Фредерик Браун - Самое обыкновенное убийство

— Да, прежде чем выдать чек получателю — матери этого молодого человека, как я понимаю.

— Его мачехе. Большое вам спасибо… Взносы, кстати, ежеквартально выплачивались?

Менеджер снова полистал страницы папки:

— Да, но в первый раз он уплатил за год вперед.

— Гэри… — недоуменно произнес я, когда мы вышли на улицу.

— Туда, кажется, надземкой можно доехать?

— Да. Господи, с Луп до него менее часа, а я больше ни разу там не бывал.

— Может, Уолли или Мадж туда ездили? Навестить кого-нибудь?

— Не помню. По-моему, нет. Мне, правда, было всего тринадцать лет, когда мы сюда приехали, но я бы, наверное, запомнил.

— Скажи-ка… хотя нет, подождем.

Мы заняли места в «Гэри-экспрессе», и только тогда дядя произнес:

— Ну вот, парень, теперь расслабься и расскажи мне все, что помнишь о Гэри.

— Я ходил в школу на Двенадцатой улице, Гарди тоже. Я учился в восьмом классе, а она в четвертом, когда мы уехали. Жили мы в каркасном домике на Холман-стрит, в трех кварталах от школы. Я хотел играть в школьном оркестре. Там давали напрокат инструменты, и я взял тромбон. Уже научился немного, но мама сильно ругалась, приходилось играть в дровяном сарае. А в чикагской квартире и вовсе стало нельзя…

— Ты про Гэри рассказывай!

— Сначала у нас была машина, потом ее продали. Папа работал в двух или трех типографиях сразу, но вскоре заболел артритом, и мы залезли в долги. Потому и уехали так внезапно.

— Внезапно, говоришь?

— Так мне помнится. Предварительно это не обсуждалось, просто приехал фургон, и стали мебель грузить. Оказалось, что папа получил работу в Чикаго… хотя нет, подожди…

— Не спеши, вспомни как следует. Ох и болван же я был, Эд.

— Почему?

— Главного свидетеля проглядел, — засмеялся дядя Эд, — слона не приметил. Рассказывай дальше.

— Да, я как раз вспомнил. Я вообще не знал, что мы едем в Чикаго! Папа говорил, в Джолиет — он тоже в двадцати пяти милях от Гэри, как и Чикаго, но западнее. Я и ребятам в школе сообщил, что мы едем в Джолиет, а тут вдруг папа объявляет, что получил в Чикаго хорошую работу. Мне даже это показалось странным, я помню.

— Давай дальше, парень, — подбодрил меня дядя, сидевший с закрытыми глазами. — Копай глубже, у тебя это хорошо получается.

— В Чикаго мы сразу поселились в квартире, где и теперь живем, но насчет работы папа сказал неправду, потому что первое время дома сидел и только потом устроился в «Элвуд пресс».

— Ты постоянно в Чикаго сворачиваешь, а мне нужен Гэри.

— Не знаю, что тебе еще рассказать — как Гарди корью болела?

— Это, пожалуй, опустим, но ты копай.

— Помню еще про какой-то суд…

— Кто-то из кредиторов иск на вас подал?

— Может, и так, не помню. Последнюю пару недель в Гэри папа вроде бы не работал. Не знаю, сократили его или что. Перед отъездом он повел нас всех в цирк…

— На дорогие места, — промолвил дядя Эм.

— Да… Откуда ты знаешь?

— Вдумайся в собственный рассказ, Эд. То, что мы узнали в страховой компании — одна часть головоломки. Твои воспоминания — другие фрагменты. Что получается, если сложить их вместе?

— Из Гэри мы сбежали, — заключил я. — Смылись, никому не объяснив, куда едем на самом деле, оставили ложный след. Из-за долгов, правильно?

— Давай-ка поспорим. Ты ведь помнишь, в каких магазинах вы покупали — давай сегодня поспрашиваем хозяев. Спорю на доллар, что Уолли расплатился с ними со всеми наличкой.

— Как он мог, если без работы остался? Да мы и раньше сидели без денег. И…

— Ну что, понял теперь?

— Страховой полис! Он его оформил как раз в то время. И заплатил первый взнос наличными за год вперед. Со страховкой на пять тысяч это более ста баксов. На переезд и снятие новой квартиры тоже нехилые шиши требовались.

— Притом последние недели в Гэри и первое время в Чикаго Уолли не работал, однако сводил все семейство в цирк. Что еще можешь добавить теперь, когда стал просекать?

— Нас с Гарди одели во все новое перед чикагской школой. Выиграл ты свой бакс, дядя Эм. Недели за три до отъезда из Гэри на отца откуда-то свалилось богатство. И если он действительно расплатился с долгами, то должен был выложить не менее пятисот, а то и всю тысячу.

— Будем считать, что тысячу. И Уолли точно расплатился, странные имел понятия на сей счет. Ну вот, приехали, посмотрим, что нам удастся узнать.

Прямо на вокзале мы попросили телефонную книгу, и дядя позвонил из автомата в филиал «Сентрал мьючиал».

— Андерс больше у них не работает, — разочарованно сообщил он. — Ушел года три назад, переехал вроде в Спрингфилд.

— Далековато, миль полтораста будет. Может, поищем его личный телефон? Фамилия у него редкая.

— Нет. Чем дольше я об этом размышляю, тем больше убеждаюсь, что Уолли ничего ему не сказал. Не выдал, откуда у него деньги. Спорю на что угодно. Сочинил что-нибудь, чтобы извещения по почте не отправляли, и все. Есть след получше.

— Какой?

— Помнишь, как добраться до вашего бывшего дома?

— Трамвай на Ист-Энд, остановка тут рядом.

Вспомнил я и остановку, на которой надо выходить. Здесь почти ничего не изменилось: та же аптека на углу, те же дома. Вот и наш, на противоположной стороне, похоже, его не красили с тех самых пор, как мы съехали.

— Только забор другой, у нас выше был.

— Посмотри как следует, — хмыкнул дядя.

Я посмотрел: точно, и забор тот же самый. Тогда он был мне по грудь, изменился я, а не он. Я положил на него руку. Из-за дома выскочила большая ищейка — без брехни, с серьезными намерениями. Подбежала к забору и остановилась, глухо рыча.

— Кажется, мне здесь больше не рады.

Собака сопровождала нас, пока мы шагали вдоль забора. Да, дом в неважном состоянии: крыльцо покривилось, одна ступенька сломана, двор замусорен. Над соседним магазинчиком висела все та же вывеска.

— Зайдем? — предложил я.

Продавец вызвал у меня то же чувство: лицо знакомое, а рост почему-то уменьшился. Я купил сигареты и спросил:

— Не помните меня, мистер Хагендорф? Я жил тут неподалеку.

Он присмотрелся:

— Не хантеровский, часом, сынок?

— Точно, Эд Хантер.

— Ну надо же! — Продавец протянул мне руку. — Обратно перебраться решили?

— Мы — нет, а вот мой дядя хочет здесь поселиться. Дай, думаю, познакомлю вас. Мистер Хагендорф — Эмброуз Хантер.

Они обменялись рукопожатием.

— Да, Эд рекомендовал мне открыть у вас счет.

— Мы в кредит вообще-то не отпускаем, ну да ладно. Твой старик, Эд, мне здорово задолжал, но перед отъездом за все рассчитался.

— Много накопилось?

— Более ста баксов, не помню точно, но он уплатил. Как там дела в Джолиете?

— Неплохо. До свидания, мистер Хагендорф.

— Ну ты даешь, дядя Эм! — воскликнул я, когда мы вышли. — Можно подумать, ты у нас седьмой сын седьмого сына, все насквозь видишь. Спасибо, что подыграл. Не спросив его прямо, мы бы ничего не узнали.