Джордж Оруэлл - 1984. Скотный двор

Тут можно читать онлайн Джордж Оруэлл - 1984. Скотный двор - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классический детектив. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

1984. Скотный двор
Автор:

Джордж Оруэлл
Жанр:

Классический детектив
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

4.88/5. Голосов: 81
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
100

1

2

3

4

5

Джордж Оруэлл - 1984. Скотный двор краткое содержание

1984. Скотный двор - описание и краткое содержание, автор Джордж Оруэлл, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

1984: Своеобразный антипод второй великой антиутопии XX века - "О дивный новый мир" Олдоса Хаксли. Что, в сущности, страшнее: доведенное до абсурда "общество потребления" - или доведенное до абсолюта "общество идеи"? По Оруэллу, нет и не может быть ничего ужаснее тотальной несвободы.

Скотный двор: Антиутопия английского писателя Дж. Оруэлла. Животные, возмущенные отношением к ним хозяев, устраивают бунт и прогоняют фермеров, а бывшую ферму объявляют свободной республикой под управлением свиней. Сначала все идет гладко, но затем рядовые животные понимают, что они также находятся в рабстве, только теперь у своих же собратьев.

1984. Скотный двор - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

1984. Скотный двор - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Джордж Оруэлл

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

At this moment the telescreen let out a piercing whistle.	Тут телекран издал пронзительный свист.
It was the signal to return to work.	Это был сигнал приступить к работе.
All three men sprang to their feet to join in the struggle round the lifts, and the remaining tobacco fell out of Winston's cigarette.	Все трое вскочили, чтобы принять участие в давке перед лифтами, и остатки табака высыпались из сигареты Уинстона.
Chapter 6	VI
Winston was writing in his diary:	Уинстон писал в дневнике:
It was three years ago.	Это было три года назад.
It was on a dark evening, in a narrow side-street near one of the big railway stations.	Темным вечером, в переулке около большого вокзала.
She was standing near a doorway in the wall, under a street lamp that hardly gave any light.	Она стояла у подъезда под уличным фонарем, почти не дававшим света.
She had a young face, painted very thick.	Молодое лицо было сильно накрашено.
It was really the paint that appealed to me, the whiteness of it, like a mask, and the bright red lips.	Это и привлекло меня -- белизна лица, похожего на маску, ярко-красные губы.
Party women never paint their faces.	Партийные женщины никогда не красятся.
There was nobody else in the street, and no telescreens.	На улице не было больше никого, не было телекранов.
She said two dollars.	Она сказала: "Два доллара".
I— For the moment it was too difficult to go on.	Я... Ему стало трудно продолжать.
He shut his eyes and pressed his fingers against them, trying to squeeze out the vision that kept recurring.	Он закрыл глаза и нажал на веки пальцами, чтобы прогнать неотвязное видение.
He had an almost overwhelming temptation to shout a string of filthy words at the top of his voice.	Ему нестерпимо хотелось выругаться -- длинно и во весь голос.
Or to bang his head against the wall, to kick over the table, and hurl the inkpot through the window--to do any violent or noisy or painful thing that might black out the memory that was tormenting him.	Или удариться головой о стену, пинком опрокинуть стол, запустить в окно чернильницей -- буйством, шумом, болью, чем угодно, заглушить рвущее душу воспоминание.
Your worst enemy, he reflected, was your own nervous system.	Твой злейший враг, подумал он, -- это твоя нервная система.
At any moment the tension inside you was liable to translate itself into some visible symptom.	В любую минуту внутреннее напряжение может отразиться на твоей наружности.
He thought of a man whom he had passed in the street a few weeks back; a quite ordinary-looking man, a Party member, aged thirty-five to forty, tallish and thin, carrying a brief-case.	Он вспомнил прохожего, которого встретил на улице несколько недель назад: ничем не примечательный человек, член партии, лет тридцати пяти или сорока, худой и довольно высокий, с портфелем.
They were a few metres apart when the left side of the man's face was suddenly contorted by a sort of spasm.	Они были в нескольких шагах друг от друга, и вдруг левая сторона лица у прохожего дернулась.

It happened again just as they were passing one another: it was only a twitch, a quiver, rapid as the clicking of a camera shutter, but obviously habitual.	Когда они поравнялись, это повторилось еще раз: мимолетная судорога, гик, краткий, как щелчок фотографического затвора, но, видимо, привычный.
He remembered thinking at the time: That poor devil is done for.	Уинстон тогда подумал: бедняге крышка.
And what was frightening was that the action was quite possibly unconscious.	Страшно, что человек этого, наверное, не замечал.
The most deadly danger of all was talking in your sleep.	Но самая ужасная опасность из всех -разговаривать во сне.
There was no way of guarding against that, so far as he could see.	От этого, казалось Уинстону, ты вообще не можешь предохраниться.
He drew his breath and went on writing:	Он перевел дух и стал писать дальше:
I went with her through the doorway and across a backyard into a basement kitchen.	Я вошел за ней в подъезд, а оттуда через двор в полуподвальную кухню.
There was a bed against the wall, and a lamp on the table, turned down very low.	У стены стояла кровать, на столе лампа с привернутым фитилем.
She— His teeth were set on edge.	Женщина... Раздражение не проходило.
He would have liked to spit.	Ему хотелось плюнуть.
Simultaneously with the woman in the basement kitchen he thought of Katharine, his wife.	Вспомнив женщину в полуподвальной кухне, он вспомнил Кэтрин, жену.
Winston was married--had been married, at any rate: probably he still was married, so far as he knew his wife was not dead.	Уинстон был женат -- когда-то был, а может, и до сих пор; насколько он знал, жена не умерла.
He seemed to breathe again the warm stuffy odour of the basement kitchen, an odour compounded of bugs and dirty clothes and villainous cheap scent, but nevertheless alluring, because no woman of the Party ever used scent, or could be imagined as doing so.	Он будто снова вдохнул тяжелый, спертый воздух кухни, смешанный запах грязного белья, клопов и дешевых духов -- гнусных и вместе с тем соблазнительных, потому что пахло не партийной женщиной, партийная не могла надушиться.
Only the proles used scent.	Душились только пролы.
In his mind the smell of it was inextricably mixed up with fornication.	Для Уинстона запах духов был неразрывно связан с блудом.
When he had gone with that woman it had been his first lapse in two years or thereabouts.	Это было его первое прегрешение за два года.
Consorting with prostitutes was forbidden, of course, but it was one of those rules that you could occasionally nerve yourself to break.	Иметь дело с проститутками, конечно, запрещалось, но запрет был из тех, которые ты время от времени осмеливаешься нарушить.
It was dangerous, but it was not a life-and-death matter.	Опасно -- но не смертельно.
To be caught with a prostitute might mean five years in a forced-labour camp: not more, if you had committed no other offence.	Попался с проституткой -- пять лет лагеря, не больше, если нет отягчающих обстоятельств.
And it was easy enough, provided that you could avoid being caught in the act.	И дело не такое уж сложное; лишь бы не застигли за преступным актом.

The poorer quarters swarmed with women who were ready to sell themselves.	Бедные кварталы кишели женщинами, готовыми продать себя.
Some could even be purchased for a bottle of gin, which the proles were not supposed to drink.	А купить иную можно было за бутылку джина: пролам джин не полагался.
Tacitly the Party was even inclined to encourage prostitution, as an outlet for instincts which could not be altogether suppressed.	Негласно партия даже поощряла проституцию -- как выпускной клапан для инстинктов, которые все равно нельзя подавить.
Mere debauchery did not matter very much, so long as it was furtive and joyless and only involved the women of a submerged and despised class.	Сам по себе разврат мало значил, лишь бы был он вороватым и безрадостным, а женщина -- из беднейшего и презираемого класса.
The unforgivable crime was promiscuity between Party members.	Непростительное преступление -- связь между членами партии.
But--though this was one of the crimes that the accused in the great purges invariably confessed to--it was difficult to imagine any such thing actually happening.	Но, хотя во время больших чисток обвиняемые неизменно признавались и в этом преступлении, вообразить, что такое случается в жизни, было трудно.
The aim of the Party was not merely to prevent men and women from forming loyalties which it might not be able to control.	Партия стремилась не просто помешать тому, чтобы между мужчинами и женщинами возникали узы, которые не всегда поддаются ее воздействию.
Its real, undeclared purpose was to remove all pleasure from the sexual act.	Ее подлинной необъявленной целью было лишить половой акт удовольствия.
Not love so much as eroticism was the enemy, inside marriage as well as outside it.	Главным врагом была не столько любовь, сколько эротика -- и в браке и вне его.
All marriages between Party members had to be approved by a committee appointed for the purpose, and--though the principle was never clearly stated--permission was always refused if the couple concerned gave the impression of being physically attracted to one another.	Все браки между членами партии утверждал особый комитет, и -- хотя этот принцип не провозглашали открыто, -- если создавалось впечатление, что будущие супруги физически привлекательны друг для друга, им отказывали в разрешении.
The only recognized purpose of marriage was to beget children for the service of the Party.	У брака признавали только одну цель: производить детей для службы государству.
Sexual intercourse was to be looked on as a slightly disgusting minor operation, like having an enema.	Половое сношение следовало рассматривать как маленькую противную процедуру, вроде клизмы.
This again was never put into plain words, but in an indirect way it was rubbed into every Party member from childhood onwards.	Это тоже никогда не объявляли прямо, но исподволь вколачивали в каждого партийца с детства.
There were even organizations such as the Junior Anti-Sex League, which advocated complete celibacy for both sexes.	Существовали даже организации наподобие Молодежного антиполового союза, проповедовавшие полное целомудрие для обоих полов.
All children were to be begotten by artificial insemination (ARTSEM, it was called in Newspeak) and brought up in public institutions.	Зачатие должно происходить путем искусственного осеменения (искос на новоязе), в общественных пунктах.
This, Winston was aware, was not meant altogether seriously, but somehow it fitted in with the general ideology of the Party.	Уинстон знал, что это требование выдвигали не совсем всерьез, но, в общем, оно вписывалось в идеологию партии.