Агата Кристи - Смерть в облаках. Убийства по алфавиту. Убийство в Месопотамии. Невероятная кража. Родосский треугольник

— Так было всегда, — подтвердил Пуаро. — Он бегал взад и вперед. Он ползал на всех четырех. Он был здесь, там и повсюду. Ни на мгновение не останавливался поразмыслить.

— Ах, мосье Пуаро, вы немного преувеличиваете. Вам больше по душе такой человек, как Фурнье. Он — новейшей школы, увлечен психологией. Это должно вам нравиться.

— Мне и нравится. Да-да.

— Он очень хорошо говорит по-английски. Поэтому мы и послали его в Кройдон. Весьма интересное дело, мосье Пуаро. Мадам Жизель была одной из самых известных личностей Парижа. И такое невероятное убийство! Отравленный шип, духовая трубка — в аэроплане! Только подумать! Да могло ли такое произойти на самом деле?

— Вот-вот, — воскликнул Пуаро. — Совершенно верно. Вы попали в точку. Прямо в яблочко… А, вот и наш друг Фурнье. Я вижу, у вас новости.

Всегда несколько унылый Фурнье был возбужден и нетерпелив.

— Да, новости. Грек Зеропулос, торговец древностями, сообщил, что продал духовую трубку с набором этих самых стрелок за три дня до убийства. Я собираюсь, мосье, — он почтительно поклонился шефу, — немедленно побеседовать с этим человеком.

— Всенепременно, — поощрил его Жиль. — Мосье Пуаро с вами?

— Если позволите, — откликнулся Пуаро. — Это интересно, очень интересно.

Лавка мосье Зеропулоса находилась на улице Сент-Оноре. Это было процветающее заведение по торговле древностями. Порядочное количество утвари из Раги [42] Раги — крупный город в древней Персии. и прочей персидской керамики. Одна-две луристанских [43] Луристан — древнейшее поселение (ист.) на западе Ирана. бронзы, изрядное количество безвкусных ювелирных изделий из Индии, полки шелков и вышивок различного происхождения и масса ничего не стоящих бус и дешевых египетских фигурок. В таком заведении можно за миллион франков получить вещь, стоящую полмиллиона, или за десять франков — нечто ценой в пятьдесят сантимов. Основной клиентурой его были американские туристы и многоопытные знатоки.

Мосье Зеропулос, плотный низенький человечек с черными бусинками глаз, безостановочно сыпал словами.

Джентльмены из полиции? Он счастлив их видеть. Может быть, они зайдут в его кабинет? Да, он продал духовую трубку и специальные к ней стрелы — южноамериканскую редкость, — вы понимаете, джентльмены, я… я торгую всем понемногу! У меня есть и свои пристрастия. Персия — мое пристрастие. Мосье Дюпон, достопочтимый мосье Дюпон может за меня поручиться. Он всегда приходит посмотреть мою коллекцию — новые приобретения — и высказать суждение о подлинности некоторых сомнительных вещей. Какой человек! Какая ученость! Какой глаз! Какое чутье. Но я уклонился в сторону. У меня есть коллекция — моя драгоценная коллекция, которая известна всем знатокам — и у меня также есть — ну, откровенно, господа, назовем это хламом! Хлам из дальних стран, всего понемногу — из Южных морей, Индии, Японии, Борнео.

Откуда угодно! Обычно на эти вещи у меня нет твердой цены. Если кто-то проявляет интерес, я смотрю сначала, что представляет собой покупатель, и потом называю сумму — он естественно торгуется, и в конце концов я получаю только половину. И даже это, должен признать, чрезвычайно выгодно. Эту дрянь я покупаю у моряков обычно очень дешево.

Мосье Зеропулос перевел дыхание и, довольный собой и своей значительностью, радостно продолжил словоизвержение:

— Эта духовая трубка лежала у меня довольно долго — может, года два. Вон в той витрине — вместе с ожерельем из каури [44] Каури — мелкие белые ракушки. , головным убором индейца, парочкой плохоньких деревянных идолов и никудышными нефритовыми бусами. Никто на нее не глядел, никто не замечал, и вдруг приходит этот американец и спрашивает, что это такое.

— Американец? — резко переспросил Фурнье.

— Да-да, американец — без сомнения, американец. Не из лучших американцев, а из тех, которые ничего ни в чем не понимают и просто хотят привезти домой диковину. Из тех, что обогащают торговцев бусами в Египте и покупают самых чудовищных скарабеев [45] Скарабей — вид жуков-навозников. В Древнем Египте почитался как одна из форм солнечного божества; его изображения служат амулетами и украшениями. , каких когда-либо делали в Чехословакии. Что ж, я мгновенно оцениваю его, я рассказываю об обычаях некоторых племен, о смертоносных ядах, которыми они пользуются. Я объясняю ему, как редко, от случая к случаю, вещи такого рода попадают на рынок. Он спрашивает цену, и я ее называю. Мою цену для американцев, не столь высокую, как прежде (увы! у них был кризис). Я жду, что он станет торговаться, но он без слов дает мне деньги. Я был сражен. Какая жалость — я мог запросить больше! Я кладу ему в пакетик духовую трубку со стрелами, и он удаляется. Дело сделано. Но потом, когда я читаю в газетах об этом ошеломляющем убийстве, я задумываюсь — да, основательно задумываюсь. И я сообщаю в полицию.

— Мы весьма благодарны вам, мосье Зеропулос, — вежливо проговорил Фурнье. — Эта духовая трубка и шипы — как вы думаете, вы могли бы опознать их? В настоящее время они в Лондоне, но вам будет предоставлена возможность увидеть их.

— Духовая трубка была примерно такой длины, — мосье Зеропулос отметил расстояние от угла стола, — и такой толщины — вот, как моя самопишущая ручка. Светлого цвета. Стрелок было четыре. Они действительно похожи на длинные острые шипы. Их острия были слегка запачканы и обмотаны ниточками красного шелка.

— Красными? — заинтересованно переспросил Пуаро.

— Да, мосье. Вишнево-красными, слегка выцветшими.

— Забавно, — сказал Фурнье. — Вы уверены, что ни на одной не было черно-желтой обмотки?

Торговец покачал головой.

Фурнье взглянул на Пуаро. У того на лице была довольная улыбка. Отчего? Оттого, что Зеропулос лжет, думал Фурнье, или по какой-нибудь иной причине.

— Весьма вероятно, эта духовая трубка не имеет отношения к нашему делу, — неуверенно проговорил Фурнье. — Может, один шанс из пятидесяти. Тем не менее я хотел бы получить самое подробное описание этого американца.

Зеропулос всплеснул своими смуглыми руками.

— Американец как американец. Говорил в нос. По-французски не знал ни слова. Жевал резинку. На нем были очки в черепаховой оправе. Высокий и, думаю, не очень старый.

— Блондин или брюнет?

— Затрудняюсь сказать. На нем была шляпа.

— Вы его узнаете, если встретите снова?

Зеропулос явно затруднялся ответить.

— Не могу сказать. Ко мне столько американцев заглядывает. В нем не было ничего запоминающегося.

Фурнье продемонстрировал ему фотографии — без результата. По мнению Зеропулоса, этого человека на них не было.

— Похоже, мы гонимся за химерой, — сказал Фурнье, когда они вышли из лавки.