Агата Кристи - Труп в библиотеке. Отравленное перо. Пять поросят. Час зеро

Последнее было бесспорно, однако я просто не узнавал свою сестру.

Она сказала, что машина ей не понадобится. Так что я мог доехать до станции и оставить ее там до своего возвращения.

Железнодорожная станция находится не меньше чем в полумиле от самого Лимстока. Почему — известно, видимо, лишь самим железнодорожным компаниям. На полпути я обогнал Меган, которая тихо брела по дороге, скорее всего просто так. Я остановил машину.

— Привет, что здесь делаешь?

— Гуляю.

— Гуляешь? А мне показалось, что ползаешь, точно какой-то унылый краб.

— Но я же никуда не спешу.

— Тогда проводи меня на станцию. — Я открыл дверцу, и Меган уселась рядом.

— Куда едете? — спросила она.

— В Лондон. К моему врачу.

— А что, у вас опять заболела спина?

— Нет, она почти прошла. Думаю, что доктор будет очень доволен.

Меган молча кивнула.

Мы подъехали к станции. Я припарковал машину и купил билет. Народу на платформе было очень мало, из знакомых — никого.

— Вы не одолжите мне пенни? — попросила Меган. — Я бы купила шоколадку.

— На. — Я протянул ей монету. — Может, хочешь еще жвачку или мятную лепешку?

— Я больше люблю шоколад, — сказала Меган, не подозревая, что я над ней подтруниваю.

Она направилась к автомату, а я смотрел ей вслед со всевозрастающим раздражением.

На ней были стоптанные туфли, грубые чулки и совершенно бесформенные юбка и джемпер.

Не знаю почему, но этот ее вид приводил меня в бешенство.

Когда она вернулась, я сердито спросил:

— Почему ты носишь эти жуткие чулки?

Меган удивленно уставилась на свои ноги:

— А чем они плохи?

— Всем. Они отвратительны. И как можно носить джемпер, похожий на гнилой кочан капусты?

— Джемпер как джемпер. Я его уже столько лет ношу…

— Я так и думал. А почему ты…

Подошедший поезд прервал мои нотации.

Я вошел в пустое купе первого класса, спустил оконную раму и высунулся, чтобы продолжить наш разговор.

Меган стояла под окном, подняв ко мне лицо. Она спросила меня, почему я сержусь.

— Я не сержусь, — солгал я. — Просто меня бесит, что ты ходишь в таком виде. И что тебе наплевать на то, как ты выглядишь.

— Я все равно некрасивая. Так что какая разница?

— Ты это брось! — сказал я. — Лично мне хотелось бы видеть тебя хорошо одетой. Хотелось бы отвезти тебя в Лондон и одеть во все новое.

— Этого бы и мне хотелось, — мечтательно сказала Меган.

Поезд тронулся. Я смотрел сверху на поднятое ко мне печальное лицо Меган.

И тут, как я уже сказал, я потерял рассудок.

Открыв дверь купе [84] В английских поездах дверь купе выходит непосредственно на платформу. , я одной рукой схватил Меган и втащил ее внутрь.

Раздался негодующий крик проводника, но ему оставалось только захлопнуть дверь.

Я поднял Меган с пола, где она оказалась благодаря моей безумной выходке.

— Зачем это вы? — спросила она, потирая ушибленное колено.

— Молчи, — приказал я. — Ты едешь со мной в Лондон. Там я возьмусь за тебя, сама себя не узнаешь. Увидишь, как ты можешь выглядеть на самом деле. А то мне надоело видеть, как ты бродишь по Лимстоку, точно чучело в рваных чулках и в стоптанных башмаках.

— О! — только и сказала Меган, вернее, благоговейно прошептала.

Вошел контролер, и я купил еще один билет. Меган забилась в угол, глядя на меня робко и почтительно.

— А вы всегда так непредсказуемы? — спросила она, как только контролер ушел.

— Всегда, — сказал я. — И вообще, это у нас семейное.

Как я мог объяснить Меган свой внезапный порыв?

Когда она стояла на перроне, у нее был такой жалкий вид — словно у собаки, хозяева которой уезжают и бросают ее на произвол судьбы. А сейчас ее лицо выражало робкую радость — радость собаки, которую все-таки взяли с собой.

— Ты, должно быть, не очень хорошо знаешь Лондон? — спросил я.

— А вот и нет, — ответила Меган. — Я много раз по пути в пансион через него проезжала. А еще была там у зубного врача. И на представлении с Арлекином [85] Арлекин — персонаж итальянской народной комедии, слуга, участвующий в интриге, позднее во Франции — счастливый соперник Пьеро. .

— На сей раз это будет совсем не тот Лондон, — с загадочным видом пообещал я.

Когда мы прибыли в Лондон, оставалось еще полчаса до назначенного мне врачом времени.

Я взял такси, и мы поехали к Миротин — портнихе, у которой одевается Джоанна. В частной жизни Миротин зовется просто Мэри Грэй. Это веселая, общительная женщина сорока пяти лет, умница и приятная собеседница. Мне она очень нравится.

— Ты моя двоюродная сестра, — предупредил я Меган.

— Почему?

— Без «почему».

Когда мы вошли, Мэри Грэй настойчиво вразумляла дебильную еврейку, которой полюбилось нежно-голубое и очень облегающее вечернее платье. Я отвлек Мэри Грэй от упрямой клиентки и отвел ее в сторону.

— Я привез к вам одну мою юную родственницу, — сказал я. — Ее должна была привезти Джоанна, но ей помешали дела. Она сказала, что я могу во всем на вас положиться. Видите, на что похожа эта девушка?

— О да! — с чувством произнесла Мэри Грэй.

— Так вот, я хочу, чтобы она приняла достойный вид, как говорится, от и до. Даю вам полный карт-бланш. Чулки, обувь, одежду, словом все, что требуется. Кстати, парикмахер Джоанны вроде бы где-то тут недалеко?

— Антуан? Да за углом. Это я также беру на себя.

— А вам это не будет в тягость?

— О, мне это доставит удовольствие, не говоря уж о том, что вы заплатите, а деньги в наше время совсем не последнее дело. Ведь половина моих мерзавок заказчиц либо тянут, либо вовсе не оплачивают счета. Но повторяю: в данном случае я получу также и удовлетворение.

Немного отойдя в сторону, она окинула Меган профессиональным взглядом.

— А фигурка у нее дай бог каждому.

— У вас, должно быть, не глаза, а рентгеновский аппарат, — сказал я. — Мне она кажется совершенно бесформенной.

Мэри Грэй засмеялась.

— Ох уж эти пансионы! — сказала она. — Там воспитывают девушек таким образом, чтобы они старались быть неизвестно на что похожими. Они считают, что это придает их воспитанницам «прелестную девичью непосредственность». Иной раз нужно приложить массу усилий, чтобы девушка обрела человеческий вид. Не беспокойтесь и предоставьте ее мне.

— Идет, — сказал я. — Приду за ней около шести.

Маркус Кент остался мною доволен. Оказывается, я превзошел самые смелые его ожидания.

— У вас прямо-таки железный организм, — сказал он. — Чтобы так быстро поправиться! Вот что значит деревенский воздух, возможность выспаться и покой.

— Свежий воздух и возможность выспаться действительно были, — сказал я. — Что же касается покоя… напрасно вы думаете, что деревенская жизнь лишена тревог и волнений. Во всяком случае, у нас их было предостаточно.