Агата Кристи - Фокус с зеркалами. Зернышки в кармане. В неизвестном направлении. Хикори, Дикори, Док...

— Может быть, ты хочешь прилечь отдохнуть? — спросил Том Беттертон.

— Нет… — заколебалась Хилари. — Пожалуй, нет.

— Тогда, если не возражаешь, давай сходим в регистратуру.

— Что еще за регистратура?

— Каждый вновь прибывший проходит через регистратуру. Там берут на учет все твои данные: состояние здоровья, зубы, давление, группа крови, психологические реакции, вкусы, аллергии, склонности, предпочтения.

— Звучит по-военному — или по-медицински?

— И так, и эдак, — сказал Беттертон, — Здешняя организация и в самом деле потрясает.

— Я слышала, — поддакнула Хилари. — Говорят, за «железным занавесом» все замечательно спланировано.

Она постаралась придать своему голосу неподдельную восторженность В конце концов, Олив Беттертон, видимо, симпатизировала коммунистам, хотя (возможно, по приказу свыше) никогда этого не афишировала.

— Тебе еще во многом нужно разобраться, — уклончиво ответил Беттертон и быстро добавил: — Лучше это делать постепенно.

Он снова поцеловал ее странным поцелуем, с виду нежным и даже страстным, но на деле холодным, как лед, прошептал ей на ухо: «Держитесь», а вслух произнес:

— Теперь пойдем в регистратуру.

В регистратуре заправляла женщина, похожая на строгую гувернантку. Волосы у нее были собраны в довольно-таки уродливый пучок, а на носу сидело внушительного вида пенсне. При виде входящих в ее кабинет Беттертонов она одобрительно кивнула.

— А, — сказала она, — вы привели миссис Беттертон. Вот и чудесно.

По-английски она говорила превосходно, но настолько правильно, что Хилари сразу признала в ней иностранку (на поверку регистраторша оказалась швейцаркой). Пригласив Хилари сесть, она достала из ящика стола пачку бланков и принялась торопливо заполнять их. Беттертон смущенно сказал:

— Ну что ж, Олив, я вас оставлю.

— Да, конечно, доктор Беттертон. Лучше сразу покончить со всеми формальностями.

Беттертон удалился, прикрыв за собой дверь. Женщина-робот, как окрестила регистраторшу Хилари, продолжала писать.

— Итак, — заговорила она деловито, — ваше имя и фамилия. Возраст, место рождения, имена родителей. Перенесенные болезни. Вкусы. Хобби. Предыдущие места работы. Образование. Какую еду и напитки предпочитаете.

Допрос, казалось, будет продолжаться бесконечно. Хилари отвечала рассеянно, почти машинально. Не зря Джессоп столько школил ее: она выучила все так, что выпаливала ответы без запинок, не тратя времени на раздумье. Наконец, вписав последние сведения, робот удовлетворился и заявил:

— Итак, по нашему отделу все. Теперь на очереди доктор Шварц и медосмотр.

— Это еще зачем? — изумилась Хилари. — Разве меня нужно осматривать? По-моему, это просто глупо.

— Мы предпочитаем работать тщательно, миссис Беттертон, чтобы все было отражено в документах. Вам понравится доктор Шварц. А оттуда вы перейдете к доктору Рюбеку.

Доктор Шварц оказался любезной белокурой женщиной. Тщательно осмотрев Хилари, она сказала:

— Ну вот! С этим покончено. Теперь вас ждет доктор Рюбек.

— Еще один врач? Зачем?

— Доктор Рюбек — психолог.

— Не нужен мне психолог. Я их терпеть не могу.

— Не волнуйтесь, миссис Беттертон. Никто не собирается вас лечить. Вы просто пройдете тесты, и доктор определит, какой у вас темперамент.

Доктор Рюбек был высоким меланхоличным швейцарцем лет сорока.

Поздоровавшись с Хилари, он взглянул на карточку, переданную доктором Шварц, и одобрительно кивнул.

— Приятно видеть, что со здоровьем у вас все в порядке, — заявил он. — Насколько я понимаю, вы недавно угодили в авиакатастрофу?

— Да. Я пробыла несколько дней в больнице в Касабланке.

— Нескольких дней мало, — укоризненно заметил доктор Рюбек. — Вам надо было остаться там подольше.

— Я не хотела. Мне нужно было ехать дальше.

— Понимаю, но при сотрясении мозга необходим полный покой. Вы можете казаться абсолютно здоровой и при этом испытывать последствия болезни. У вас и рефлексы не совсем в порядке, отчасти, конечно, из-за путешествия и связанного с ним возбуждения, а отчасти, несомненно, из-за сотрясения. У вас бывают головные боли?

— Бывают, и очень сильные. И еще я то и дело все путаю и забываю.

Хилари не ленилась всякий раз подчеркнуть последнее обстоятельство.

— Да-да, — успокаивающе закивал доктор Рюбек, — это естественно. Не волнуйтесь, все скоро пройдет. А теперь займемся ассоциативными тестами для определения вашего психического типа.

Хилари слегка понервничала, но все обошлось благополучно. Тесты были самые обычные. Доктор Рюбек вписал полученные данные в длинный бланк.

— Какое наслаждение, — сказал он наконец, — иметь дело с человеком (надеюсь, вы извините меня, мадам, и поймете меня правильно), который никоим образом не относится к гениям!

— Да, я далеко не гений, — рассмеялась Хилари.

— Вам повезло, — серьезно ответил доктор Рюбек. — Уверяю вас, вам будет куда спокойнее жить. — Он вздохнул. — Здесь, как вы догадываетесь, я имею дело в основном с людьми сильного интеллекта, но в то же время сверхчувствительными, которых легко вывести из равновесия, тем более что они постоянно испытывают эмоциональный стресс. Ученый, мадам, это не холодный невозмутимый человек, каким его изображают в книгах. Честно говоря, — добавил он глубокомысленно, — по части эмоциональной неуравновешенности физик-ядерщик мало чем отличается от первоклассного теннисиста и оперной примадонны.

— Пожалуй, вы правы, — сказала Хилари, вспомнив, что она, согласно легенде, долго жила среди ученых. — Они иногда бывают довольно темпераментны.

Доктор Рюбек выразительно всплеснул руками.

— Вы представить себе не можете, — воскликнул он, — какие здесь разыгрываются страсти! Ссоры, ревность, обиды! Нам приходится принимать меры, чтобы избежать всего этого. Но вы, мадам, — улыбнулся он, — вы относитесь к меньшинству, я бы сказал, к счастливому меньшинству.

— Я не совсем понимаю… К какому меньшинству?

— К женам, — ответствовал доктор Рюбек. — У нас здесь не так уж много жен. Далеко не всем разрешают брать их с собой. В целом они составляют приятный контраст со своими мужьями и их коллегами. Мозговые атаки — это не для них.

— А чем тут занимаются жены? — полюбопытствовала Хилари и извиняющимся тоном добавила: — Видите ли, для меня здесь все в новинку. Я пока ничего не понимаю.

— Ничего удивительного, странно было бы, если бы вы во всем сразу разобрались. У жен есть хобби, развлечения, учебные занятия, в общем, широкое поле деятельности. Надеюсь, наша жизнь вам понравится.

— Так же, как вам?

Это был довольно смелый вопрос, и Хилари секунду-другую не была уверена, стоило ли его задавать. Но доктора Рюбека он только позабавил.