Морис Леблан - Приключения Арсена Люпена

— Поживее, Ганимар, вы так никогда с этим не покончите.

— А вы, стало быть, очень спешите?

— Спешу ли я! У меня неотложная встреча!

— В Депо!

— Нет, в городе.

— Надо же! И во сколько?

— В два часа.

— Сейчас три.

— Разумеется, я опаздываю, но я этого терпеть не могу.

— Пять минут вы мне даете?

— И ни минутой больше.

— Очень любезно с вашей стороны… я попытаюсь…

— Да не говорите вы так много… Еще один стенной шкаф? Но он пуст!

— Однако вот же письма.

— Старые счета!

— Да нет, сверток, перевязанный ленточкой.

— Розовой ленточкой? О, Ганимар, не развязывайте ее, во имя всего святого!

— Это от женщины?

— Да.

— Дамы из высшего света?

— Самого высшего.

— Ее имя?

— Госпожа Ганимар.

— Очень забавно! Весьма забавно! — довольно натужно воскликнул инспектор.

В эту минуту вошли полицейские, посланные осматривать другие комнаты, и объявили, что обыск не дал никаких результатов. Люпен расхохотался:

— Черт побери! Вы что, надеялись найти список имен моих товарищей или доказательства моих сношений с германским императором? Что здесь стоило бы поискать, Ганимар, так это маленькие секреты этих апартаментов. Вот эта газовая труба, например, — акустическая. За этим камином скрыта лестница. Стена эта — полая. А какая система сигнализаций! Послушайте, Ганимар, нажмите-ка вон ту кнопку…

Ганимар послушался.

— Вы ничего не слышите? — спросил Люпен.

— Нет.

— Я тоже. А вы тем временем предупредили коменданта моего парка аэростатов, чтобы он приготовил дирижабль, который вскоре поднимет нас с вами в воздух.

— Ладно, — сказал Ганимар, закончивший свой осмотр, — хватит болтать глупости, в путь!

Он двинулся вперед, за ним пошли его люди.

Люпен не сделал ни шага.

Охранники подтолкнули его. Все напрасно.

— Так что, — сказал Ганимар, — вы отказываетесь идти?

— Ни в коей мере.

— В таком случае…

— Но это зависит…

— От чего?

— От того места, куда вы собираетесь вести меня.

— В Депо, черт побери!

— Тогда не иду. Мне в Депо делать нечего.

— Вы что, с ума сошли?

— А разве я не имел чести предупредить вас, что у меня неотложная встреча?

— Люпен!

— Да что вы, Ганимар, Белокурая дама ждет меня, и неужто вы думаете, что я могу быть настолько невежливым, что заставлю ее волноваться? Это было бы крайне неучтиво.

— Послушайте, Люпен, — сказал инспектор, которого начинало раздражать это зубоскальство, — до сих пор я вел себя по отношению к вам в высшей степени предупредительно. Но всему есть предел. Следуйте за мной.

— Это невозможно. У меня свидание, и я на него явлюсь.

— В последний раз?

— Не-воз-мож-но.

Ганимар дал знак полицейским. Двое взяли Люпена под мышки. Но тут же отпустили его, взвыв от боли: обеими руками Арсен Люпен вонзил каждому из них глубоко под кожу по длинной иголке.

Обезумев от ярости, остальные полицейские, дав наконец выход своей ненависти, горя желанием отомстить за товарищей, да и за самих себя, после всех этих издевательств, стали бить его, и дубасили его наперегонки. Кто-то из них сильно ударил его в висок. Люпен упал.

— Если вы сильно его помяли, будете иметь дело со мной, — злобно проворчал Ганимар.

Он склонился над Люпеном, готовый оказать ему помощь. Но, убедившись, что тот дышит ровно, приказал взять его за ноги и за голову, а сам решил поддержать его снизу.

— Только идите осторожнее!.. Без сотрясений чтоб… Вот скоты, чуть мне его не убили. Ну что, Люпен, как вы?

Люпен открыл глаза:

— Не так чтобы здорово, Ганимар… вы позволили им уложить меня.

— Сами виноваты, черт вас дери… все из-за вашего упрямства! — ответил Ганимар, сочувствуя ему. — Но вам не больно?

Они вышли на лестничную площадку. Люпен простонал:

— Ганимар… лифт… Они же мне все кости переломают…

— Хорошая мысль, блестящая мысль, — одобрил Ганимар. — Хотя лифт такой маленький… В него ведь не войдут…

Он вызвал лифт. Со всеми возможными предосторожностями Люпена усадили на сиденье. Ганимар сел рядом и сказал полицейским:

— Спускайтесь одновременно с нами. Будете ждать меня перед каморкой консьержки. Договорились?

Он взялся за створки двери. Но не успел он прикрыть ее, как раздались крики. В один миг лифт взлетел наверх, как шарик, у которого оборвали нитку. Раздался сардонический смех.

— Дьявольщина… — завопил Ганимар, истерично ища в темноте кнопку спуска.

А поскольку кнопка эта не находилась, он проорал:

— На шестой! Охраняйте дверь на шестом этаже.

Перепрыгивая через ступеньки, полицейские понеслись наверх. Но тут произошло нечто странное: лифт, казалось, пробил потолок последнего этажа, скрылся из виду, затем вдруг снова возник, но уже на самом верхнем этаже, там, где жили слуги, и остановился. Возле лифта уже стояли три человека, они тут же открыли дверь. Двое справились с ошалевшим Ганимаром, который, впрочем, едва шевелился и даже не думал сопротивляться. Третий помог выйти Люпену.

— Я вас предупреждал, Ганимар… похищение на воздушном шаре… И все это устроили вы сами! В другой раз меньше сочувствуйте. А главное, вот что запомните: Арсен Люпен даром себя бить не позволит и в обиду себя не даст. Прощайте…

Кабина уже была закрыта, и лифт вместе с Ганимаром отправлен обратно, туда, откуда можно было спуститься на нижние этажи. Все это свершилось так быстро, что старый полицейский некоторых своих людей застал еще внизу, у каморки консьержки.

Не перекинувшись и словцом, они побежали через двор и поднялись черной лестницей на тот этаж, где жили слуги (другого способа попасть туда не было) и откуда был совершен побег.

Длиннющий коридор с бесконечными поворотами и перенумерованными по обеим его сторонам комнатками вел к двери, которую достаточно было просто толкнуть — и она открылась. По другую сторону этой двери, а стало быть, уже в другом доме шел такой же коридор со скругленными углами и похожими комнатками. В конце его была черная лестница. Ганимар спустился по ней, пересек двор, вошел в вестибюль и оттуда вышел на улицу; это была улица Пико. Тогда он понял: оба дома были построены как бы в глубину: торцы их соединялись, фасадами они выходили на параллельные улицы, а между этими улицами было не меньше шестидесяти метров.

Ганимар вошел к консьержке и показал ей свое удостоверение:

— Четверо выходили отсюда?

— Да, двое слуг с пятого и шестого и двое их друзей.

— А кто у вас занимает пятый и шестой этажи?

— Господа Фовель и их родственники Прово… Они сегодня съехали. Оставались только эти двое слуг… Только что ушли и они.