Морис Леблан - Приключения Арсена Люпена

— В котором часу?

— В шесть.

— И вы ничего не заметили?

— Нет, ничего.

— А сегодня утром?

— Сегодня утром я открыл окна в восемь часов.

— И вы ничего не нашли?

— Нет, ничего… Да! Впрочем…

Видимо, он колебался, его забросали вопросами, и он сознался:

— Я поднял около камина в номере четыреста двадцать портсигар… который я собирался сегодня вечером отнести в контору.

— Он с вами?

— Он у меня в комнате. Портсигар темной стали: с одной стороны — отделение для табака и папиросной бумаги, с другой — для спичек. На портсигаре золотые инициалы: Л. и М.

— Что вы говорите?

Это сказал Чепман, выступивший вперед. Лицо его выражало крайнюю степень удивления. Он переспросил слугу:

— Вы говорите, портсигар темной стали?

— Да.

— С тремя отделениями для табака, спичек и бумаги… и в нем русский табак… волокнистый, светлый… Не так ли?

— Да.

— Принесите его сейчас же. Мне надо посмотреть на него… Я хочу проверить себя.

Ленорман сделал знак рукой, и Густав Бедо пошел за портсигаром. Начальник сыскной полиции сел в кресло и своим острым, живым взглядом осматривал ковер, мебель, портьеры, потом он спросил:

— Мы находимся сейчас в номере четыреста двадцать?

— Да.

Следователь попробовал поднять его на смех.

— Хотелось бы мне знать, — сказал он, — какая связь между этой пустой случайностью и драмой. Пять запертых комнат отделяют нас от того места, где убит Кессельбах.

Ленорман даже не удостоил его ответом. Прошло уже достаточно времени, а Густав Бедо не возвращался.

— Где его комната, господин директор? — спросил начальник сыскной полиции.

— На шестом этаже, выходит на улицу Жюдэ. Это как раз над нами. Странно, что он до сих пор не возвратился…

— Не будете ли вы любезны послать кого-нибудь?

Директор отправился сам вместе с Чепманом. Через минуту бледный, с искаженным лицом, он вбежал один.

— Он мертв!

— Убит?

— Да.

— Ого! Однако они не шутят! — воскликнул Ленорман. — Живо, бегом, Гурель, запереть все входные двери отеля. Следи за ними… А вы, господин директор, проведите нас в комнату Густава Бедо.

Директор вышел. Все направились за ним. Выходя из комнаты, начальник сыскной полиции нагнулся и поднял маленький кружочек бумажки, который он заметил еще раньше. Это была этикетка с голубой каймой. На ней написано число «813». На всякий случай он поднял ее, положил в портфель и догнал остальных.

Узкая небольшая рана в области шеи.

Доктор после осмотра заявил:

— Такая же рана, как у Кессельбаха.

— Да, — подтвердил Ленорман, — без сомнения, это та же рука, которая убила миллионера, и то же оружие.

По положению трупа нетрудно было догадаться, что Густава Бедо настигли в тот момент, когда он искал под матрацем портсигар. Его рука так и осталась засунутой между матрацем и волосяным тюфяком, но портсигара там не было.

— Должно быть, эта вещь была очень серьезной уликой, — робко заметил Формери, не смея решительно высказать своего мнения.

— А, черт! — выругался Ленорман.

— Но ведь мы знаем инициалы: Л. и М. И потом, Чепману тоже кое-что известно, и мы легко доберемся до преступника.

При этих словах Ленорман вздрогнул и почти закричал:

— Чепман! Где же Чепман?

Стали искать в коридорах, между столпившимися там людьми. Чепмана не было.

— Чепман был вместе со мною, — сказал директор.

— Да-да, я знаю, но он ведь не вернулся с вами!

— Нет, я оставил его здесь, около трупа.

— Здесь? Оставили одного?! И здесь никого не было? Вы никого не видали?

— В коридоре не было никого.

— Ну а в соседних комнатах? Или вот за этим поворотом никто не скрывался?

Ленорман был очень взволнован, он ходил взад и вперед, открывал двери, осматривал комнаты. Потом вдруг побежал с такой быстротой, на которую никто не считал его способным. Он бегом спустился по лестнице с шестого этажа вниз, следователь и директор намного отстали. Внизу, у главной двери, он обратился к Гурелю:

— Никто не выходил?

— Никто.

— А через другую дверь, на улицу Орвьето?

— Там я поставил Дьези.

— Ты ему строго приказал?

— Да, начальник.

В обширном зале отеля большая толпа путешественников с беспокойством обсуждала историю преступления и его подробности в том более или менее точном виде, в каком до нее дошли слухи. Вся прислуга отеля, созванная по телефону, приходила постепенно, один человек за другим, и Ленорман расспрашивал их.

Никто ничего не знал. Только горничная с пятого этажа видела, как минут десять назад два господина спускались по черной лестнице между пятым и четвертым этажом.

— Они спускались очень быстро. Первый держал другого за руку. Меня очень удивило, что они шли по черной лестнице.

— Вы можете их узнать?

— Первого я не видела, он отвернул голову. Это был стройный блондин. На нем была мягкая шляпа и черный костюм.

— Ну а второй?

— Второй? Это был англичанин, с крупным бритым лицом, в клетчатом костюме. Он был без шляпы.

Описание вполне подходило к Чепману. Немного подумав, женщина добавила:

— У него был вид такой… странный вид, точно он сошел с ума.

Ленорман не удовлетворился утверждением Гуреля и обратился с расспросами к грумам, дежурившим у дверей.

— Вы знаете Чепмана?

— Да, как же! Он всегда разговаривал с нами.

— Вы не видели, как он вышел?

— Нет, сегодня утром он не выходил.

Ленорман обратился к полицейскому комиссару:

— Сколько полицейских с вами, господин комиссар?

— Четверо.

— Мало. Позвоните по телефону вашему секретарю, чтобы он послал сюда всех свободных полицейских… и организуйте самое строгое наблюдение за всеми наружными дверями отеля. Осадное положение, господин комиссар.

— Но послушайте, — запротестовал директор, — а как же мои клиенты?

— Мне нет дела до ваших клиентов, моя обязанность — арестовать во что бы то ни стало…

— Так вы думаете… — начал было следователь.

— Не думаю, а уверен и знаю, что виновный в этих двух убийствах находится в отеле.

— Ну а Чепман?

— Насчет Чепмана я не могу ручаться, жив он сейчас или нет. Во всяком случае, его смерть — дело нескольких минут, секунд… Гурель, возьми двух агентов и обыщите четвертый этаж, весь. Господин директор, один из ваших служащих будет сопровождать их. Остальные этажи я осмотрю сам, когда придет подкрепление. Ну, за дело, Гурель, да как следует! Это крупная дичь!

Гурель поспешно вышел вместе с агентами, а Ленорман остался в зале близ стойки администратора отеля. На этот раз он и не думал садиться, как делал это всегда. Он ходил по направлению от главного входа к двери, ведущей на улицу Орвьето, и обратно. Время от времени от отдавал приказания: