Рекс Стаут - Трое вне игры

Отворив дверь слева, я переступил порог душевой. Здесь было прохладно, в воздухе висела сырость.

Я прошел душевую до самого конца, заглядывая в кабинки. Во мне тлела надежда обнаружить где-нибудь баночку из-под фенобарбитала. Увы, я не обнаружил ничего интересного и, разочарованный, вернулся в раздевалку.

Один из шкафчиков справа, примерно в середине раздевалки, если верить табличке, принадлежал Ферроне. Дверца его была заперта. У меня есть набор ключей и отмычек, позволяющий справиться практически с любым замком, вот только я не беру его с собой на бейсбольные матчи. От тех же ключей, что у меня имелись, не было никакого проку.

Решив, что в первую очередь следует заглянуть именно в этот шкафчик, я вернулся в клубную комнату, по дороге скорчив рожу Вулфу, и направился в кабинет Кинни. Чисхолм уже закончил разговаривать по телефону и теперь сидел за столом, мрачно уставившись в пол. Бики Даркин и доктор Соффер расположились у радио, буквально приникнув к нему. И неудивительно, работало оно на пределе слышимости.

– У вас есть ключи от шкафчика Ферроне? – спросил я Чисхолма.

– Что? – раздраженно переспросил он, вздернув голову.

– Мне нужен ключ от шкафчика Ферроне.

– У меня его нет. Думаю, он есть у Кинни, но я не знаю, где тот его держит.

– Пятнадцать – два, – сообщил нам Даркин. Впрочем, возможно, он разговаривал сам с собой. – «Джайентс» на девятом иннинге. У нас уже два промаха по мячу. У Гарта возврат на домашнюю базу. Все…

– Заткнись! – обрушился на него Чисхолм.

Поскольку Кинни так и так скоро должен был к нам присоединиться, а в первую очередь мне хотелось заглянуть в шкафчик Ферроне, я решил обождать менеджера «Джайентс» прямо здесь.

Однако сидеть сложа руки я не мог, ведь на меня сверкал глазами клиент. Требовалось имитировать бурную деятельность. Поэтому я прогулялся по комнате, окинул ее взглядом, после чего подошел к канцелярским шкафам и принялся их изучать.

Затем я открыл дверь, увидел коридор, ведущий к устремленной вниз лестнице, попятился и затворил дверь. Снова обвел комнату взглядом, подошел к другой двери, напротив, и открыл ее.

Я не испытывал и тени сомнения, что и за ней не скрывается ничего интересного, поэтому вполне допускаю, что вздрогнул или издал удивленный возглас. Потому что увидел труп. Впрочем, на меня все равно не обратили внимания. Постояв на пороге секунды три, я переступил через порог и присел на корточки, чтобы получить ответ на главный вопрос.

Я встал и крикнул Софферу:

– Взгляните-ка сюда, док! Кажется, он мертв. Проверьте сами и, если я прав, присмотрите за телом.

Врач ахнул, несколько мгновений молча таращился на меня и наконец бросился к двери, возле которой я стоял. Я твердым шагом прошествовал в клубную комнату, подошел к Вулфу и сказал:

– Я кое-что нашел. Открыл дверь в туалет и обнаружил в нем Ника Ферроне. Он лежит на полу, одетый в форму. Рядом с ним – бита. Голова проломлена. На мой взгляд, он мертв. Однако, если вам нужно мнение профессионала, можете обратиться к Софферу. Он сейчас осматривает тело.

Вулф, сидевший на кожаном диване, недовольно заворчал.

– Значит, мистер Ферроне? – раздраженно спросил он.

– Да, сэр.

– Это ты его нашел?

– Да, сэр.

Босс едва заметно пожал плечами:

– Вызывай полицию.

– Слушаюсь, сэр. Один вопрос. В любую минуту сюда войдут игроки. Полиции очень не понравится это столпотворение. Здесь же все следы затопчут. Стражи порядка решат, что мы были обязаны это предотвратить. Ну как? Плевать? Возможно, этим делом будет заниматься и не Кремер. Как нам поступить?

– Вулф! Сюда! Идите сюда! – раздался из-за дверей рев Чисхолма.

Раздраженно заворчав, Вулф встал.

– Мы ничем не обязаны полиции, – сказал он. – Уважительно к ней относиться? С чего бы? Впрочем, у нас есть клиент… Думаю, что есть. Ладно, посмотрим. Ты пока здесь посиди. Задерживай всех, кто будет заходить в эту комнату, и не спускай с них глаз.

С этими словами он направился в кабинет Кинни, из которого доносился рев Чисхолма.

Открылась еще одна дверь, в западной стене, и в комнату, играя желваками, вошел центральный принимающий «Джайентс» Нат Нил. Глаза его метали молнии. За ним показался Лью Бейкер, кетчер. Позади них, на лестнице, слышался топот ног.

Игра закончилась. «Джайентс» проиграли.

Помимо отмычек, я также не беру на бейсбольные матчи револьвер. И в тот день я несколько раз сильно об этом пожалел. Даже продув обычную игру, «Джайентс» вряд ли обрадовались бы, обнаружив по возвращении незнакомца, который преграждает им путь в раздевалку и заявляет, что не пустит их туда, потому что случилось ЧП. А в тот день они проиграли чемпионат и готовы были друг друга порвать на части, не говоря уже о каком-то чужаке.

Бейсболисты уже надвигались на меня, готовые пустить в ход кулаки, как вдруг появился Арт Кинни. Пробившись ко мне, менеджер потребовал объяснений. В ответ я предложил ему проследовать в свой кабинет и обо всем расспросить Чисхолма. После этого команда отступила, взяв тайм-аут на размышления. За исключением Билла Мойса, второго кетчера.

Этот амбал весом в двести фунтов и ростом под шесть футов задержался и пришел позже других, вслед за Кинни. Выпятив грудь колесом и сжав кулаки, он попер на меня. Его ждет жена и ему надо переодеться, поэтому либо я дам ему пройти, либо он поможет мне убраться с дороги.

– Слышь, Билл, ты покажи этому типу ее фотку! Тогда он тебя сразу пустит в раздевалку! – крикнул какой-то остряк.

Мойс развернулся и кинулся на него. В амбала тут же вцепилось несколько пар рук. Его оттаскивали, но он упрямо рвался вперед. Удалось ему врезать обидчику или нет, сказать затрудняюсь. Разве что-нибудь разглядишь от двери в такой свалке? Кроме того, при упоминании о жене Мойса и ее фотографии в уме моем возникла картина иного рода.

Я вспомнил снимок, напечатанный пару месяцев назад в «Газетт». Подпись под ним гласила, что эта красотка-танцовщица – невеста бейсболиста Уильяма Мойса. На нее-то, сидевшую в соседней ложе, я и пялился, когда нас вызвали к Чисхолму. Точно, это была она. Занятно, очень занятно. И не исключено, что имеет отношение к делу.

Кутерьма, которую поднял Мойс, сыграла мне на руку. На время все позабыли о моем существовании. Три-четыре игрока блокировали Мойса, а остальные окружили остряка – Кона Прентисса, шорт-стопа между второй и третьей базами.

Все говорили хором, не слушая друг друга, отчего в комнате стоял оглушительный галдеж. Крепкий, жилистый Прентисс скалил зубы в неприятной усмешке.

Неожиданно Мойс резко развернулся и ломанул ко мне. На сей раз ему, скорее всего, удалось бы прорваться в раздевалку. Да, я был готов встать у него на пути, хотя сражаться с такой горой мышц мне представлялось бесполезным занятием. Что ж, хотя бы людей повеселю, подумал я, приготовившись к схватке.