Рекс Стаут - Трое вне игры

Тут из коридора, ведущего в кабинет менеджера, донесся громкий голос:

– Эй! А ну, всем тихо!

На пороге стоял Арт Кинни. Он был мертвенно-бледен, а жилы, перевивавшие его шею, нервно подрагивали. Все присутствующие повернулись к нему. Повисла тишина.

– Я сыт по горло! – заявил Кинни, в голосе которого слышались истеричные нотки. – Частный детектив Ниро Вулф должен вам кое-что сказать.

Кинни скрылся в коридоре, и его место в дверном проеме занял Вулф. По комнате прошелся шепоток. Вулф обвел команду взглядом:

– Джентльмены, вы вправе требовать объяснений, но у нас мало времени. Вот-вот приедет полиция. Вы проиграли матч по вине мошенников. Четверо из вас подверглись одурманивающему воздействию вещества, добавленного в содовую, и потому не могли играть в полную силу. Подробности…

Голос Вулфа потонул в диком реве, полном возмущения и ярости.

– Джентльмены! – прогремел Вулф. – Вы меня дослушаете или нет? – Он сердито посмотрел на игроков. – Подробности вы узнаете позже. Сейчас есть дела поважнее. В одном из помещений клуба обнаружено тело вашего товарища, мистера Ника Ферроне. Он убит. Предполагается, что эти два преступления – отравление игроков и убийство – связаны между собой. И если вы не в курсе, чем оборачивается расследование убийства для каждого, кто имел несчастье оказаться вблизи места преступления, вам вскоре предстоит это узнать. Не важно, причастны вы к нему или нет. Пока вам запрещается выходить из этой комнаты. Когда приедет полиция, вам сообщат…

В коридоре послышались тяжелые шаги. Дверь распахнулась, и вошел полицейский в форме, за ним – еще трое. Первый, с сержантскими нашивками, остановился и с возмущением спросил:

– Что происходит? Где он?

Бейсболисты молча уставились на стражей порядка. Сказать им было нечего.

Инспектор Хеннесси из отдела по расследованию убийств Верхнего Манхэттена, высокий, поджарый седовласый субъект с худым, костлявым лицом и юркими серыми глазами, года два назад пригрозил Вулфу искупать его в реке Гарлем, если тот еще раз вмешается в расследование убийства на подведомственной инспектору территории.

Но это было давно, а сейчас – шел уже десятый час вечера – Хеннесси, который быстрее ветра пронесся по комнате, даже не удостоил взглядом Вулфа, сидевшего на кожаном диване с бутылкой пива в одной руке и сэндвичем с ветчиной в другой. Инспектор был слишком занят.

В кабинете менеджера вместе с Чисхолмом и остальными работниками клуба заседал комиссар полиции. В раздевалке окружной прокурор с помощником и следственной бригадой убойного отдела по третьему, а то и по четвертому разу допрашивали игроков. Кроме того, в клубе крутилось еще несколько десятков копов – и это притом, что и фотографы, и эксперты уже закончили работу и уехали.

Я находился на особом положении. Во-первых, труп был обнаружен именно мной, а во-вторых, ни для кого не составляло тайны, что я работаю на Вулфа.

Вообще говоря, Вулф как будто не собирался расследовать убийство. Чисхолм поручил ему выяснить, кто отравил игроков, причем еще до обнаружения тела. Тем не менее никто не мешал мне заниматься сбором сведений, которые я потом намеревался сообщить Вулфу.

Я видел, как вскрыли шкафчик Ника Ферроне и осмотрели его содержимое, не обнаружив там ничего интересного.

Пока я торчал в кабинете у Кинни, наблюдая, как грузят на носилки тело убитого, до слуха моего донеслось, как лейтенант распорядился по телефону прошерстить всех, кто делает крупные ставки на исход матчей.

Чуть позже я ненароком прихватил со стола стопку листков с письменными показаниями свидетелей, присел и прочитал все от первого до последнего, не привлекая внимания. Когда в клуб прибыли комиссар и окружной прокурор, там одновременно работали восемь-девять следователей, допрашивавших свидетелей, а Хеннесси прикладывал чудовищные усилия, чтобы скоординировать действия своих подчиненных.

Я собрал для Вулфа всю информацию, какую только мог. Как выяснилось, злоумышленник проломил голову Ферроне отнюдь не рядовой битой, а ценным, чуть ли не музейным экспонатом. Много лет назад этой самой битой один из легендарных игроков «Джайентс» отбил решающую подачу, благодаря чему получил право пробежки до домашней базы и в результате выиграл чемпионат. Бита висела на стенде в кабинете менеджера, откуда и взял ее убийца. Четких отпечатков пальцев на ней не было.

После выхода игроков на поле в холодильнике оставалось восемь бутылок «Бибрайта». Анализ показал, что две из них, стоявшие в первом ряду, сдобрены снотворным, а остальные шесть – нет. Проверили и другие напитки в холодильнике, но и там фенобарбитала не нашли. О том, что Бейкер, Прентисс, Нил и Эстон любят «Бибрайт» и всегда выпивают по бутылке перед игрой, знали буквально все. Отпечатков пальцев на бутылках не нашли. Флакон из-под таблеток обнаружить не удалось.

Ситуация складывалась безрадостная.

Взять, например, мальчика на побегушках Джимми Бёрра. Обычно, не застав его на месте, игроки оставляли в коробке расписки за взятое имущество. Не было Джимми и в этот раз. Кто-то раздобыл ему билет на матч, и мальчишка умчался на трибуну, пока бо́льшая часть игроков еще переодевалась перед игрой. Услышав об этом, сержант воспрянул духом. Кто удалил Джимми из клуба? Кто достал ему билет? Увы, этим добрым человеком оказался менеджер Арт Кинни.

В районе восьми вечера полицейские махнули на все рукой. Двадцати членам клуба «Джайентс», включая тренеров и ассистентов, было разрешено переодеться под неусыпным надзором стражей порядка. После этого всех распустили по домам, велев оставаться на связи.

По всей вероятности, ни один из них не был причастен к преступлению. Пока вырисовывалась следующая картина. Ферроне приехал в клуб где-то в начале первого и надел форму. Это видели с десяток игроков, находившихся в тот момент в раздевалке. Он присутствовал на летучке, которую Кинни устроил у себя в кабинете перед игрой. Никто не помнил, как Ник куда-то ушел после нее. Исчезновение Ферроне обнаружилось, только когда команда вышла на поле и расселась на скамейках в своем секторе перед началом игры.

Полицейские сочли, что Ферроне не могли проломить голову в кабинете Кинни, когда в клубной комнате, всего в нескольких футах от него, сидела команда. Это очищало от подозрений всех игроков, вышедших на поле и остававшихся там весь матч.

Когда полицейские разрешили игрокам покинуть клуб, с ними ушел и Пьер Мондор, жестоко поплатившийся за свое желание посмотреть бейсбол. Повезло ему, нечего сказать.

Как я уже говорил, в десятом часу по клубной комнате ветром пронесся Хеннесси, направлявшийся из раздевалки в кабинет Кинни. Мы с Вулфом сидели на кожаном диване, но инспектор не удостоил нас и взглядом. Он скрылся за дверью, но вскоре вернулся.