Энн Гленконнер - Убийство на острове Мюстик [litres]

– Я сойду с ума, если буду сидеть без дела, да и двигатель требует капитального ремонта. «Возрождение» нужно подготовить для выхода в открытое море, чтобы я могла перейти к следующему этапу прививки до того, как кораллы начнут нереститься.

Лили чмокает меня в щеку и исчезает в доме. Она льнула ко мне, когда была маленькой, но сейчас она бывает безжалостной. Меня восхищает ее упорство, хотя я и предпочла бы держать ее рядом с собой, в безопасности.

Я собираю тарелки и отношу их в кухню, где Уэсли полирует винные бокалы. При виде меня с подносом он приходит в ужас.

– Что вы делаете, леди Ви? Это работа горничной, – говорит он, выхватывая у меня поднос.

Я присаживаюсь на стул возле его стола.

– Извини, что рыкнула на тебя вчера. Ты меня страшно напугал.

Дворецкий продолжает полировать бокалы до сияющего блеска.

– Беспокоиться было не о чем. Всё в полном порядке.

– Мы все очень боялись, что ты получишь увечье.

– Мне не грозила никакая опасность. – Его голос звучит чуть мягче.

– Ты потерял сознание, надышавшись дымом.

– Доктор говорит, что я здоров и в хорошей форме. В армии бывало и похуже.

– Мало кто ворвался бы в горящее здание, чтобы спасти кого-то. Думаю, ты герой. Пожалуйста, возьми несколько дней отпуска и хорошенько отдохни.

– А кто будет заботиться о вас? – Уэсли отставляет бокал и поворачивается ко мне. – Вчера у меня не было выбора. У моей сестры трое детей, они еще учатся в школе. Она всегда уходила последней с виллы Фортини.

Я смотрю на него с веселым удивлением: мой дворецкий впервые произнес такую длинную речь. Я была бы рада, если б он почаще ослаблял бдительность, однако твердая уверенность в неприкосновенности частной жизни защищает этого человека, как силовое поле. Он в буквальном смысле не откровенничает о своей жизни, хотя во всех подробностях знает мою.

– Мне повезло, Уэсли, что ты управляешь «Райским уголком». Я редко благодарю тебя за это.

Ему удается улыбнуться.

– Одного раза в год достаточно.

– Ты незаменим.

– Рад стараться, леди Ви. Я просто делаю свою работу, – говорит Уэсли и снова застывает с прямой спиной.

– Можно спросить у тебя кое-что об Аманде Фортини?

– Спрашивайте.

– У меня такое чувство, что она выводит тебя из душевного равновесия. Для этого есть какие-то причины?

Он молчит, собираясь с мыслями.

– Я не рассчитываю, что все ваши гости будут обращаться со мной как с равным – вы и лорд Блейк отличаетесь от остальных, – но она категорически не хочет замечать меня. Я будто невидимка, когда подаю ей напиток. Готов поспорить, что даже после стольких лет она не знает, как меня зовут.

Я чувствую, как воздух накаляется от его гнева.

– Такое поведение возмутительно. Сожалею, Уэсли, я об этом не знала.

– Мисс Лили и ваши дети всегда уважительны; вы научили их быть цивилизованными. А теперь, если не возражаете, я закончу с бокалами; на очереди у меня серебро.

Когда я дохожу до коридора, звонит телефон. Панический женский голос прерывается всхлипами; это Джованна Фортини. Кажется, ей плевать на то, что ее загородная вилла стерта с лица земли. Потеря кирпичей и цементного раствора ничто по сравнению с пропажей дочери. Я в силах только напомнить ей, что полиция везде ищет Аманду. Я не рассказываю ей, что местное подразделение состоит всего из одного детектива. Ее больше беспокоит то, что она не может добраться до острова и сама заняться поисками, – все аэропорты и паромные переправы закрыты. И эта ситуация не изменится, пока к нам, танцуя под слышную только ему музыку, приближается шторм «Кристобаль».

Детектив-сержант Найл разместил объявление на местном радио, вещающем на всех Наветренных островах. Объявление повторяется каждый час и оповещает жителей Мюстика об исчезновении Аманды Фортини и о просьбе сообщить о ее местонахождении и местонахождении Томми Ротмора, однако до настоящего момента – а уже десять утра – никто не откликнулся. Найл смотрит в открытую дверь своего кабинета. Братьев Лейтонов не видно. Возможно, они ради разнообразия занялись какой-то работой, однако где они, так и останется тайной, потому что эти двое никогда не отчитываются за свои действия.

Детектив покидает участок, чтобы снова искать Томми Ротмора. Когда он запирает дверь, звонит его телефон. Какой-то человек с виллы Кита Белмонта сообщает о том, что прошлой ночью на виллу проник неизвестный, а потом видели, как он убегал. От такой новости Найл скрежещет зубами. Ему хочется рявкнуть, что такая мелочь для него не главное: у него пропала женщина, а потенциальный преступник на свободе; однако он прикусывает язык. Если откажется разбираться с этой историей, Белмонт может пожаловаться на него начальству на Сент-Винсенте.

Через десять минут Найл доезжает на багги до виллы Белмонта. Та прячется за тянущейся по всему периметру живой изгородью высотой десять футов [14] Примерно 3 м. . Сообщив по интеркому о своем прибытии, он изучает табличку с названием на стене. Вилла называется «Голубой рай», как и группа Белмонта. Найл не фанат хард-рока, но тридцать лет назад «Голубой рай» пользовалась огромным успехом, и фанаты группы оставались верными ей до прошлого года, когда группа распалась. Частная жизнь Белмонта привлекала к нему столько же внимания, сколько его музыка; недавняя женитьба Кита на шестнадцатилетней девочке стала сенсацией. Найл где-то прочитал, что последние мировые гастроли «Голубого рая» собрали более пятисот миллионов долларов, хотя все свободное время группа тратила на склоки. В любой другой день возможность побывать на вилле Белмонта только осчастливила бы его любопытную натуру, но сегодня же не самое подходящее время для визита. Переполненный раздражением, Найл ждет, когда металлическая дверь со щелчком откроется и впустит его в империю рок-звезды.

Он ожидал увидеть огромный вычурный особняк с бассейном олимпийского размера, однако дом Белмонта – это чудесное сочетание чистых линий и отполированной стали. Окружающий виллу сад тоже отличается минимализмом; территория засыпана белым гравием, и эту ровную белизну нарушают несколько статуй и кое-где рассаженные кактусы.

Найл идет по дорожке; никто его не встречает, но парадная дверь приоткрыта. Единственным признаком того, что здесь проживает всемирно известный фронтмен «Голубого рая», служит висящая на стене гитара «Фендер Стратокастер». Детектив подходит к ней и с восхищением разглядывает; инструмент выглядит потертым, он в царапинах и вмятинах; по нескольким наклейкам можно определить, какие города брала штурмом группа.

– Судя по тому, как вы внимательно изучаете мою любимую гитару, вы – музыкант. Я купил ее в одном ломбарде Нэшвилла сорок лет назад.