Агата Кристи - Фокус с зеркалами. Зернышки в кармане. В неизвестном направлении. Хикори, Дикори, Док...

— И вам кажется, что здесь вы будете свободны?

— Трудно сказать. Остается только надеяться.

— После ужина, — обратилась к Хилари Бьянка, — к вашим услугам большой выбор развлечений. Можно поиграть в бридж, посмотреть кино, три раза в неделю театральные спектакли, иногда танцы.

— Все это ни к чему, — неодобрительно нахмурился Эриксен. — Напрасная трата сил.

— Только не для нас, — парировала Бьянка. — Нам, женщинам, они необходимы.

Он посмотрел на нее с холодным бесстрастным отвращением.

«Этому и женщины „ни к чему“», — подумала Хилари. Вслух она, намеренно зевнув, произнесла:

— Я сегодня лягу пораньше. Что-то мне не до бриджа и не до кино.

— Конечно, милая, — поспешно вставил Беттертон. — Тебе нужно лечь пораньше и как следует выспаться, ты ведь устала в дороге.

Вставая из-за стола, Беттертон сказал:

— Здесь по вечерам чудесный воздух. Мы после ужина, прежде чем заняться чем-нибудь другим, обычно гуляем в саду на крыше. Давайте туда поднимемся ненадолго, а потом ты пойдешь спать.

Они поднялись наверх на лифте, который обслуживал величественного вида туземец в белых одеждах. Все служители были более темнокожими и коренастыми, чем светлые, худощавые берберы, и Хилари решила, что это жители пустыни. Сад на крыше поразил ее своей неожиданной красотой и роскошью. Для его устройства, видимо, понадобилось поднять на такую высоту тонны откуда-то привезенной плодородной земли. Результат был умопомрачительным… В прохладных фонтанах плескалась вода, росли стройные пальмы, бананы и прочие тропические растения, а дорожки были выложены цветными изразцами с изящным восточным орнаментом.

— Непостижимо, — изумилась Хилари. — Здесь, среди пустыни… Ну просто сказка из «Тысячи и одной ночи» [189] «Тысяча и одна ночь» — сборник сказок, объединенных единым сюжетом, памятник средневековой арабской литературы, сложившийся в основном в IX веке. .

— Не могу с вами не согласиться, миссис Беттертон, — отозвался Меркисон. — Этот сад выглядит так, словно его сотворил джинн! А впрочем… думаю, даже в пустыне нет ничего невозможного, нужны только деньги и вода. Много денег и много воды.

— А откуда берется вода?

— Из источника, вырытого в горе. Это raison d'etre [190] Причина бытия, смысл существования (фр.). нашего учреждения.

В саду было довольно много людей, но постепенно они начали расходиться. Меркисоны откланялись и пошли смотреть какой-то балет.

Беттертон под руку подвел Хилари к парапету. Над ними сияли звезды, пьянящий воздух был холоден и свеж. Они были вдвоем. Хилари присела на бетонный парапет, а Беттертон стоял перед ней.

— Ну, — сказал он нервным тихим голосом, — кто вы, черт возьми, такая?

Некоторое время она глядела на него, не произнося ни слова. Прежде чем отвечать на его вопросы, ей нужно было кое-что для себя выяснить.

— Почему вы признали во мне свою жену? — спросила она.

Они смотрели друг на друга. Никто из них не хотел отвечать первым. То был поединок двух характеров, но Хилари знала, что, каким бы ни был Том Беттертон раньше, до отъезда из Англии, сейчас его мужество не шло ни в какое сравнение с ее решимостью. Она была хозяйкой своей судьбы, а он жил по диктуемому кем-то распорядку. Она была сильнее.

Наконец он отвел взгляд и пробурчал:

— Это был какой-то… порыв… Наверное, я просто сглупил. Решил, что вас послали… ну, вызволить меня отсюда.

— Так вы хотите отсюда выбраться?

— Господи, вы еще спрашиваете!

— А как вы попали сюда из Парижа?

— Никто меня не похищал, если вы это имеете в виду, — грустно усмехнулся Беттертон. — Я приехал по доброй воле, своим ходом, с большим воодушевлением.

— Вы знали, что едете сюда?

— В смысле в Африку? Нет, не знал. Меня поймали на незатейливую приманку. Мир на земле, свободный обмен научными достижениями между учеными всего мира, избавление от капиталистов и поджигателей войны — обычные словеса. Этот малый, который приехал с вами, Питерс, угодил в такую же ловушку.

— А по прибытии сюда все оказалось не так?

Беттертон снова горько усмехнулся.

— Сами увидите. Может быть, в какой-то мере все именно так, но это не то, что мы себе представляли. Свободой здесь и не пахнет.

Он присел рядом с ней, хмурясь собственным мыслям.

— То же самое доконало меня дома. Чувство, что за тобой постоянно следят. Все эти меры безопасности, когда надо отчитываться о своих действиях, о своих знакомствах… Наверное, это необходимо, но здорово действует на нервы… И тут появляется некто с весьма заманчивым предложением… А кончается все тем, что ты оказываешься здесь!

— Вы хотите сказать, что попали в такие же условия, от которых пытались бежать? И слежка здесь такая же, если не хуже?

Беттертон взволнованно откинул волосы со лба.

— Не знаю, — сказал он. — Право, не знаю. Полной уверенности у меня нет. Может быть, я все это себе вообразил, и на самом деле никто за мной не следит. Зачем им это? Стоит ли себя утруждать, если я и так в тюрьме?

— Так это совсем не то, что вы себе представляли?

— То-то и оно, что в некоторой степени все здесь именно так, как я представлял. Условия для работы великолепные, любые средства, любые приборы. Работай сколько хочешь — хоть весь день напролет, хоть полчаса в сутки. Все необходимое к твоим услугам — еда, одежда, жилье, но каждую секунду ты сознаешь, что находишься в тюрьме.

— Знаю. Когда сегодня за нами захлопнулись ворота, это было ужасно, — поежилась Хилари.

— Ну что же, — казалось, взял себя в руки Беттертон. — Я на ваш вопрос ответил, теперь ваша очередь. Зачем вы явились сюда, выдавая себя за Олив?

— Олив… — начала Хилари и осеклась, подыскивая нужные слова.

— Что с нею? Что случилось? Что вы пытаетесь мне сказать?

Хилари с жалостью взглянула в его растерянное лицо.

— Мне было страшно при мысли, что придется сказать вам об этом.

— Значит… С ней что-то случилось?

— Да. Я сочувствую вам… очень сочувствую… Ваша жена погибла. Она летела к вам, но самолет потерпел аварию. Она попала в больницу и там через два дня скончалась.

Беттертон уставился прямо перед собой, стараясь не выдать никаких чувств, и негромко произнес:

— Так Олив умерла? Понятно…

Последовало долгое молчание. Затем он повернулся к Хилари.

— Ладно. Это мы разъяснили, пойдем дальше. Вы выдали себя за нее и явились сюда. Зачем?

На этот раз у Хилари был готов ответ. Том Беттертон решил, что ее послали, как он выразился, «вызволить его отсюда». Это не соответствовало действительности. На самом деле ей было поручено собирать информацию, а не устраивать побег человеку, который по доброй воле оказался в этом положении. Кроме того, она не могла ничего организовать, поскольку была такой же пленницей, как и он.