Эрл Гарднер - Перри Мейсон: Дело об одноглазой свидетельнице. Дело о сбежавшем трупе

В зале суда раздались смешки, а судья широко улыбнулся.

— Продолжайте, — смущенно сказал Гамильтон Бергер. — Но попытайтесь все объяснять покороче.

— Мы сэкономим гораздо больше времени, если вы не будете меня перебивать, — отрезала она. — Так, на чем я остановилась? Ах, да. Когда я увидела, как эта женщина выходит из такси под густой вуалью, мне стало любопытно, и я решила за ней понаблюдать. Она отправилась в дамскую комнату, а оттуда вышла уже без вуали. Тут как раз прозвучало объявление — пассажиров приглашали занять места в автобусе, и я увидела, что эта женщина тоже садится в автобус. Мне удалось занять место в очереди сразу за ней, и тогда я впервые с ней заговорила. Потом какие-то пассажиры сошли во Фресно, а когда мы все снова садились в автобус во Фресно, мне удалось занять место рядом с ней. И тогда мы и начали с ней разговаривать. Признаюсь, мне хотелось о ней побольше разузнать. Мне было любопытно, почему она надевала густую вуаль.

— Вы спрашивали ее об этом? — уточнил Гамильтон Бергер.

— Ей представился подходящий случай. То есть я стала задавать ей наводящие вопросы, а она мне заявила, глядя прямо в глаза, что едет в этом автобусе от самого Лос-Анджелеса. Тут я подумала: «Ах, ты маленькая врунья. Ты…»

— Неважно, что вы подумали, — перебил Бергер, в голосе которого слышались торжество и удовлетворение. — Рассказывайте только то, что она вам говорила.

— Я это и делаю. Я спросила ее что-то про то, куда она едет. Мне хотелось выяснить, почему же так получилось, что она была в густой вуали, так торопилась на автобусный вокзал и…

— Не нужно общих слов. Говорите конкретно. Перескажите разговор, как вы его помните, — опять перебил свидетельницу Гамильтон Бергер.

— Ну, насколько я помню, я сказала, чтобы она не думала, будто я лезу в ее личные дела, но я очень любопытна по натуре. Она меня перебила и ответила, что она совсем не против поболтать, она рада, что теперь ей есть с кем поговорить, а то до этого она сидела рядом с мужчиной, который ехал из Лос-Анджелеса и был под градусом. Я тогда спросила, сильно он был пьян или слегка, она ответила, что вроде не так и сильно, но спиртным от него разило, и дыхание было несвежее, и ей чуть не стало дурно от такого соседства.

— Что-то еще?

— Да, сэр. Я решила ее проверить и спросила: «А где он сейчас? Я не вижу ни одного пьяного». Она стала оглядываться, будто его ищет, а потом заявила: «Он, вероятно, сошел в Бейкерсфилде». Сошел в Бейкерсфилде! — фыркнула миссис Мейнард. — Да его вообще в автобусе не было. Уж я-то знаю. Я ехала в автобусе от самого Лос-Анджелеса, и не было никаких пьяных. И ее самой не было.

— Вы в этом уверены?

— Уверена.

— Что еще произошло во время пути?

— Мы сидели с ней рядом на всем пути от Фресно до Стоктона, а там она вышла из автобуса, и вошли двое мужчин. Один из них попытался заставить меня поклясться, что эта женщина ехала в автобусе от Лос-Анджелеса. Я сразу поняла, что тут дело нечисто и…

— Оставьте ваши выводы при себе, — перебил Гамильтон Бергер. — И мы не спрашиваем вас о разговорах, которые имели место в отсутствие обвиняемой. О тех мужчинах мы сейчас тоже не говорим. Мы можем спросить вас о них позднее, а сейчас я хочу знать, сколько времени вы сидели рядом с обвиняемой в автобусе?

— На всем пути до Стоктона. Конечно, мы выходили на остановках, иногда автобус долго стоял, иногда остановки были очень короткими, но в пути я сидела рядом с ней от Фресно до Стоктона, и большую часть времени мы разговаривали.

— Вы обратили внимание на то, как она была одета?

— Довольно скромно, как и я сама. На самом деле я даже отметила, что мы с ней одеты похоже, и она со мной согласилась и сказала, что всегда скромно одевается в дорогу, но любит, чтобы все было со вкусом. Она сделала мне комплимент — похвалила мои вещи. Я точно не помню формулировку, но она сказала, что вещи подобраны со вкусом. Правда, она при этом еще упомянула, что я старше, и это мне не понравилось. Может, я и старше ее на год или два, но не сильно старше, и говорить об этом не следовало. Наоборот, мне всегда говорят, что я выгляжу моложе своих лет. Я…

— Да, разумеется, — сказал Гамильтон Бергер, повернулся к Мейсону, насмешливо сделал легкий поклон в его сторону и поинтересовался: — Не желаете ли прямо сейчас приступить к перекрестному допросу, мистер Мейсон?

— Желаю, — ответил Мейсон, встал из-за стола, отведенного адвокату, дружески улыбаясь, направился к свидетельнице и остановился примерно в десяти футах от нее. — Вы на самом деле не выглядите на свой возраст, миссис Мейнард, — заметил он.

— Откуда вы знаете? — огрызнулась она. — Я вам не говорила, сколько мне лет.

— Нет, не говорили. Но сколько бы вам ни было, вы все равно выглядите хорошо.

— Мне это не нравится! — воскликнула миссис Мейнард. — Ваши слова звучат как издевка.

— Я и не думал над вами издеваться, — заметил Мейсон. — Я вижу, что у вас что-то случилось с глазом, миссис Мейнард.

— Да, сэр. Какая-то инфекция попала. Я получила травму глаза, и он воспалился. Теперь приходится носить тугую повязку.

— Почему тугую? — спросил Мейсон.

— Чтобы надевать очки, — пояснила она. — Если не завязать туго, то очки сверху не наденешь. А так, да еще и закрепив ее пластырем, я могу носить очки.

— Стало быть, вы должны носить очки? — спросил Мейсон.

— Не должна. Хочу.

— Но вы их носите?

— Ношу. Да, сэр.

— И давно носите?

— Наверное, уже лет десять.

— Вы постоянно носите очки?

— Нет, сэр.

— Нет?

— Нет.

— А когда вы их снимаете?

— Когда ложусь спать, когда умываю лицо.

В зале суда послышался смех. Мейсон подождал, пока он не стихнет.

— В очках вы лучше видите и носите их, чтобы лучше видеть? — спросил адвокат.

— Я не ношу их для того, чтобы выпрямить нос! — рявкнула она.

Судья постучал молоточком.

— Свидетельница, отвечайте на вопросы по существу и относитесь к ним серьезно, — сказал судья.

— Тогда пусть он задает вопросы по существу, Ваша честь, — сердито ответила миссис Мейнард судье.

— Продолжайте, мистер Мейсон, — предложил судья и слегка улыбнулся.

— Вы хорошо видите в очках, миссис Мейнард?

— Конечно.

— А без очков?

— Естественно, хуже.

— Какие у вас проблемы с глазами?

— Нет у меня никаких проблем. Просто мне неудобно без очков.

— Пожалуйста, взгляните на часы в задней части зала, — предложил Мейсон. — Вы можете сказать, какое время они показывают?

— Конечно.

— А теперь снимите очки и скажите, видите ли вы стрелки.

— Минутку! — вмешался Гамильтон Бергер. — Ваша честь, я вижу, к чему клонит господин адвокат, но у него нет оснований задавать подобные вопросы. Если он собирается показать то, что я думаю, то вначале нужно представить доказательства, что свидетельница была без очков в то время, по поводу которого она дает показания.