Агата Кристи - Труп в библиотеке. Отравленное перо. Пять поросят. Час зеро

Я ускорил шаг. Потому что теперь мне просто необходимо было немедленно увидеть Меган.

Я вошел в калитку и подошел к дому Симмингтонов. Ночь была темная, облачная. Заморосил мелкий дождик. Я почти ничего не мог разглядеть вокруг.

В одном из окон я заметил полоску света. Кажется, это в той самой малой гостиной.

После недолгих сомнений я, вместо того чтобы идти к двери, тихонько подкрался к окну, обойдя высокий куст и низко пригнувшись.

Свет шел из щели между занавесок, задернутых не совсем плотно. Через эту щель мне удалось заглянуть в комнату. Я увидел настоящую идиллию: Симминггон сидел в большом кресле. Элси Холланд, склонив голову, прилежно чинила порванную детскую рубашку.

Я мог не только все это видеть, но и слышать, потому что фрамуга в окне была приоткрыта.

Говорила Элси Холланд:

— Нет, право, мистер Симминггон, мальчики уже вполне могут поступать в школу. Мне, конечно, очень жаль будет с ними расстаться. Я сильно привязалась к ним обоим.

Симминггон сказал:

— Пожалуй, вы правы, мисс Холланд, относительно Брайана. Я уже решил, что в этом году отправлю его в Уинхэйз, где я и сам учился. Но Колин… нет, он еще слишком мал. Ему еще как минимум годик надо побыть дома.

— Да, я понимаю вас. Колин в чем-то даже младше своих лет…

Мирная домашняя беседа, мирная домашняя сцена. Золотоволосая головка склоняется над шитьем…

И тут дверь открылась, и вошла Меган.

Помешкав на пороге, она расправила плечи, и я сразу заметил в ней какую-то напряженность. Личико ее осунулось, глаза блестели решимостью. Вся застенчивость ее будто куда-то исчезла. В ней не было ничего детского.

Она обратилась к Симмингтону, никак его не называя (я вдруг вспомнил, что никогда не слышал, чтобы она как-либо его называла: «папа», «Дик» или иначе).

— Мне надо с вами поговорить. Наедине.

Симминггон был удивлен и, видимо, не очень доволен. Он нахмурился. Но Меган настаивала с необычной для нее решительностью.

Повернувшись к Элси Холланд, она сказала:

— Вы ничего не имеете против, Элси?

— Да-да, — сказала Элси Холланд и быстро встала. Она тоже казалась удивленной и немного встревоженной.

Она направилась к двери, а Меган вошла в комнату.

В дверях Элси на мгновение остановилась, глядя через плечо.

Ее губы были плотно сомкнуты, одна рука протянута вперед, другой рукой она прижимала к себе шитье.

От ее красоты у меня перехватило дыхание.

Вспоминая ее теперь, я вижу Элси именно такой, в это мгновение, во всем своем совершенстве, сравнимом разве что с древнегреческой богиней.

Она вышла, затворив за собою дверь.

Симмингтон с легким раздражением спросил:

— В чем же дело, Меган? Что тебе нужно?

Меган вплотную подошла к столу. Она пристально посмотрела прямо ему в глаза. И я снова изумился ее решимости и какой-то незнакомой мне жесткости.

И тут она сказала нечто, поразившее меня до глубины души.

— Мне нужны деньги.

Это требование не улучшило настроения Симмингтона.

— Неужели с этим нельзя было подождать до утра? — резко сказал он. — И потом… Я только недавно дал тебе на мелкие расходы…

Какой заботливый человек, подумал я тогда, стараясь рассуждать справедливо.

— Мне нужно много денег, — сказала Меган.

Симмингтон выпрямился в кресле.

— Через несколько месяцев ты станешь совершеннолетней, — холодно сказал он. — И получишь из Опекунского совета все деньги, какие тебе оставила бабушка.

— Вы не поняли, — сказала Меган. — Я хочу денег от вас. — Она заговорила быстрее: — Мне ничего не рассказывали о моем отце. Скрывали, не хотели, чтобы я что-то о нем знала. Но я знаю, что он сидел в тюрьме, и знаю за что. За шантаж!

Она помолчала.

— А я дочь своего отца. Я его плоть и кровь… И я хочу, чтобы вы мне дали денег, а если не дадите, то — после паузы она заговорила тихо и ровно, — если не дадите, я скажу, что вы делали в тот день в комнате моей матери… что вы делали с ее порошками…

Наступило молчание. Потом Симмингтон очень ровным голосом сказал:

— Не понимаю, о чем ты.

— Думаю, что понимаете, — возразила Меган. И улыбнулась. Это была нехорошая улыбка.

Симмингтон встал, подошел к письменному столу, достал из кармана чековую книжку и выписал чек. Аккуратно промокнув, он подал его Меган.

— Ты стала взрослой, — сказал он. — Я понимаю — тебе, видимо, хочется купить себе красивый дорогой костюм, а может, и что-нибудь еще… Я, в общем-то, не понял, о чем ты говорила. У меня другое в голове… Но на, возьми чек…

— Спасибо. Пока достаточно, — небрежно бросила Меган, посмотрев, что там написано…

Она вышла из комнаты. Симмингтон проводил ее взглядом. Потом повернулся, и я увидел его лицо… Я невольно рванулся вперед.

Мой рывок был остановлен самым необычайным образом. Высокий куст, который я заметил у стены, оказался вовсе не кустом: руки старшего инспектора Нэша обхватили меня поперек туловища, а в мое ухо влетел умоляющий шепот:

— Тише, Бертон, ради Бога, тише!

Нэш с невероятной осторожностью попятился от окна, увлекая меня за собой.

За углом дома он выпрямился и вытер лоб.

— Ну что вы за человек! — сказал он. — Совершенно не даете работать!

— Ей грозит опасность, — не вдаваясь в объяснения, сказал я. — Вы видели его лицо? Нужно срочно вызволить ее оттуда.

Нэш крепко сжал мой локоть.

— Да выслушайте же меня, Бертон.

Я выслушал.

Но то, что я услышал, совершенно мне не понравилось.

И все же я уступил. Только потребовал, чтобы мне позволили быть рядом, и поклялся, что буду подчиняться всему, что мне скажет Нэш.

Вот так и получилось, что я вместе с Нэшем и Паркинсом проник в дом — через заднюю дверь, которая была заранее отперта.

Мы с Нэшем поднялись на верхнюю лестничную площадку, спрятались за бархатной портьерой, загораживавшей оконную нишу, и стали ждать. Когда часы пробили два часа ночи, Симмингтон вышел из своей спальни и, перейдя площадку, вошел в комнату Меган.

Я не шевельнулся; я знал, что за распахнутой Симмингтоном дверью притаился сержант Паркинс; что Паркинс ловкий парень, отлично знающий свое дело; иначе я не выдержал бы и бросился туда.

С бешено бьющимся сердцем я ждал, что будет дальше. И вот я увидел, как Симмингтон вышел из комнаты, держа на руках Меган. Он понес ее вниз по лестнице, а мы с Нэшем, крадучись, последовали за ним. Он внес ее в кухню. Потом уложил ее, засунул голову в духовку, открыл газ… и в этот момент Нэш и я вбежали в кухню и включили свет.

Таков был финал деяний Ричарда Симмингтона. Его крах. Я понял это, хотя мне было совсем не до него: я бросился выключать газ и оттаскивать Меган от плиты. Собственно, он и не попытался оправдываться. Он понял, что проигран.