Шарлотта Брандиш - Леди из Фроингема [publisher: SelfPub]

– Хм, – инспектор нахмурился. – Ну, предположим, с кухаркой всё понятно. Но леди Элспет? Насколько я знаю, в замке не подавали аперитив и не держали алкоголя.

– Всё так, – кивнула Оливия, – и Присцилла отлично знала, что причиной тому нездоровое пристрастие Седрика в недавнем прошлом. Во время его визитов алкоголь в Мэдлингтоне был под запретом, и она ничем не рисковала, воплощая свой дьявольский план в жизнь. Пунш, сэр. Всё дело в праздничном пунше.

– Она подсыпала грибы в чашу с пуншем? – усомнился Грумс. – Но тогда отравились бы все, кто его пил.

– В чаше с пуншем не было грибов, инспектор, только превосходный эль и немного бренди. Грибы были за предшествующим празднику ужином, который мы все с таким удовольствием ели. Цесарка с шампиньонами – отличный способ замаскировать небольшое количество «чернильных колпачков».

– Боже мой! – ахнула Виктория и схватилась на грудь. – То есть мы все могли…

– Теоретически – да. Однако по традиции пунш на июньском празднике разливает и пьёт с арендаторами только хозяйка поместья, больше никто. Расчёт Присциллы был верным: леди Элспет почувствовала недомогание почти сразу же после того, как вручила подарки и выпила пару бокалов за будущий урожай. Когда она подходила к часовне, то уже задыхалась, и то, что там произошло, стало последним, что она увидела в своей жизни. Присцилла и правда постаралась, чтобы для леди Элспет всё случилось как можно быстрее.

– Кукла? – инспектор щёлкнул пальцами, обрадованный, что картина хотя бы одного убийства прояснилась. – Она использовала куклу, которую потом обнаружили дети?

Оливия не успела ответить. Дверь снова отворилась с лёгким скрипом, и на пороге возник Хигнетт. Инспектор с досадой махнул ему рукой, и дворецкий занял место у камина, рядом с Филиппом и мисс Прайс, прекратившей, наконец, выдавать себя за баронессу, отчего её подвижное лицо приобрело более свойственное ему выражение детского непосредственного восторга произошедшей на её глазах драмой.

– Наш разговор по душам, мисс Адамсон, имеет всё больше и больше свидетелей, – не скрывал Грумс своего недовольства, и, словно в подтверждение его слов, дверь вновь распахнулась, и в кабинет вошёл Седрик.

За несколько часов, прошедшие с разоблачения Присциллы, он заметно переменился. Обычно суетливый, многословный, сейчас Седрик выглядел спокойным, но спокойствие это было той опасной разновидности, когда человек сам доподлинно не представляет, чего ждать от себя в том новом мире, что его окружает.

Он прошёл через весь кабинет и медленно опустился на диван, стоявший у окна. Солнце вызолотило его светлые волосы, оставив лицо в тени, и до слуха Оливии донёсся короткий прерывистый вздох.

– Так что там с куклой? – щадить чувства Седрика Понглтона инспектор явно не собирался.

– Присцилла заранее соорудила её из простыней и песочных грелок, а потом подвесила на крюк, на котором много лет назад повесилась её мать. Эту картину и увидела леди Элспет, когда вошла в часовню, и увиденное стало для неё потрясением. К этому моменту она уже едва стояла на ногах, и исход был предрешён. Всё случилось быстро. Присцилле только оставалось снять куклу и спрятать её. Действовать ей пришлось второпях, чтобы не отсутствовать слишком долго, а лестницы, которую она предварительно спрятала в зарослях возле часовни, там уже не было. Накануне ее обнаружила Виктория и попросила Хигнетта унести её в дом, поэтому Присцилла просто-напросто сдёрнула куклу с крюка, отчего на нём и остались нити от верёвки. Позже, когда я застала в конюшне детей, играющих с куклой, картина убийства сложилась сама собой. Вот только я ещё не знала, что именно использовал убийца, чтобы спровоцировать сердечный припадок у леди Элспет.

– А Джордж? Что она сделала с ним? – Виктория задала вопрос, глядя на Оливию в упор, и инспектор, при всей своей резкости, не решился прервать её. – Я хочу знать, как она поступила с ним.

– Джордж был одной из главных намеченных Присциллой жертв. Он стоял на пути к Мэдлингтону, и, пока он был жив, Присцилла никогда не смогла бы стать хозяйкой замка. С ним она расправилась без всяких сожалений, – Оливия заколебалась, подбирая слова, которые не ранили бы чувства вдовы, и Грумс пришёл ей на помощь в свойственной ему бестактной манере.

– Херес, удар по голове и грибы?

– В другой последовательности, инспектор. Сначала грибы за ужином, а потом уже всё остальное. Под надуманным предлогом она пригласила его обсудить дела поместья и принесла с собой бутылку хереса, изъятую при осмотре кухаркиной комнаты. Джордж был здоровым, крупным мужчиной, и «чернильный колпачок» не сразу оказал на него действие. Присцилла учла и это – заманив его в часовню, ей пришлось ударить его по голове песочной грелкой, после чего она заперла дверь, высыпала песок на пол, спрятала холщовый мешок за распятием и покинула часовню через подземный ход. Месть её сполна удалась. Криков Джорджа никто не услышал. Он умер только к утру, но к этому времени уже не мог указать на убийцу.

– Да уж, – вздохнул инспектор. – На редкость жестоко. Доктор Мэтьюсон сказал, что ногти на его руках были обломаны, а горло от крика…

– Я осмотрела часовню сразу после того, как всё случилось, – чуть повысила голос Оливия, не желавшая, чтобы инспектор обсуждал подробности гибели Джорджа при Виктории. – На полу хрустел песок. За распятием я обнаружила пустой полотняный мешок. Его скомкали и засунули за перекладину, а повреждённая паутина указывала на то, что это произошло совсем недавно. В противном случае хозяин паутины успел бы ликвидировать ущерб.

– А брошь? – хрипло спросила Виктория. – Зачем Присцилла украла мою брошь и вложила ему в руку?

– Чтобы вас заподозрили в убийстве мужа, конечно. Присцилле было хорошо известно, что в вашей семье есть некоторые разногласия, и она вновь перестраховалась. Это и стало первой её ошибкой.

– Почему? – быстро спросил инспектор.

– Потому что эта деталь была настолько лишней… – Оливия осуждающе покачала головой. – С этого момента я начала подозревать буквально всех – Оскара Финча, Анну, Адель-Бернадетту, Хигнетта и даже мисс Прайс.

Не оборачиваясь, Оливия почувствовала, как её слова задели Филиппа за живое.

– Каждый из них мог быть ребёнком Айрин Шепли, – продолжила она, – и каждый мог мстить за неё. По возрасту они все подходили на роль незаконнорождённого отпрыска лорда Артура. Однако как я ни пыталась выяснить, кто же родился у Айрин – мальчик или девочка…

Дверь снова распахнулась, на этот раз без стука, и вошли Оскар Финч, Адель Хигнетт, прижимавшая к себе крепко спящего младшего сына, и Анна, ведущая за руку старшего, Робера.