Эрл Гарднер - Перри Мейсон: Дело об одноглазой свидетельнице. Дело о сбежавшем трупе

— Но до того, как она изменила свою точку зрения, она успела все рассказать полиции? — уточнил Мейсон.

— О, да. Выболтала все, что могла. Но в полиции с ней обошлись невежливо, и это возмутило ее до глубины души. В результате она заново обдумала все случившееся и решила, что напрасно оговорила Мирну Дейвенпорт. Улики-то только косвенные, и она не выслушала саму Мирну. Теперь она рыдает и ужасно раскаивается. Она просила тебе передать, что ты можешь полностью на нее положиться, и хочет кое-что передать Мирне через тебя.

— Как мило! — хмыкнул Мейсон.

— Вот именно. Сначала она выбалтывает все, что знает, а затем бежит и просит ее простить, возможно, хочет еще найти жилетку, чтобы поплакаться.

— Как ты считаешь, не подослала ли ее полиция? — спросил Мейсон.

— Может быть и так, — сказал Дрейк. — Но если она играет, то актриса она прекрасная. Слезы были настоящие. Она хочет, чтобы ты позвонил ей сразу же после разговора со мной. Она оставила номер. Тебе его продиктовать?

— Пошла она к черту, — сказал Мейсон. — Стоит мне позвонить ей отсюда по междугородному — и не пройдет и пяти минут, как она сообщит полиции, что я во Фресно, и все полицейские в этом округе сядут мне на хвост.

— Я так и думал. Что ты теперь собираешься делать?

— Отправлюсь в мотель «Уэлчберг», сниму домик и постараюсь вытянуть хоть что-то из миссис Уэлчберг.

— Собираешься регистрироваться под вымышленной фамилией?

— Нет, — ответил Мейсон. — Это будет означать попытку скрыться от правоохранительных органов. Я собираюсь зарегистрироваться под собственной фамилией. Вероятно, у меня будет минут двадцать или даже полчаса до того, как меня найдет полиция. Как давно была вырыта могила, Пол?

— Три дня назад как минимум. Мальчишки играли в ней три дня до смерти Дейвенпорта.

— Скверно, — высказал свое мнение Мейсон. — Окружной прокурор классифицирует это как доказательство преднамеренного убийства.

— Он это уже сделал в интервью СМИ. Назвал одним из самых подлых, хладнокровных преднамеренных убийств, с которыми только имел дело.

— Ну что ж, — вздохнул Мейсон. — Скоро увидимся.

Мейсон оставался в телефонной будке до тех пор, пока не убедился, что за ним не наблюдают, потом выскользнул из нее, поймал такси и отправился в мотель «Уэлчберг».

Полной женщине, сидевшей за стойкой администратора, было за пятьдесят. Она мило улыбалась, но ее жесткий взгляд, казалось, пронизывал насквозь.

— Добрый день, — поздоровался Мейсон. — Я без багажа. Не ожидал, что придется задержаться. У меня с собой только деньги.

— Больше вам ничего и не потребуется — это все, что мы хотим от вас, — заверила его миссис Уэлчберг. — Сейчас свободны два домика. За пять долларов можете выбрать любой из них.

Мейсон вручил ей пять долларов и свою визитку.

— Я адвокат, — объяснил он. — Пытаюсь собрать информацию об одном деле, связанном с этим местом.

— Вот как?

— Меня интересует Фрэнк Л. Стэнтон. Он останавливался у вас два дня назад.

— О да. Но вы уже второй человек, который про него спрашивает.

Мейсон дружелюбно улыбнулся и пояснил:

— Мистер Стэнтон представляет интерес не только для меня.

— В чем дело? Что он натворил? Он…

— Насколько мне известно, ничего не натворил, — перебил Мейсон. — Я должен вручить ему документы.

— О! — резко выдохнула она, задумалась на мгновение, потом подозрительно посмотрела на Мейсона: — Развод?

Мейсон покачал головой.

— Я не имею права разглашать детали, но речь идет о приобретении участка для разработки месторождений полезных ископаемых. Дело нужно решить в течение ближайших двух дней. Если покупатель захочет приобрести участок… В общем, вы понимаете, что отсутствие мистера Стэнтона может сильно осложнить дело.

— О да, понимаю. Но он здесь провел всего одну ночь. Оставил адрес в Лос-Анджелесе.

— У меня есть его адрес, — сказал Мейсон. — Но дома его нет. Правда, два дня в запасе имеются, но если мы его не найдем, сделка может сорваться. Вы что-нибудь можете о нем рассказать?

— Совсем немного, — призналась она. — Я знаю, что он работает в горнодобывающей промышленности. У него с собой было два чемодана, довольно тяжелых. Он упомянул, что у него в них образцы.

— Образцы руды?

— Наверное. И еще у него с собой была новая дорожная сумка, которую он только что купил.

— Совсем новая? — уточнил Мейсон.

— Да. Она была завернута в бумагу — вся, кроме ручек, за которые он ее и нес. Судя по тому, как он ее нес, было видно, что она пустая. А чемоданы определенно были набиты под завязку.

— Оба?

— Оба.

— Он приехал один или с кем-то?

— Приехал один. Это я точно помню. Но потом к нему приходили посетители. Примерно в половине двенадцатого позвонил мужчина из соседнего домика. Сказал, что не любит жаловаться, но люди в домике, который я сдала мистеру Стэнтону, уж очень громко разговаривают и не дают ему заснуть. Он попросил меня позвонить в этот домик и сказать, чтобы вели себя потише.

— Значит, громко разговаривали? Ссорились? — уточнил Мейсон.

— Да нет, не громко. Они как раз разговаривали тихими голосами, но ведь уже наступила ночь. Знаете, как бывает, когда пытаешься заснуть, а тебе не дает это сделать какой-то монотонный шум, даже тихий, например, вода капает из крана или что-то в этом роде. Это очень сильно действует на нервы.

— Понятно, — кивнул Мейсон. — Вы случайно не знаете, в котором часу мистер Стэнтон выехал отсюда утром?

— Нет, не знаю. Я здесь дежурю до часа, до двух, иногда до трех ночи, но утром обычно долго сплю. Домиками занимаются горничные.

— У вас тут очень славный мотель.

— Спасибо.

— Сколько у вас домиков?

— Пятьдесят два.

— Ого! — удивился Мейсон. — Тяжело, наверное, управляться с таким хозяйством.

— Конечно, бывает трудно.

— У вас, должно быть, немало трудностей, все время возникают какие-то проблемы.

— Не без этого.

— Что сказал мистер Стэнтон, когда вы ему позвонили и сказали, что он беспокоит соседей?

— Заявил, что проводил совещание и они уже заканчивают. Думаю, что так и было на самом деле. Я выглянула из двери и увидела, что перед его домиком стоит машина. Через несколько минут она уехала.

— Не знаете, что за машина?

— Нет, точно сказать не могу. Самая обычная, одна из популярных марок. Но я в этом не разбираюсь. Меня машины вообще мало интересуют. Вот муж у меня умеет марки различать, даже год выпуска сразу скажет. Только взглянет — и все это сразу же определит. А у меня это плохо получается.

— Стэнтон кому-то звонил по междугородному? — спросил Мейсон.

— Не могу сказать. Вы же понимаете, что мы не можем выставить счета за междугородные телефонные разговоры на домики до того, как люди уедут. Если люди хотят позвонить в другие города, мы предлагаем им воспользоваться телефонными кабинами. У нас их целых две. Конечно, у нас есть техническая возможность дать постояльцу поговорить с абонентом в другом городе из своего домика. Мы ее предоставляем нашим постоянным клиентам, которых хорошо знаем, но проявляем осторожность, если видим человека в первый раз.