Агата Кристи - Свидетель обвинения

МАЙЕРС. Но когда вас допрашивала полиция, вы сказали, что Леонард Воул был дома в половине десятого.

РОМЭЙН. Да .

МАЙЕРС. А теперь вы изменили свои показания. Почему?

РОМЭЙН (с неожиданной страстностью) . Потому что это убийство. Я не могу продолжать лгать ради его спасения. Я благодарна ему, да. Он женился на мне и привез в эту страну. Когда он просил меня сделать что-нибудь, я всегда делала это из благодарности.

МАЙЕРС. Вы любили его?

РОМЭЙН. Я никогда не любила его.

ЛЕОНАРД. Ромэйн!

РОМЭЙН. Я никогда не любила его.

МАЙЕРС. Почему вы решили, что не можете его покрывать?

РОМЭЙН. Я не могу лгать в суде… Я не знала, как поступить. Я не знаю вашей страны и боюсь полиции. И я написала письмо своему послу и сказала, что больше не хочу лгать. Я хочу говорить правду.

МАЙЕРС. И это правда, что Леонард Воул вернулся в тот вечер в десять минут одиннадцатого, что на рукавах его пиджака была кровь и что он сказал вам: «Я убил ее»? Это правда перед Богом?

РОМЭЙН. Это правда.

МАЙЕРС садится.

СЭР УИЛФРЕД (встает) . Когда обвиняемый вступал с вами в брак, знал он о том, что ваш первый муж еще жив?

РОМЭЙН. Нет.

СЭР УИЛФРЕД. Он вам всецело верил?

РОМЭЙН. Да.

СЭР УИЛФРЕД. И вы были ему очень благодарны?

РОМЭЙН. Я была ему благодарна, да.

СЭР УИЛФРЕД. И показали свою благодарность, придя сюда свидетельст-вовать против него?

РОМЭЙН. Я должна говорить правду.

СЭР УИЛФРЕД (свирепо) . И это правда?

РОМЭЙН. Да.

СЭР УИЛФРЕД. Четырнадцатого октября в девять часов тридцать минут вечера, когда было совершено убийство, Леонард Воул был дома. Все ваши показания – злобная выдумка! У вас какие-то счеты с обвиняемым, и вы их сводите таким способом!

РОМЭЙН. Нет.

СЭР УИЛФРЕД. Вы понимаете, что дали клятву?

РОМЭЙН. Да.

СЭР УИЛФРЕД. Предупреждаю вас, миссис Хейльгер, что если вам безразлична судьба обвиняемого, то вы должны подумать о своей собственной. За лжесвидетельство вам грозит суровое наказание.

МАЙЕРС (поднимаясь и вмешиваясь) . Милорд, я не знаю, был ли этот театральный эффект устроен ради присяжных или нет, но я позволю себе самым почтительнейшим образом указать на отсутствие каких бы то ни было оснований сомневаться в том, что свидетельница говорит чистую правду.

СУДЬЯ. Мистер Майерс, мы слушаем дело о преступлении, караемом смертью, а потому я хотел бы, чтобы защите – в разумных пределах – была предоставлена полная свобода. Пожалуйста, сэр Уилфред.

МАЙЕРС садится.

СЭР УИЛФРЕД. Итак, вы сказали, что на обоих обшлагах была кровь?

РОМЭЙН. Да. Я говорила вам: это то, что сказал Леонард.

СЭР УИЛФРЕД. Нет, миссис Хейльгер, вы сказали: «Он сказал мне, чтобы я выстирала обшлага. На них была кровь».

СУДЬЯ. Да, такова в точности и моя запись, сэр Уилфред.

СЭР УИЛФРКД. Благодарю вас, милорд. Вы сказали, что выстирали оба обшлага.

МАЙЕРС (поднимаясь) . Теперь мой друг допускает неточность, милорд. И разу эта свидетельница не говорила, что она выстирала оба обшлага или хотя бы один. (Садится.)

СЭР УИЛФРЕД. Мой друг прав. Скажите, миссис Хейльгер, вы выстирали рукава?

РОМЭЙН. Я вспомнила. Я выстирала только один рукав.

СЭР УИЛФРЕД. Благодарю вас. Быть может, память изменила вам и в других местах вашего рассказа. Первоначально вы заявили полицейским, что кровь попала на пиджак из раны, полученной при разрезании ветчины.

РОМЭЙН. Да, я это говорила. Но это неправда.

СЭР УИЛФРЕД. Почему вы солгали?

РОМЭЙН. Я сказала то, что велел мне Леонард.

СЭР УИЛФРЕД. И даже достали тот самый нож, которым он резал ветчину?

РОМЭЙН. Когда Леонард обнаружил на себе кровь, он нарочно порезался, чтобы можно было подумать, что эта кровь его собственная.

ЛЕОНАРД (поднялся) . Я никогда этого не делал.

Его останавливают, и он снова садится.

СЭР УИЛФРЕД (к Ромэйн) . Вы признаете, что весь ваш первый рассказ в полиции был ложью?

РОМЭЙН. Леонард сказал мне, что я должна говорить.

СЭР УИЛФРЕД. У меня вопрос: лгали ли вы тогда или лжете теперь? Если бы вы действительно были напуганы совершившимся убийством, вы сказали бы правду, когда полиция в первый раз допрашивала вас.

РОМЭЙН. Я боялась Леонарда.

СЭР УИЛФРЕД (указывая на скорбную фигуру Леонарда на скамье подсудимых) . Вы боялись Леонарда Воула, боялись человека, сердце и душу которого вы сейчас разбили. Я думаю, присяжные решат, кому из вас следует верить. (Садится.)

МАЙЕРС (поднимается) . Ромэйн Хейльгер, я спрашиваю вас еще раз: показания, которые вы даете, правда, только правда и ничего, кроме правды?

РОМЭЙН. Да.

МАЙЕРС. На этом обвинение прекращает допрос свидетелей, милорд. (Садится.)

РОМЭЙН выходит из зала. ПОЛИСМЕН открывает ей дверь.

ЛЕОНАРД (когда она проходит мимо него) . Ромэйн!

ПРИСТАВ. Тише!

СУДЬЯ. Сэр Уилфред!

СЭР УИЛФРЕД (поднимаясь) . Милорд, госпожа присяжные, я не стану утверждать, а мог бы, что все сказанное обвинителем несущественно. Напротив. Косвенные улики чрезвычайно серьезны. Вы заслушали представителя полиции и других свидетелей-экспертов. Они дали честные, непредвзятые показания, что и было их долгом. Против них мне нечего возразить. С другой стороны, вы выслушали Дженет Маккензи и женщину, которая называет себя Ромэйн Воул. Можете ли вы поверить в беспристрастность их показаний? Дженет Маккензи - вычеркнутая из завещания своей хозяйки, потому что ее положение было узурпировано, совершенно непреднамеренно, этим несчастным юношей…Ромэйн Воул-Хейльгер, которая заманила его в ловушку брака, скрыв от него, что она уже замужем. Эта женщина перед ним в таком долгу, который она едва ли сможет когда-нибудь оплатить. Она воспользовалась им, чтобы спастись от политического преследования. Но она не испытывает к нему любви. Прошу вас отнестись весьма осторожно к ее показаниям, показаниям женщины, которая, как мы все знаем, была воспитана в духе пагубной доктрины, гласящей, что ложь надо использовать как оружие для достижения своих целей. Госпожа присяжные, я вызываю обвиняемого Леонарда Воула.

ЛЕОНАРД подходит к свидетельскому месту. СТРАЖНИК следует за ним.

ПРИСТАВ подает ему Библию и текст клятвы.

ЛЕОНАРД. Клянусь всемогущим Богом говорить правду, только правду и ничего, кроме правды.

СЭР УИЛФРЕД. Мистер Воул, мы слышали о вашей дружбе с Эмили Френч. Скажите нам, как часто вы ее навещали?

ЛЕОНАРД. Довольно часто.

СЭР УИЛФРЕД. Почему?

ЛЕОНАРД. Ну, она была ужасно мила со мной. Она мне напоминала мою тетю Бетси, и я к ней привязался.

СЭР УИЛФРЕД. Вы слышали, как Дженет Маккензи сказала, что мисс Френч считала вас холостяком и мечтала о браке с вами. Есть в этом доля истины?