Агата Кристи - Почему не Эванс? [litres]

Николсон развлекал разговором Сильвию, в половине одиннадцатого глянул на свою жену, и оба встали, чтобы откланяться.

– Ну, – сказал Роджер после того, как они ушли, – что вы скажете о нашем докторе Николсоне? Очень сильная личность, не правда ли?

– Согласна с Сильвией, – ответила Фрэнки. – Думаю, он не слишком понравился мне. Жена – более приятный человек.

– Красотка, но дурочка, – сказал Роджер. – Она либо боготворит его, либо до смерти боится… не знаю, как на самом деле.

– Мне тоже так показалось, – согласилась Фрэнки.

– Мне он не нравится, однако должна признать, – взяла слово Сильвия, – что он наделен изрядной внутренней силой. Говорят, что он излечивает наркоманов самым чудесным образом. Людей, чьи родные пришли в полное отчаяние. Несчастные обращаются к нему как к последней надежде и выходят из клиники абсолютно здоровыми.

– О да! – вдруг вскричал Генри Бассингтон-Ффренч. – А ты знаешь, что там происходит? Слышала про жуткие страдания и духовные пытки? К ним обращается человек, привыкший к препарату, и его лишают необходимого вещества – лишают необходимого! – пока он из-за этого не сходит с ума и не начинает колотиться головой о стенку. Вот что он творит на самом деле, этот наделенный «внутренней силой» доктор – мучает людей, пытает их, отправляет в ад, лишает рассудка…

Он содрогался всем телом и вдруг повернулся и выбежал из комнаты.

Сильвия Бассингтон-Ффренч откровенно удивилась.

– Что это случилось с Генри? – спросила она недоуменно. – Он очень взволнован.

Фрэнки и Роджер не смели смотреть друг на друга.

– Он весь вечер был не в своей тарелке, – попробовала сказать Фрэнки.

– Да. Я заметила это. В последние дни он все время не в духе. Как жаль, что он отказался от верховой езды. O, кстати, доктор Николсон пригласил к себе Томми послезавтра на прием, однако мне не нравится, что ребенок так часто ездит в эту клинику, полную нервнобольных и наркоманов.

– Не думаю, что доктор позволит ему встречаться с такими людьми, – возразил Роджер. – Он очень любит детей.

– Да, и мне думается, разочарован тем, что у него нет своих собственных. Возможно, то же самое можно сказать о его супруге. Она такая печальная и ужасно хрупкая.

– Она похожа на скорбящую Богоматерь, – сказала Фрэнки.

– Да, этот образ точно описывает ее.

– Если доктор Николсон так любит детей, то он, наверное, был на вашем детском празднике? – беспечно спросила Фрэнки.

– К сожалению, его тогда не было здесь день или два. Кажется, ему пришлось уехать в Лондон на какую-то конференцию.

– Понятно.

И все направились наверх спать. Но прежде чем уснуть, Фрэнки написала Бобби письмо.

Бобби весь измаялся. Вынужденное бездействие было чрезвычайно утомительным. Ужасно вот так сидеть в Лондоне и ничего не делать.

Ему позвонил по телефону Джордж Арбетнот, несколькими лаконичными словами обрисовавший ситуацию как нормальную. Еще через пару дней он получил письмо от Фрэнки, конспиративно направленное на адрес городского дома лорда Марчингтона и переданное ему служанкой.

С тех пор никаких вестей не было.

– Тебе письмо, – окликнул его Баджер.

Бобби ретиво рванулся вперед, однако письмо оказалось надписанным рукой его родителя и проштемпелевано в Марчболте.

Впрочем, в этот же самый момент он заметил аккуратную, в черном, фигуру служанки Фрэнки, приближавшуюся к гаражу.

Через пять минут он уже вскрывал второе послание Фрэнки.

«Дорогой Бобби! – писала та. – Думаю, настало время тебе выйти на сцену. Я распорядилась дома, чтобы тебе предоставили „Бентли“ по первой просьбе. Достань ливрею шофера, у нас они всегда темно-зеленые. Купи ее в „Харродсе“ и запиши на счет отца. Точность в деталях всегда важна. И сосредоточься на отращивании усов, они самым жутким образом меняют лицо человека.

Приезжай сюда и спроси меня. Можешь привезти мне подложное послание от отца. Скажешь, что машина приведена в порядок. Гараж здесь вмещает всего две машины, и сейчас там находятся семейный „Даймлер“ и спортивная двухместная машина Роджера Бассингтон-Ффренча, то есть, к счастью, он полон, и тебе придется доехать до Ставерли и остановиться там.

Собери любую возможную местную информацию – в частности, о докторе Николсоне, который содержит клинику, где лечит наркоманов. С ним связаны несколько подозрительных обстоятельств – он ездит на темно-синем крытом „Тэлботе“, его не было дома шестнадцатого числа, в день, когда отравили твое пиво, кроме того, он слишком подробно вникал в обстоятельства моей аварии.

Думаю, я установила личность погибшего!

Аu revoir [19], собрат-детектив.

Настроение Бобби немедленно подскочило.

Избавившись от комбинезона и сообщив Баджеру о своей немедленной отлучке, он уже собрался вылететь из гаража, когда вспомнил, что не открыл послание, полученное от отца. Делал это он с умеренным энтузиазмом, памятуя, что письма викария были вдохновлены духом долга, а не радостью общения с сыном, и потому рождали в высшей степени унылую атмосферу христианского снисхождения к порокам молодого человека.

Викарий добросовестно изложил все местные новости, описав трудности с органистом и нечестивым духом одного из церковных старост. Затронута оказалась также и необходимость переплета книги гимнов.

Кроме того, викарий выражал свою надежду на то, что Бобби умело справляется со своей работой, старается делать все хорошо, и уверял, что всегда остается любящим отцом.

В письме значился и постскриптум:

«Кстати, какой-то человек интересовался твоим лондонским адресом. Меня в это время дома не было, и он не назвал себя. Миссис Робертс описала его как высокого сутулящегося джентльмена в пенсне. Он был очень расстроен тем, что не застал тебя, и отчаянно желал скорой встречи».

Высокий сутулый мужчина в пенсне. Бобби перебрал в памяти всех своих знакомых, способных подойти под это описание, но так и не смог найти подходящую кандидатуру.

И тут подозрение посетило его разум. Не свидетельствует ли этот факт о подготовке нового покушения? Что, если это неведомый враг или враги пытаются выследить его?

Он уселся и попытался серьезно подумать. Итак, они, кем бы ни были эти самые они, только что обнаружили, что он уехал из родных мест. Ничего не подозревающая миссис Робертс дала им его новый адрес.

Стало быть, неведомые они могут уже приглядывать за этим домом. Если он выйдет, за ним станут следить, что, учитывая текущую ситуацию, никуда не годится.

– Баджер, – позвал Бобби.

– Да, старина.

– Поди-ка сюда.

И следующие пять минут они провели за подлинно сложным делом. А через десять Баджер мог повторить инструкции наизусть.