Рекс Стаут - И трижды был опущен занавес

Увидев, какую он скорчил гримасу, я развеселился:

– Да вы у нас настоящий сквоттер – самовольно захватили территорию. А где Дороти?

– Она дальше по коридору, в кабинете Талботта.

– Талботт тоже здесь?

– Нет, сегодня он не появлялся.

Бросив взгляд на запястье, я узнал точное время: двадцать минут второго. Я поднялся на ноги:

– Горчица нужна?

– Нет. Белый хлеб без всего… масла тоже не надо.

– Хорошо. Одно условие: обещайте пока не звонить мистеру Вулфу. Если вы заговорите с ним, то наверняка не удержитесь и скажете, что раздобыли всю необходимую информацию, а я хотел бы преподнести ему сюрприз.

Он сказал, что звонить не станет и что хочет получить два сэндвича и побольше кофе. С тем я и ушел. Двое мужчин и женщина, о чем-то болтавшие в коридоре, смерили меня взглядами с головы до пят, когда я проходил мимо, но не попытались остановить. Так что я беспрепятственно вышел к лифтам, спустился вниз и спросил в холле, откуда можно позвонить.

И снова на мой звонок откликнулся Орри Кэтер. Я уже начал подозревать, что Вулф попросту подменил меня за игрой в пинокль.

– Я отправляюсь, – сказал я Вулфу, когда тот взял трубку, – за сэндвичами с солониной для нас с Полем, но мне удалось разработать хитроумный план. Он пообещал не звонить вам, пока меня нет, и если я не вернусь, это застигнет его врасплох. Несмотря на яростные протесты Дороти, Поль обосновался в кабинете Киза, на который вам не помешало бы взглянуть, и не намерен сдаваться. Торчит там весь день. И как же мне поступить: вернуться домой или пойти в кино?

– Значит, мистер Поль до сих пор не перекусил?

– Разумеется, нет. Иначе он не отправил бы меня за сэндвичами.

– Тогда тебе придется принести их ему.

Я сохранил спокойствие, поскольку знал, что слова Вулфа идут от чистого сердца… вернее, напрямик от желудка. Он и представить себе не мог, чтобы хоть кто-то – пусть даже злейший его враг – остался голодным.

– Ну хорошо, – сдался я, – может, мне дадут на чай. Кстати говоря, ваш хитроумный трюк не совсем удался. Поль мигом отыскал записи о путешествиях Талботта, прямо на рабочем столе у Киза, и скопировал все с календаря на бумажку, которую вручил мне. Она и теперь со мной, лежит в кармане.

– Читай вслух.

– Неужели вам так не терпится?

Я вытащил листок и огласил список городов с датами. Дважды Вулф попросил меня читать медленнее; очевидно, записывал. Когда этот фарс был завершен, я осведомился:

– Итак, я накормлю Поля. Что делать потом?

– Позвони снова, когда вы оба перекусите.

Вместо ответа я с силой обрушил трубку на рычаг.

Сэндвичи оказались совсем не плохи. Нежная говядина сочилась горячим солоноватым соком, в ней было точно выверенное содержание жира, а пикантный хлеб придавал мясу особую пряность. Купленной пинты молока мне немного не хватило, но я постарался растянуть его подольше. Жуя сэндвичи, мы не забывали обсуждать дела, причем я совершил ошибку. Мне, разумеется, не следовало ничего говорить Полю, тем более что чем дольше мы с этим типом общались, тем меньше он мне нравился, но сэндвичи были настолько хороши, что я потерял бдительность и проболтался, что мы до сих пор еще не допрашивали телефонистку и официанта из отеля «Черчилль». Возмущенный Поль хотел было немедленно позвонить Вулфу и поднять хай. Чтобы успокоить его, мне пришлось сказать, что Вулф привлек к работе над этим делом дополнительные силы и что, возможно, его детективы займутся этим в самое ближайшее время.

Я уже собирался позвонить Вулфу сам, когда дверь кабинета внезапно распахнулась и появились Дороти Киз и Виктор Талботт.

Я приветствовал вошедших стоя. Поль подниматься не стал.

– Привет, – с улыбкой произнес я. – А неплохо вы тут устроились.

Но ни один из них даже не кивнул мне в ответ. Дороти упала в кресло у стены, закинула ногу на ногу и вызывающе уставилась на Поля.

Талботт бодро подошел к нам, сидевшим за столом из эбена, и, остановившись рядом со мной, объявил:

– Вам чертовски хорошо известно, что у вас нет права приходить сюда когда вздумается, рыться в чужих бумагах и пытаться отдавать нашим сотрудникам распоряжения. Вам вообще здесь не место. Даю вам ровно минуту на то, чтобы убраться вон.

– Ты даешь мне? – До чего же отвратительный был у Поля голос, под стать выражению его лица. – Ты всего лишь наемный служащий и с треском вылетишь отсюда в самое ближайшее время, тогда как я один из совладельцев! Да как ты смеешь утверждать, будто я пытаюсь отдавать распоряжения твоим сотрудникам? Я, между прочим, даю людям шанс рассказать правду, и они этому рады. К твоему сведению, двое уже дали письменные показания в присутствии адвоката. И Бродик вот-вот будет арестован по обвинению в скупке краденого.

– Убирайтесь, – проронил Талботт, не повышая голоса.

Поль не сдвинулся с места и продолжил:

– Да, чуть не забыл: на тебя тоже будет заведено уголовное дело по факту кражи эскизов, которые ты затем продал Бродику. Что, на этот раз не запасся липовым алиби?

Талботт крепко стиснул зубы, готовясь к достойной отповеди.

– Сейчас вы еще можете просто уйти, – сказал он.

– Благодарю, но я лучше останусь, – осклабился Поль, отчего многочисленные морщинки на его лице сделались глубже. – Возможно, ты не заметил, что мы здесь не одни.

Мне вся эта канитель порядком поднадоела, и я решил внести в разговор свою лепту:

– Имейте в виду, я согласен просто подержать ваши пиджаки, не более того. Не рассчитывайте на мою помощь, мистер Поль. Я всего лишь зритель, сторона абсолютно незаинтересованная, не считая одной мелочи: вы пока не возместили мне расходы на сэндвичи и кофе. Поэтому, прежде чем уйти, отдайте мне девяносто пять центов. Если, конечно, вы уходите.

– Даже не собираюсь. Вот что я тебе скажу, Вик: на этот раз все иначе, чем тем утром в парке. У меня есть свидетель.

Талботт сделал два быстрых шага, ногой выдернул из-за стола тяжелое деревянное кресло, хотел схватить Поля за глотку, но вместо этого вцепился ему в галстук и стащил с кресла. Поль попытался было одновременно подпрыгнуть и броситься вперед, но Талботт, двигаясь быстрее, тащил его за собой; край стола противники обогнули вместе.

Я выпрямился и попятился, чтобы не создавать им помех на пути.

В этот миг галстук не выдержал, и Талботт вдруг завалился на спину, не выпустив из воздетой руки оторванный лоскут. Поль же хотя и не отличался быстротой реакции, даже с поправкой на почтенный возраст, однако не растерялся. Опомнившись, он принялся орать во весь голос: «Помогите! Полиция! На помощь!» – схватился за стул, на котором я совсем недавно сидел, и высоко поднял его над собой. Он явно задумал обрушить сей предмет мебели на распростертого противника, и мускулы мои уже рефлекторно напряглись, чтобы ему воспрепятствовать, но тут Талботт молниеносным прыжком оказался на ногах и сам вырвал стул из рук Поля. Тот решил спастись бегством. Он забежал за стол, опасаясь новой атаки со стороны неумолимого Талботта. Все так же громко взывая о помощи, Поль обогнул дальний угол стола, подлетел к столу, на котором красовались образчики фирменной продукции, схватил с него утюг и метнул его в противника, словно ядро. Талботту удалось увернуться, и электроприбор пролетел мимо, угодив в телефонный аппарат на столе из эбена и сбив его на пол. До глубины души возмущенный тем, что его хотели прибить утюгом, Талботт не стал вновь хватать Поля за галстук и таскать по комнате. Вместо этого он размахнулся и изо всех сил нанес ему удар в челюсть, в пылу схватки совсем позабыв о моем вчерашнем предупреждении.