Агата Кристи - Труп в библиотеке. Отравленное перо. Пять поросят. Час зеро

— А почему бы нет? Она женщина со странностями.

И мы снова принялись обсуждать все возможные кандидатуры.

Через пару дней мне нужно было поехать в Эксхемптон. Закончив дела, я там же пообедал, и когда добрался до Лимстока, уже успело стемнеть.

Что-то случилось с фарами. Замедлив ход, я попытался выяснить, что с ними, попеременно включая и выключая. В конце концов я остановил машину и попытался окончательно установить в чем дело. Пришлось немного повозиться, но в конце концов мне удалось их отрегулировать.

Дорога была совершенно пуста, ибо после наступления темноты в Лимстоке все прячутся по своим норам. Впереди виднелись огни домов, в том числе уродливое островерхое здание Женского института. Оно смутно сияло в бледном мерцании звезд, и это настолько заворожило меня, что я словно зачарованный не мог отвести от него глаз… И вдруг… я и сам не знал, показалось мне или действительно в калитку института проскользнула чья-то тень. Это произошло так быстро и неожиданно, что я не успел даже ни о чем подумать… Но неодолимое любопытство повлекло меня к этому кошмарному сооружению.

Калитка была чуть приоткрыта. Я распахнул ее шире и вошел. К двери дома вела небольшая дорожка, заканчивавшаяся четырьмя ступеньками.

Я в нерешительности остановился. Зачем, собственно, я сюда пошел? И вдруг, совсем рядом, я услышал шуршание. Очень похожее на шуршание женского платья.

Я резко повернулся и бросился за угол дома, откуда слышался этот шорох… Никого.

Я двинулся дальше и обогнул еще один угол. Теперь я оказался позади здания и внезапно, всего в двух футах от места, где стоял, увидел открытое окно.

Я подкрался и прислушался. Ничего не было слышно, но я почему-то был уверен, что внутри кто-то есть.

Из-за все еще больной спины я не мог себе позволить акробатических упражнений, однако же мне удалось подтянуться и перевалиться через подоконник. К несчастью, я не сумел проделать это бесшумно.

Немного постояв, прислушиваясь, я двинулся вперед, вытянув перед собой руки. И тут, справа от меня, послышался слабый шорох.

В кармане у меня был фонарик — я включил его.

И тотчас раздался тихий, но властный голос:

— Погасите!

Я немедленно повиновался, ибо сразу узнал голос Нэша.

Он взял меня за руку и вывел через дверь в коридор. Здесь не было окна, которое могло бы выдать наше присутствие. Он включил свет и посмотрел на меня, скорее огорченно, чем сердито.

— И надо вам было вмешаться именно сейчас, мистер Бертон!

— Простите, — повинился я. — Но мне показалось, что я напал на след.

— Так оно, вероятно, и есть. Вы кого-то увидели?

— Сам не знаю, — сказал я неуверенно. — Мне показалось, будто кто-то проскользнул в калитку, но рассмотреть, кто именно, я не успел. А потом за углом дома я услышал шорох.

— Правильно, — кивнул Нэш. — Кто-то обошел вокруг дома, как раз перед вами. Кто-то затаился у окна, а затем быстро вошел внутрь, вероятно услышав вас.

Я еще раз извинился и спросил:

— И что же вы хотите выяснить?

— Я ставлю на то, что эта особа уже не сможет остановиться. Ее не остановит даже чувство опасности. Но остановиться — выше ее сил. Это болезнь…

Я кивнул, соглашаясь.

— Понимаете, мистер Бертон, похоже, этой особе важно, чтобы эти новые письма были с виду такими же, как и те — уже посланные, насколько это, конечно, возможно. Для самих писем эта тварь использует страницы из книги. А вот с надписями на конвертах… здесь посложнее — адреса надо печатать на той же машинке… Воспользоваться другой или надписывать от руки — этого она себе позволить не может.

— Вы что же, думаете, она не может угомониться? — с недоверием спросил я.

— Да. И готов поспорить на что угодно, она не сомневается, что ей опять все сойдет с рук. Такие люди чертовски самонадеянны. Так что рано или поздно она обязательно попытается проникнуть в институт, конечно, так чтобы никто не видел — следовательно, ближе к ночи… Ей необходима машинка…

— Мисс Гинч? — спросил я.

— Возможно.

— А вы еще не знаете?

— Точно не знаю.

— Но подозреваете?

— Да. Но наш «писатель» очень хитер, мистер Бертон. Его голыми руками не возьмешь.

Я представил себе сеть, которую расставил Нэш. Можно было не сомневаться, что каждое письмо, посланное по почте или принесенное кем-либо из подозреваемых, изучается со всех сторон. Рано или поздно преступник расслабится и тогда…

И я в третий раз извинился за свое непрошеное вмешательство.

— Да что уж там! — философски заключил Нэш. — Ничего не поделаешь. Может, в другой раз буду удачливее.

Я направился в темноту. Возле моей машины смутно виднелась какая-то фигура. К великому моему изумлению, я узнал Меган.

— Привет! — сказала она. — Я так и подумала, что это ваша машина. Что вы здесь делаете?

— Лучше скажи, что здесь делаешь ты?

— Вышла прогуляться. Люблю гулять поздно вечером. Никто не пристает со всякими глупостями. Мне ужасно нравятся звезды, и цветы ночью пахнут лучше, и самые обычные вещи кажутся страшно таинственными.

— В этом, конечно, есть своя прелесть, — согласился я. — Но по ночам гуляют только кошки и ведьмы. Тебя, наверное, уже хватились дома.

— Нет, не хватились. Им все равно, где я, и чем занимаюсь.

— Как тебе живется? — спросил я.

— Нормально.

— Мисс Холланд хоть как-то заботится о тебе?

— Элси, в общем, неплохая. Правда, круглая дура, но она же не виновата…

— Довольно зло, но метко, — сказал я. — Садись, я отвезу тебя домой.

Оказалось, что отсутствие Меган иногда все же замечают.

Когда мы подъехали, Симмингтон стоял на крыльце.

Он вгляделся в темноту:

— Здравствуйте, Меган с вами?

— Да, — ответил я. — Я подвез ее домой.

— Меган, нельзя же вот так исчезать, никого не предупредив, — сердито сказал Симмингтон. — Мисс Холланд вся на нервах.

Меган что-то пробормотала и прошла мимо него в дом. Симмингтон вздохнул.

— Какая же это ответственность — в таком возрасте… когда нет матери и некому присмотреть. Раньше она хоть в школе училась… а теперь все — выросла.

Он подозрительно посмотрел на меня.

— Вы, должно быть, просто катались?

Я решил не уточнять.

На следующий день у меня, видимо, произошло помутнение рассудка. Во всяком случае, вспоминая сейчас свои тогдашние поступки, я не нахожу им иного объяснения.

В тот день я должен был явиться на ежемесячный осмотр к доктору Маркусу Кенту. Я ездил к нему поездом. К моему большому удивлению, Джоанна решила со мной не ехать. Обычно она была рада лишний раз посетить Лондон, и мы оставались там дня на два.

Правда, на этот раз я намеревался вернуться в тот же день, вечерним поездом, но все равно не понимал, в чем дело. Джоанна с загадочным видом сказала, что у нее здесь масса дел, и вообще, зачем трястись несколько часов в душном вагоне, когда выдалась такая дивная погода и за городом так хорошо…