Энн Гленконнер - Убийство на острове Мюстик [litres]

– Рад видеть тебя, Декс. Как дела?

– Как всегда, Соломон. Я думал, ты останешься в Великобритании, пустишь там в ход свои мозги…

– Если честно, я и остался, только обстоятельства изменились, – говорит Найл, усаживаясь на барный стул. – У меня к тебе быстрый вопрос. Когда ты в последний раз выходил на своем XR7?

Декстер хмыкает.

– Если б он был моим, я бы давно его продал, но половиной владеет бар. Когда он не нужен мне для дайвинговых экскурсий, они сдают его в аренду туристам. – Он роется в бумагах, потом берет один лист и читает. – В последний раз его арендовала семья французов из «Хлопкового склада» десять дней назад. Каждый раз, когда его берут в аренду, я делаю себе пометку – это для страховой, на случай повреждения.

– Ясно, спасибо, Декс. Увидимся. Мне нужно поговорить с братом.

Детектив поворачивается; Лайрон со скучающим видом полирует стол. У молодого человека отвисает челюсть, когда Найл берет его за локоть и ведет к выходу.

– Сол, я не могу сейчас уйти. У меня смена до полуночи.

– Ты пойдешь со мной, – шипит Найл.

– Зачем? Папа заболел?

Найл сверлит брата взглядом до тех пор, пока тот не следует за ним на пляж. Детектив вдруг с удивлением осознает, что Мюстик всегда, что бы ни случилось, выглядит прекрасно. Заходящее солнце разбрасывает золотистые и лиловые всполохи по небу, однако его гнев все еще ярко-красный.

– Ты арестован, – твердо заявляет он брату.

– Это шутка?

– Ты отлично знаешь, зачем я здесь. Я думал, ты поможешь мне, а ты отмахнулся от меня…

– Ничего не понимаю.

– Ты не обязан ничего говорить, но все, что ты скажешь, может быть использовано против тебя в суде, если твое дело будет передано в суд.

Улыбка Лайрона блекнет.

– Что я, по-твоему, сделал, черт побери?

– Тебя видели на пляже с Амандой Фортини, дважды, а ты заявил, что не знаком с ней.

– Если ты серьезно думаешь, что я причинил бы вред женщине, то ты совсем помешался.

Брат Найла таращится на него, но детективу на это плевать. Он хватает Лайрона за руку и тащит по пляжу к полицейскому участку, где братья Лейтоны играют в карты. Они вскакивают и жмутся к стене, когда Лайрон наносит удар, который попадает Найлу в челюсть и сбивает с него очки. В следующее мгновение правый хук Соломона врезается в плечо Лайрона. Драка продолжается. Для победы Найлу хватает несколько мощных ударов. Лайрон совсем вымотан. Детектив вталкивает его в камеру и запирает дверь. Заключенный бьет кулаками в стену, трясет решетку, ухватившись за прутья, и кричит, чтобы ему предоставили адвоката, но Найл идет прочь. По тому, как братья Лейтоны косятся на него, ясно, что они его зауважали.

– Вы все еще здесь, ребята? Хотите того же? – Они одновременно мотают головами. – Не мешайте мне разгребать, как всегда, это дерьмо. Но сначала, Чарли, отдай-ка мне ключи от своего мотоцикла. На нем будет быстрее передвигаться по острову, чем на багги. Не знаю, когда я тебе его верну.

Лейтон без единого слова отдает ключи, и Найл ждет у стойки, когда стихнут вопли брата. К счастью, его очки лишь поцарапались, но не сломались. Крики стихают только к восьми вечера. Когда Найл открывает дверь в КПЗ, его брат сидит на матрасе, обхватив голову руками.

– Жалеешь себя, да?

Лайрон поднимает голову.

– Ты знаешь, каково это – быть твоим братом?

– Ты о чем?

– В первый же день в школе учителя немедленно рассказали мне, какой ты одаренный. Ты на «отлично» сдавал все экзамены, получал медали за бег и плавание. В мире нет ничего, в чем я был бы лучше тебя.

– Не мели ерунду.

– Это правда.

– Когда я вернулся домой, я думал, ты поддержишь меня в моей работе. В детстве у тебя был огромный потенциал.

– А ты когда-нибудь помогал мне? Ты уехал, и я не виделся с тобой много лет.

От этих слов Найла охватывают угрызения совести, но он игнорирует их. Кладет на пол диктофон и начинает.

– Я делаю эту аудиозапись беседы со своим братом, Лайроном Эдвардом Найлом, так как здесь нет второго офицера, чтобы засвидетельствовать наш разговор. Лайрон, я должен опять напомнить тебе, что все, сказанное тобой, может быть использовано против тебя в суде, если дело дойдет до суда.

Брат снова поднимает голову, и Найл видит, что тот плачет, но выразить сочувствие у него права нет.

– Расскажи мне о своих отношениях с Амандой Фортини.

– Она выпивает у «Бейзила», вот и всё. У меня нет времени на девчонок. – Лайрон не мигая смотрит на него.

– Где ты находился, когда на вилле Фортини случился пожар?

– Работал, как всегда. Спроси у моего босса.

– Обязательно, не беспокойся. Как получилось, что ты заработал репутацию наркодилера?

Лайрон колеблется секундой дольше, чем следовало бы.

– Кто сказал тебе такую чушь?

– Это не имеет отношения к делу. Сегодня же обыщу твою комнату.

– Отлично; ты знаешь, где я живу.

Мужчины сердито буравят друг друга взглядами, но Найл знает, что одержит верх. Ведь не он сидит в клетке, преодолевая боль в разбитых о стену костяшках.

– Лайрон Найл отрицает оба обвинения. Он будет задержан на двадцать четыре часа, пока я буду искать доказательства по обоим обвинениям.

В сердцах нажимая на кнопку большим пальцем, Найл останавливает диктофон и опять смотрит на Лайрона. Брат плачет, закрыв лицо ладонями; он опять мальчишка, слишком легко поддающийся влиянию.

– Успокойся, прежде чем звонить. У тебя есть право только на один звонок, так что воспользуйся им с умом. Помни: мне надо всего десять минут, чтобы дойди до дома и обыскать твою комнату.

Найл передает брату телефон и оставляет его одного. Через пять минут, когда он возвращается, тот отказывается встречаться с ним взглядом.

Детектив подавлен; он выходит наружу, оставив брата размышлять над своим будущим. Его отцу понадобится много времени, чтобы вернуться в дом, поэтому он замедляет шаг и идет длинной дорогой через заросли финиковых пальм, пока остров ласково окутывает темнота. Наконец садится на валун и устремляет взгляд в песок под ногами. Он понимает гнев брата; на Мюстике трудно зарабатывать на жизнь. Соломон всегда считал, что у Лайрона хватит ума оставаться чистым, но, вероятно, он ошибался.

Проходит еще полчаса, прежде чем сержант добирается до дома. Отец, опершись на палку, стоит у жаровни рядом с домом и смотрит, как в продырявленной по бокам металлической бочке пляшет огонь. Найл несколько мгновений ждет, а через дырки на землю сыплется пепел.

– Что, Папа, решил разжечь костер?

Лицо отца, наблюдающего за пламенем, выглядит постаревшим. Он предоставляет Найлу выполнять профессиональный долг, которого тот предпочел бы избежать. Когда детектив заходит в комнату брата, его опять охватывают угрызения совести. Доска на стене сплошь завешана фотографиями родных. На одном снимке – Соломон в день окончания школы, на двух других – братья бегут по пляжу, на еще одном – двухлетний Лайрон сидит на плечах у брата. Соломон ищет в обуви, под кроватью и в карманах, чтобы сегодня же написать отчет с чистой совестью. Затем берет кусок коралла, который все еще лежит на подоконнике, и спешит в участок, не желая отвечать на вопросы отца.