Шарлотта Брандиш - Леди из Фроингема [publisher: SelfPub]

Инспектор хотел было разразиться гневной отповедью, но Оскар Финч прижал палец к губам и укоризненно кивнул в сторону спящего малыша. Тогда Грумс вскочил из-за стола и, подбежав к двери, запер её, хотя никакой необходимости в этом уже не было – все, кто находился в Мэдлингтоне, собрались здесь, и никогда ещё в тесном кабинете старого лорда не было так многолюдно.

– Чёрт знает что такое, – пробормотал инспектор, протискиваясь к столу мимо вновь прибывших. – Знал бы я, что так будет, вызвал бы вас, мисс Адамсон, в полицейский участок.

Виктория, поколебавшись, уступила место в кресле Адель Хигнетт, тут же устроившейся в нём с обоими мальчиками, а сама пересела к Седрику, на диван, и недовольно зажмурилась, когда солнце принялось скользить по её лицу. Финч устроился рядом с Хигнеттом, Анна притулилась на крошечном вертящемся стуле возле глобуса, и все вдруг обратили внимание на то, что она сменила передник и наколку горничной на выходное платье, и глаза её не опущены скромно, как и подобает прислуге, а смотрят на всех с насмешливым вызовом.

Когда все расселись, Грумс обвёл всех присутствующих недовольным взглядом и жестом велел Оливии продолжать.

– Так вот, – продолжила она, – в деревне, с лёгкой руки Присциллы, которая навестила парализованную миссис Баркер и подкинула ей эту вздорную идею, пошли слухи о том, что призрак Айрин вернулся и мстит Понглтонам. Разумеется, это не могло быть правдой. Подобная версия была выгодна либо тому, чьим мотивом было наследство, либо тому, чьим мотивом была месть. И мне понадобилось непозволительно много времени, чтобы понять: в действиях убийцы оба этих мотива объединяются, и тогда я впервые всерьёз заподозрила Присциллу. Однако я была слепа так долго, что моя слепота чуть не стала причиной новой трагедии.

– Чем же ей помешали мои дети? – тихо спросила Адель Хигнетт, ещё крепче прижав к себе младшего сына.

– Всё просто. Кто-то из них увидел, как убийца возится с куклой. Это могло погубить весь её замысел. И конечно, Присцилла не хотела, чтобы в будущем мальчики претендовали на Мэдлингтон-Касл, который она считала своим по праву рождения. Она была готова делить замок лишь с Седриком, с которым её объединяла ненависть к лорду Артуру и Джорджу и общие цели, но никак не с детьми, которых считала потомками Монтгомери Понглтона.

– А кухарка? Миссис…– Седрик наморщил лоб и защёлкал пальцами.

– Вайсли, – подсказала ему Анна, отбросившая всякую почтительность по отношению к прежним хозяевам. – Её звали Томазина Мэделин Вайсли, мистер Понглтон.

Все обернулись на звонкий голос Анны, и она вновь встретила насмешкой неодобрительные взгляды.

– Миссис Вайсли не должна была погибнуть. Её смерть – вторая, и самая главная, ошибка Присциллы. Убийца отыскала весь алкоголь, хранившийся в замке, и опустошила бутылки на клумбу в розарии, но даже предположить не могла, что у кухарки есть столь обширные собственные запасы. Миссис Вайсли, как и все мы, тоже отведала цесарки с шампиньонами, и двойная доза «чернильного колпачка» в сочетании с её излюбленным напитком привела к остановке сердца.

– А третья? Какова третья ошибка? – Оскар Финч впервые нарушил молчание.

– Наверное, это нельзя назвать ошибкой, – задумчиво ответила Оливия. – Скорее, стечением обстоятельств. Незадолго до праздника я как-то наткнулась в коридоре на Присциллу, и она принялась зачем-то объяснять мне, что писала письмо и случайно опрокинула чернильницу. Тогда я не обратила на этот факт никакого внимания, но вот позже, когда познакомилась с миссис Грин – это старая леди, что живёт в нижней деревне вместе с сыном-пропойцей, – я вспомнила об этом, увидев чернильные пятна на её руках. Эта мелочь никак не давала мне покоя, и только вчера я поняла: миссис Грин неграмотна! Она не пишет писем, да и пишущих принадлежностей в её жилище явно не водится. Откуда же взялись эти пятна? Мне пришлось ещё раз навестить её, и тогда уже никаких сомнений не осталось – все убийства в Мэдли были совершены при помощи «чернильного колпачка». Да, на первый взгляд, орудие незатейливое, но Присцилла рассчитала всё верно – растительное вещество, вступающее во взаимодействие с алкоголем, почти невозможно обнаружить лабораторными методами, при этом действие его длится достаточно долго для того, чтобы осуществить хитроумный план и остаться вне подозрений, а симптомы, проявляющиеся у жертв, неотличимы от сердечного припадка.

Оливия ещё не закончила свою обличительную речь, как Седрик начал пробираться к выходу. Лицо его побледнело, глаза лихорадочно блестели, и от нарочитого спокойствия не осталось и следа. Виктория тоже вскочила на ноги и поспешила за ним. Инспектор, вздохнув, отпер для них дверь.

Следующей кабинет лорда Артура, пропахший пылью и старыми книгами, покинула Анна. Услышав всё, что хотела, она мысленно поставила точку в этой истории, и, не сожалея ни о ком, кроме леди Элспет и миссис Вайсли, заторопилась навстречу собственной жизни. Её саквояж со скромными пожитками был уложен, форменное же платье горничной осталось висеть в шкафу.

Когда Анна аккуратно прикрыла за собой дверь, Имоджен Прайс, усевшись на освободившийся диванчик у окна, всплеснула руками и посмотрела на Оливию с восхищением.

– Неужели, мисс Адамсон, вы вправду подозревали меня? – в голосе её звучало неуместное воодушевление, поцарапавшее слух всех присутствующих. – Меня! И как вам только это в голову пришло?! Расскажите, расскажите мне всё о своих подозрениях! Из этого может получиться неплохая пьеса, полагаю, и, конечно же, главная роль в ней будет моей.

Солнце освещало её всю – от золотистых кудряшек до миниатюрных замшевых туфелек с лаковыми мысками, и Оливия вдруг испытала сочувствие к Филиппу, и вся её досада на него тут же испарилась.

– Ну как же мне было не подозревать вас, мисс Прайс? – ответила она, не сдерживая веселья. – Среди всех вы были самой, самой подозрительной персоной, уверяю вас! Во-первых, вы скрыли, что росли в приюте, а это уже само по себе выглядело подозрительно. Во-вторых, вы присутствовали на празднике и виделись с леди Элспет незадолго до её смерти. Она сама мне об этом сказала, вот только не назвала вашего имени. Просто упомянула, что на праздник специально приехала девушка, которой она много лет назад помогла покинуть приходской приют и обрести семью. Ну и в-третьих, откуда вам было знать, что дверь в часовню открывалась бесшумно? То, что петли смазаны и не издают скрипа, мог знать только убийца, сделавший это собственноручно.

Имоджен Прайс так сильно покраснела, что это стало заметно даже через плотный слой грима, к которому она питала слабость как на сцене, так и вне её.