джим?

— Тупицы, старые недоумки, — пробурчал Джим Брюстер.

— От правительства мы ждали более разумной и серьезной политики. И более рационального подхода к проблемам молодежи. Мы не против образования на определенной идейной основе, но только без всякого напыщенного вздора. Со временем мы хотели бы войти в парламент и сформировать собственное правительство. Наша сила в массовости. Мы тоже защищаем интересы молодых, но мы не хотим быть бунтовщиками. Мы предпочитаем умеренность. В случае, если нам удастся сформировать правительство, в него войдут те, кто будет действовать разумно. Нас не устраивают ни силы, стоящие сейчас у власти, ни те, кто может прийти им на смену. Что же касается прочих сил, мы надеемся, что они присоединятся к нам. Сэр Най, мы хотели бы предложить вам войти в будущее правительство в качестве министра иностранных дел. Мы уверены, что вы с вашим умом и интеллектом будете проводить четкую и взвешенную политику. Мир стоит на грани катастрофы. Везде то и дело вспыхивают военные действия, улицы полны демонстрантов, в аэропортах — взрывы. Впрочем, вы и сами все это знаете. Мы хотим это изменить, сделать Англию экономически и политически стабильной. Именно поэтому нам нужны молодые люди из тех, что не якшается с анархистами и не бредит революциями. Именно поэтому мы и пришли к вам — вы тот человек, который нам нужен.

— Вы полагаете? — сказал сэр Стаффорд.

— Именно так.

Второй молодой человек усмехнулся.

— И надеемся, что вы отнесетесь к этому с пониманием.

— Вы не боитесь, что вас кто-нибудь услышит?

— Это же ваш дом.

— Ну, конечно, мой дом, моя гостиная. Но чем они менее опасны, чем другие места? Причем как для вас, так и для меня.