Джордж Оруэлл - 1984. Скотный двор - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Джордж Оруэлл - 1984. Скотный двор - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классический детектив. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

1984. Скотный двор - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Джордж Оруэлл
Жанр:

Классический детектив
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

5/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
100

1

2

3

4

5

Джордж Оруэлл - 1984. Скотный двор - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

1984. Скотный двор - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Джордж Оруэлл, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

1984: Своеобразный антипод второй великой антиутопии XX века - "О дивный новый мир" Олдоса Хаксли. Что, в сущности, страшнее: доведенное до абсурда "общество потребления" - или доведенное до абсолюта "общество идеи"? По Оруэллу, нет и не может быть ничего ужаснее тотальной несвободы.
Скотный двор: Антиутопия английского писателя Дж. Оруэлла. Животные, возмущенные отношением к ним хозяев, устраивают бунт и прогоняют фермеров, а бывшую ферму объявляют свободной республикой под управлением свиней. Сначала все идет гладко, но затем рядовые животные понимают, что они также находятся в рабстве, только теперь у своих же собратьев.

1984. Скотный двор - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

1984. Скотный двор - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Джордж Оруэлл

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

He led a ghostlike existence between the tiny, dark shop, and an even tinier back kitchen where he prepared his meals and which contained, among other things, an unbelievably ancient gramophone with an enormous horn.	Незаметная жизнь его протекала между крохотной темной лавкой и еще более крохотной кухонькой в тылу, где он стряпал себе еду и где стоял среди прочих предметов невероятно древний граммофон с огромнейшим раструбом.
He seemed glad of the opportunity to talk.	Старик был рад любому случаю поговорить.
Wandering about among his worthless stock, with his long nose and thick spectacles and his bowed shoulders in the velvet jacket, he had always vaguely the air of being a collector rather than a tradesman.	Длинноносый и сутулый, в толстых очках и бархатном пиджаке, он бродил среди своих бесполезных товаров, похожий скорее на коллекционера, чем на торговца.
With a sort of faded enthusiasm he would finger this scrap of rubbish or that--a china bottle-stopper, the painted lid of a broken snuffbox, a pinchbeck locket containing a strand of some long-dead baby's hair--never asking that Winston should buy it, merely that he should admire it.	С несколько остывшим энтузиазмом он брал в руку тот или иной пустяк -- фарфоровую затычку для бутылки, разрисованную крышку бывшей табакерки, латунный медальон с прядкой волос неведомого и давно умершего ребенка, -- не купить предлагая Уинстону, а просто полюбоваться.
To talk to him was like listening to the tinkling of a worn-out musical-box.	Беседовать с ним было все равно что слушать звон изношенной музыкальной шкатулки.
He had dragged out from the corners of his memory some more fragments of forgotten rhymes.	Он извлек из закоулков своей памяти еще несколько забытых детских стишков.
There was one about four and twenty blackbirds, and another about a cow with a crumpled horn, and another about the death of poor Cock Robin.	Один был: "Птицы в пироге", другой про корову с гнутым рогом, а еще один про смерть малиновки.
'It just occurred to me you might be interested,' he would say with a deprecating little laugh whenever he produced a new fragment.	"Я подумал, что вам зто может быть интересно", -- говорил он с неодобрительным смешком, воспроизведя очередной отрывок.
But he could never recall more than a few lines of any one rhyme.	Но ни в одном стихотворении он не мог припомнить больше двух-трех строк.
Both of them knew--in a way, it was never out of their minds that what was now happening could not last long.	Они с Джулией понимали -- и, можно сказать, все время помнили, -- что долго продолжаться это не может.
There were times when the fact of impending death seemed as palpable as the bed they lay on, and they would cling together with a sort of despairing sensuality, like a damned soul grasping at his last morsel of pleasure when the clock is within five minutes of striking.	В иные минуты грядущая смерть казалась не менее ощутимой, чем кровать под ними, и они прижимались друг к другу со страстью отчаяния -- как обреченный хватает последние крохи наслаждения за пять минут до боя часов.
But there were also times when they had the illusion not only of safety but of permanence.	Впрочем, бывали такие дни, когда они тешили себя иллюзией не только безопасности, но и постоянства.
So long as they were actually in this room, they both felt, no harm could come to them.	Им казалось, что в этой комнате с ними не может случиться ничего плохого.
Getting there was difficult and dangerous, but the room itself was sanctuary.	Добираться сюда трудно и опасно, но сама комната -- убежище.

It was as when Winston had gazed into the heart of the paperweight, with the feeling that it would be possible to get inside that glassy world, and that once inside it time could be arrested.	С похожим чувством Уинстон вглядывался однажды в пресс-папье: казалось, что можно попасть в сердцевину стеклянного мира и, когда очутишься там, время остановится.
Often they gave themselves up to daydreams of escape.	Они часто предавались грезам о спасении.
Their luck would hold indefinitely, and they would carry on their intrigue, just like this, for the remainder of their natural lives.	Удача их не покинет, и роман их не кончится, пока они не умрут своей смертью.
Or Katharine would die, and by subtle manoeuvrings Winston and Julia would succeed in getting married.	Или Кэтрин отправится на тот свет, и путем разных ухищрений Уинстон с Джулией добьются разрешения на брак.
Or they would commit suicide together.	Или они вместе покончат с собой.
Or they would disappear, alter themselves out of recognition, learn to speak with proletarian accents, get jobs in a factory and live out their lives undetected in a back-street.	Или скроются: изменят внешность, научатся пролетарскому выговору, устроятся на фабрику и, никем не узнанные, доживут свой век на задворках.
It was all nonsense, as they both knew.	Оба знали, что все это ерунда.
In reality there was no escape.	В действительности спасения нет.
Even the one plan that was practicable, suicide, they had no intention of carrying out.	Реальным был один план -- самоубийство, но и его они не спешили осуществить.
To hang on from day to day and from week to week, spinning out a present that had no future, seemed an unconquerable instinct, just as one's lungs will always draw the next breath so long as there is air available.	В подвешенном состоянии, день за днем, из недели в неделю тянуть настоящее без будущего велел им непобедимый инстинкт -- так легкие всегда делают следующий вдох, покуда есть воздух.
Sometimes, too, they talked of engaging in active rebellion against the Party, but with no notion of how to take the first step.	А еще они иногда говорили о деятельном бунте против партии -- но не представляли себе, с чего начать.
Even if the fabulous Brotherhood was a reality, there still remained the difficulty of finding one's way into it.	Даже если мифическое Братство существует, как найти к нему путь?
He told her of the strange intimacy that existed, or seemed to exist, between himself and O'Brien, and of the impulse he sometimes felt, simply to walk into O'Brien's presence, announce that he was the enemy of the Party, and demand his help.	Уинстон рассказал ей о странной близости, возникшей -- или как будто возникшей -- между ним и О'Брайеном, и о том, что у него бывает желание прийти к О'Брайену, объявить себя врагом партии и попросить помощи.
Curiously enough, this did not strike her as an impossibly rash thing to do.	Как ни странно, Джулия не сочла эту идею совсем безумной.
She was used to judging people by their faces, and it seemed natural to her that Winston should believe O'Brien to be trustworthy on the strength of a single flash of the eyes.	Она привыкла судить о людях по лицам, и ей казалось естественным, что, один раз переглянувшись с О'Брайеном, Уинстон ему поверил.
Moreover she took it for granted that everyone, or nearly everyone, secretly hated the Party and would break the rules if he thought it safe to do so.	Она считала само собой разумеющимся, что каждый человек, почти каждый, тайно ненавидит партию и нарушит правила, если ему это ничем не угрожает.

But she refused to believe that widespread, organized opposition existed or could exist.	Но она отказывалась верить, что существует и может существовать широкое организованное сопротивление.
The tales about Goldstein and his underground army, she said, were simply a lot of rubbish which the Party had invented for its own purposes and which you had to pretend to believe in.	Рассказы о Г олдстейне и его подпольной армии -- ахинея, придуманная партией для собственной выгоды, а ты должен делать вид, будто веришь.
Times beyond number, at Party rallies and spontaneous demonstrations, she had shouted at the top of her voice for the execution of people whose names she had never heard and in whose supposed crimes she had not the faintest belief.	Невесть сколько раз на партийных собраниях и стихийных демонстрациях она надсаживала горло, требуя казнить людей, чьих имен никогда не слышала и в чьи преступления не верила ни секунды.
When public trials were happening she had taken her place in the detachments from the Youth League who surrounded the courts from morning to night, chanting at intervals	Когда происходили открытые процессы, она занимала свое место в отрядах Союза юных, с утра до ночи стоявших в оцеплений вокруг суда, и выкрикивала с ними:
' Death to the traitors!'	"Смерть предателям!"
During the Two Minutes Hate she always excelled all others in shouting insults at Goldstein.	На двухминутках ненависти громче всех поносила Голдстейна.
Yet she had only the dimmest idea of who Goldstein was and what doctrines he was supposed to represent.	При этом очень смутно представляла себе, кто такой Голдстейн и в чем состоят его теории.
She had grown up since the Revolution and was too young to remember the ideological battles of the fifties and sixties.	Она выросла после революции и по молодости лет не помнила идеологические баталии пятидесятых и шестидесятых годов.
Such a thing as an independent political movement was outside her imagination: and in any case the Party was invincible.	Независимого политического движения она представить себе не могла; да и в любом случае партия неуязвима.
It would always exist, and it would always be the same.	Партия будет всегда и всегда будет такой же.
You could only rebel against it by secret disobedience or, at most, by isolated acts of violence such as killing somebody or blowing something up.	Противиться ей можно только тайным неповиновением, самое большее -- частными актами террора: кого-нибудь убить, что-нибудь взорвать.
In some ways she was far more acute than Winston, and far less susceptible to Party propaganda.	В некоторых отношениях она была гораздо проницательнее Уинстона и меньше подвержена партийной пропаганде.
Once when he happened in some connexion to mention the war against Eurasia, she startled him by saying casually that in her opinion the war was not happening.	Однажды, кода он обмолвился в связи с чем-то о войне с Евразией, Джулия ошеломила его, небрежно сказав, что, по ее мнению, никакой войны нет.
The rocket bombs which fell daily on London were probably fired by the Government of Oceania itself, 'just to keep people frightened'.	Ракеты, падающие на Лондон, может быть, пускает само правительство, "чтобы держат людей в страхе".
This was an idea that had literally never occurred to him.	Ему такая мысль просто не приходила в голову.