Фредерик Браун - Самое обыкновенное убийство

— Не могу, Банни. Я бы тоже хотел познакомить вас, но прямо сейчас не получится. Мы… ну, ты знаешь, что́ мы пытаемся сделать.

— Бросили бы вы это дело, — покачал головой Банни. — Не стоит оно того.

— Может, ты и прав, Банни, однако если мы это начали, то доведем до конца. Глупо, но факт.

— Давай я вам помогу?

— Ты уже помог — достал этот адрес. Может, и еще о чем-нибудь попрошу. Спасибо, Банни.

— Ну как, поспал? — спросил меня дядя, обрабатывая щеки электробритвой.

— Да, вот только встал. — Сам он немного припух, и глаза были красные. — А у тебя, я смотрю, не вышло?

— Лег в кровать, но тут Бассет явился. Пошли выпить, заодно и подоили друг друга.

— Досуха выдоили?

— По-моему, он что-то утаивает. Не удивлюсь, если Бассет нас использует, не пойму только, для чего.

— А ты ему про что рассказал?

— Про Гэри, про суд, про загадочное богатство Уолли. В общем, про все, кроме телефона и «Милан-тауэрс». Он, по-моему, скрывает кое-что поважнее.

— Что, например?

— Сам хотел бы знать. Ты Мадж видел?

— Они с Гарди во Флориду собираются. Как только страховку получат.

— Что ж, удачи им. За нее я не беспокоюсь: этих денег ей и на год не хватит, но к тому времени она подцепит себе нового мужа. Фигура у нее и теперь что надо. Она ведь моложе Уолли лет на шесть-семь?

— Ей, кажется, тридцать шесть.

— Ну так вот: когда я расстался с Бассетом, на сон времени уже не осталось, я и сходил в «Милан-тауэрс», подготовил почву. — Эм сел на кровать, облокотившись на подушку. — В сорок четвертой квартире проживает одинокая девушка Клэр Реймонд. Аппетитная штучка, говорит бармен. Муж у нее неизвестно где: то ли они раздельно живут, то ли она вообще его бросила, но за квартиру заплачено до конца месяца.

— А ты, случайно, не спрашивал…

— Про Рейнолдса? Он и есть Реймонд — под описание подходит. Заглядывал в бар с парой друзей, скорее всего с Голландцем и Бенни.

— Бенни?

— Мелкого, Бассет сказал, зовут Бенни Россо. А фамилия Голландца — Рейган, как ни странно. Никто из них не показывался в «Милан-тауэрс» уже неделю, когда Уолли был еще жив.

— Это должно что-то значить.

— Вероятно. Надо будет как-нибудь их спросить. — Дядя зевнул. — Ну что, пошли?

— Подожди минутку, я зайду кой-куда.

— Давай.

Когда я вернулся, Эм спал. Девять десятых нашей работы проделал он, не пора ли и мне мозги приложить? Тем более я выспался, а он нет. Я вдохнул, выдохнул, сказал себе «пропадать, так с музыкой», выключил свет и отправился в «Милан-тауэрс».

По дороге я смекнул, что не совсем представляю свои дальнейшие действия. Вечер был еще ранний, и я зашел поесть. Идей у меня от этого не прибавилось.

На углу «Милан-тауэрс» располагался коктейль-бар, через который можно было пройти в холл здания. Шикарное место, пиво здесь как-то глупо заказывать. Я заломил шляпу немного назад и сказал бармену:

— Ржаной. — Джордж Рафт в «Стеклянном ключе», где он играл Неда Бомонта, всегда ржаной виски заказывал.

Бармен ловко налил в стаканчик виски «Олд оверхолт».

— Запить что-нибудь?

— Просто воду.

Я выложил доллар, получил тридцать пять центов сдачи, решил, что можно не торопиться, и стал разглядывать бар в зеркале над стойкой. Зачем в барах зеркала? Когда человек надирается, ему не очень хочется свою физиономию видеть, особенно если он пытается уйти от себя самого.

В холле за дверью висели часы — в зеркальном отражении я не сразу понял, что они показывают четверть десятого. Я решил, что в половине десятого непременно что-нибудь сделаю, не важно, что. Для начала выйду в холл и позвоню наверх. Допустим… А что я скажу? Зря я не разбудил дядю Эма или не подождал, когда он проснется. Сам я могу свалять дурака, как тогда с Рейнхартом.

В дальнем углу бара сидел человек, похожий на успешного бизнесмена, а может, на гангстера? И вон тот итальянец в кабинке — поди разбери, коммивояжер он или бандит. А вдруг, это и есть Бенни Россо? Спросить — значит, выдать себя, да и отвечать он мне не обязан.

Вкус у ржаного виски был противный. Я прикончил его одним глотком, чтобы не морочиться больше, и поскорее запил водой, опасаясь испачкать этот шикарный бар. Хоть бы никто не заметил моего водохлебства.

Часы в зеркале показывали три тридцать одну — по-настоящему, значит, девять двадцать девять.

Бармен снова подошел ко мне, и я покачал головой. Интересно, видел ли он, как я давился выпивкой? Я честно просидел еще минуту и направился к холлу. Мне казалось, будто рубашка у меня выбилась из брюк, и посетители это видят. Ляпну сейчас в телефон что-нибудь несуразное и только испорчу все.

Спас меня музыкальный автомат, стоявший на постаменте между стойкой и дверью, красивый и блестящий. Я остановился посмотреть репертуар, выудил из кармана никель. Машина выбрала из стопки пластинку Бенни Гудмена, опустила на нее иглу звукоснимателя. Я прослушал вступление с закрытыми глазами, чтобы музыка пропитала меня насквозь, и вышел в холл на волне кларнета, пьяный, как лорд, но не от виски.

Я больше не чувствовал себя сопляком. Теперь мне было по силам все, возможное и невозможное.

Я набрал в телефонной будке номер.

— Алло! — раздался девичий голос, тот самый, что так понравился мне прошлой ночью.

— Здравствуйте, Клэр, это Эд.

— Какой Эд?

— Вы меня не знаете, но я звоню из вашего холла. Вы одна сейчас?

— Д-да… и все-таки, кто вы?

— Фамилия Хантер что-нибудь вам говорит?

— Хантер? Нет.

— А Рейнолдс?

— Да кто вы такой?

— Охотно объясню. Мне подняться наверх или посидим с вами в баре?

— Вы друг Гарри?

— Нет.

— Я вас не знаю и не вижу причины встречаться с вами.

— А иначе вы так и не узнаете, кто я.

— Но Гарри-то вы знаете?

— Я не друг ему. Я его враг.

— Вот как?

— Сейчас поднимусь к вам. Откройте дверь на цепочке и убедитесь, что я не такой уж страшный.

Я повесил трубку, не дожидаясь, когда она ответит «нет». Может, девушке станет любопытно и она меня впустит. Главное, не дать ей времени передумать и кому-нибудь позвонить. Не дожидаясь лифта, я побежал наверх через три ступеньки.

Она никуда не звонила, поскольку ждала у двери, взяв ее, как и сказано, на цепочку. Так она могла лучше меня рассмотреть, пока я шел к ней по коридору.

Молодая и просто сногсшибательная — я это видел даже через четырехдюймовую щель. При виде таких девушек обычно свистят, но я умудрился даже ни разу не споткнуться.

Когда я приблизился, она сняла цепочку и открыла мне дверь. Никто меня с мешком песка не поджидал. Гостиная, хоть и красивая, смахивала на киношную декорацию. В камине медная подставка для дров, рядом блестящие кочерга и совок, а огонь не горит. Перед ним удобный диван, всюду лампы, шторы, разные драпировки — красиво, в общем.