Агата Кристи - Почему не Эванс? [litres]

– Ну конечно. Все будет в порядке, доктор…

– Арбетнот. Кстати, я заеду к автомеханикам. Буду проезжать мимо гаража.

– Большое спасибо, доктор Арбетнот. Как удачно получилось, что вы оказались рядом. Наверное, завтра с утра надо будет вызвать врача, чтобы он посмотрел, все ли в порядке.

– Едва ли это необходимо, – убеждал Джордж. – Все, что ей нужно, – полный покой.

– Но мне будет спокойнее. И ее родственников надо известить.

– Я сделаю это, – гнул свою линию Джордж. – Что касается врачей… что ж, похоже, она исповедует Христианскую науку [16]и нас не может терпеть. Никакого удовольствия от моего присутствия она не обнаруживала.

– Боже! – воскликнула миссис Бассингтон-Ффренч.

– Но с ней все будет в порядке, – заверил ее Джордж. – Поверьте мне на слово.

– Ну, раз вы так считаете, доктор Арбетнот, – произнесла миссис Бассингтон-Ффренч с легким сомнением.

– Считаю, – заключил Джордж. – До свидания. Боже мой! Я оставил в спальне один из моих инструментов.

Он торопливо вошел в комнату и подошел к постели «больной».

– Фрэнки, – прошептал он торопливо. Ты принадлежишь к Христианской науке. Имей в виду.

– Но почему?

– Мне пришлось так сказать. Другого выхода не было.

– Хорошо, – сказала Фрэнки. – Буду иметь в виду.

«Ну, – подумала Фрэнки, – вот я и благополучно проникла в стан врага. Теперь все зависит от меня».

В дверь постучали, и вошла миссис Бассингтон-Ффренч.

Фрэнки чуть приподнялась на подушках.

– Мне ужасно неудобно, – молвила она слабым голосом, – причинять вам такое беспокойство.

– Не говорите глупостей, – отрезала миссис Бассингтон-Ффренч.

Фрэнки оценила этот холодный приятный монотонный голос с легким американским акцентом, вспомнив, как лорд Марчингтон сказал ей, что один из гэмпширских Бассингтон-Ффренчей женился на богатой наследнице-американке.

– Доктор Арбетнот говорит, что вы полностью поправитесь через день-два, если будете лежать тихо.

Фрэнки почувствовала, что в данный момент ей следовало бы что-то сказать по поводу «людских заблуждений» или «недостатках человеческого разума», однако побоялась болтнуть не то.

– Приятный человек, – произнесла она. – Был очень добр ко мне.

– Он показался мне очень способным молодым человеком, – согласилась миссис Бассингтон-Ффренч. – Вам очень повезло в том, что он как раз проезжал мимо.

– Действительно. Конечно, не в том смысле, что мне в самом деле понадобилась его помощь.

– Но вам нельзя говорить, – продолжила хозяйка. – Я пришлю к вам служанку с кое-какими вещами, она поможет вам уютнее устроиться в постели.

– Невероятная любезность с вашей стороны.

– Вовсе нет.

Когда женщина вышла, Фрэнки ощутила мгновенный укол совести.

«Прекрасный добрый человек, – сказала она себе. – И пребывающий в блаженном неведении».

До Фрэнки вдруг дошло, что устроила низменный розыгрыш гостеприимной хозяйке. Она настолько увлеклась образом жестокого Бассингтон-Ффренча, сталкивающего с обрыва свою ничего не подозревающую жертву, что мысль о второстепенных персонажах этой драмы даже не посетила ее воображение.

«Ладно-ладно, – думала про себя Фрэнки, – придется пережить это. Но все-таки лучше, чтобы она не была настолько любезной».

Она провела скучный день и вечер, лежа в затемненной комнате. Миссис Бассингтон-Ффренч раз или два заглянула к ней, однако оставаться не стала.

На следующий день, однако, Фрэнки допустила в комнату свет и выразила желание пообщаться, так что хозяйка дома посидела с ней какое-то время. Оказалось, что у них много общих знакомых и друзей, и к концу дня растерянная и виноватая Фрэнки поняла, что успела подружиться с ней.

Миссис Бассингтон-Ффренч несколько раз упоминала своего мужа и маленького сына Томми. Она показалась Фрэнки женщиной простой и бесхитростной, глубоко привязанной к своему дому, однако по какой-то неясной причине не вполне счастливой. В глазах хозяйки время от времени мелькало тревожное выражение, не сочетавшееся с миром в душе.

На третий день Фрэнки встала с кровати, и ее представили хозяину.

Он оказался рослым мужчиной, наделенным тяжелым подбородком, а также любезным, но несколько погруженным в себя. Похоже было, что существенную часть своего времени он проводит, запершись в кабинете. Тем не менее Фрэнки отметила, что он очень привязан к жене, хотя и не очень вникает в ее заботы.

Маленькому Томми, здоровому и шаловливому ребенку, было семь лет, и Сильвия Бассингтон-Ффренч явно обожала его.

– Как у вас здесь хорошо, – вздохнула Фрэнки, лежа в саду в шезлонге. – Не знаю, что причиной, удар по голове или что-то еще, но мне совершенно не хочется двигаться. Хочется только лежать здесь и лежать, день за днем.

– Так и лежите, – сказала Сильвия Бассингтон-Ффренч своим спокойным и безразличным голосом. – Нет, я и в самом деле приглашаю вас. Не торопитесь с возвращением в город. Понимаете ли, – продолжила она, – ваше появление в нашем доме стало большой радостью для меня. Вы такая ясная и интересная. Ваше общество утешает меня.

«Итак, она нуждается в утешении», – вспыхнула мысль в голове Фрэнки, устыдившейся за себя самое.

– И я чувствую, что мы с вами и в самом деле подружились, – продолжила Сильвия.

Фрэнки стало еще более стыдно. Она совершает низость… низость, низость, низость. Следует отказаться от этой идеи! Вернуться в город!

Но хозяйка дома продолжала:

– Здесь будет не слишком скучно. Завтра возвращается мой деверь. Он вам понравится, не сомневаюсь. Роджер нравится всем.

– Он живет с вами?

– Приезжает и уезжает. Он человек непоседливый. Называет себя семейным позором, и, быть может, в известной мере это справедливо. Он никогда и ничем подолгу не занимается… более того, сомневаюсь в том, что он когда-либо работал в полном смысле этого слова. Но такие люди существуют на свете, особенно в старых семьях. И они обычно обладают чарующими манерами. Роджер – необыкновенно обаятельный человек. Просто не знаю, что я делала бы без него этой весной, когда Томми болел.

– А что с ним было?

– Он неудачно упал с качелей. Должно быть, их привязали к подгнившей ветви, и та обломилась. Роджер был очень расстроен, так как это он раскачивал тогда малыша – поднимая повыше, как любят дети. Сначала мы думали, что Томми повредил спину, однако все обошлось небольшим ушибом, и теперь он не чувствует никакой боли.

– Он выглядит совершенно здоровым, – согласилась Фрэнки с улыбкой, поскольку услышала писк и визг, доносившиеся издалека.

– Знаю. Мальчик чувствует себя превосходно. Это такое облегчение. Но ему не везет с несчастными случаями. Прошлой зимой он едва не утонул.