Джордж Оруэлл - 1984. Скотный двор

Тут можно читать онлайн Джордж Оруэлл - 1984. Скотный двор - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классический детектив. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте LibKing.Ru (ЛибКинг) или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.

Название:

1984. Скотный двор
Автор:

Джордж Оруэлл
Жанр:

Классический детектив
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

4.87/5. Голосов: 81
Избранное:

Добавить в избранное
Ваша оценка:
100

1

2

3

4

5

Джордж Оруэлл - 1984. Скотный двор краткое содержание

1984. Скотный двор - описание и краткое содержание, автор Джордж Оруэлл, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

1984: Своеобразный антипод второй великой антиутопии XX века - "О дивный новый мир" Олдоса Хаксли. Что, в сущности, страшнее: доведенное до абсурда "общество потребления" - или доведенное до абсолюта "общество идеи"? По Оруэллу, нет и не может быть ничего ужаснее тотальной несвободы.

Скотный двор: Антиутопия английского писателя Дж. Оруэлла. Животные, возмущенные отношением к ним хозяев, устраивают бунт и прогоняют фермеров, а бывшую ферму объявляют свободной республикой под управлением свиней. Сначала все идет гладко, но затем рядовые животные понимают, что они также находятся в рабстве, только теперь у своих же собратьев.

1984. Скотный двор - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

1984. Скотный двор - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Джордж Оруэлл

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

But the curious thing was that while he was doing so a totally different memory had clarified itself in his mind, to the point where he almost felt equal to writing it down.	Но любопытно, что, пока он водил пером, в памяти у него отстоялось совсем другое происшествие, да так, что хоть сейчас записывай.
It was, he now realized, because of this other incident that he had suddenly decided to come home and begin the diary today.	Ему стало понятно, что из-за этого происшествия он и решил вдруг пойти домой и начать дневник сегодня.
It had happened that morning at the Ministry, if anything so nebulous could be said to happen.	Случилось оно утром в министерстве -- если о такой туманности можно сказать "случилась".
It was nearly eleven hundred, and in the Records Department, where Winston worked, they were dragging the chairs out of the cubicles and grouping them in the centre of the hall opposite the big telescreen, in preparation for the Two Minutes Hate.	Время приближалось к одиннадцати-ноль-ноль, и в отделе документации, где работал Уинстон, сотрудники выносили стулья из кабин и расставляли в середине холла перед большим телекраном -- собирались на двухминутку ненависти.
Winston was just taking his place in one of the middle rows when two people whom he knew by sight, but had never spoken to, came unexpectedly into the room.	Уинстон приготовился занять свое место в средних рядах, и тут неожиданно появились еще двое: лица знакомые, но разговаривать с ними ему не приходилось.
One of them was a girl whom he often passed in the corridors.	Девицу он часто встречал в коридорах.
He did not know her name, but he knew that she worked in the Fiction Department.	Как ее зовут, он не знал, зная только, что она работает в отделе литературы.
Presumably--since he had sometimes seen her with oily hands and carrying a spanner--she had some mechanical job on one of the novel-writing machines.	Судя по тому, что иногда он видел ее с гаечным ключом и маслеными руками, она обслуживала одну из машин для сочинения романов.
She was a bold-looking girl, of about twenty-seven, with thick hair, a freckled face, and swift, athletic movements.	Она была веснушчатая, с густыми темными волосами, лет двадцати семи; держалась самоуверенно, двигалась по-спортивному стремительно.
A narrow scarlet sash, emblem of the Junior Anti-Sex League, was wound several times round the waist of her overalls, just tightly enough to bring out the shapeliness of her hips.	Алый кушак -- эмблема Молодежного антиполового союза, -- туго обернутый несколько раз вокруг талии комбинезона, подчеркивал крутые бедра.
Winston had disliked her from the very first moment of seeing her.	Уинстон с первого взгляда невзлюбил ее.
He knew the reason.	И знал, за что.
It was because of the atmosphere of hockey-fields and cold baths and community hikes and general clean-mindedness which she managed to carry about with her.	От нее веяло духом хоккейных полей, холодных купаний, туристских вылазок и вообще правоверности.
He disliked nearly all women, and especially the young and pretty ones.	Он не любил почти всех женщин, в особенности молодых и хорошеньких.

It was always the women, and above all the young ones, who were the most bigoted adherents of the Party, the swallowers of slogans, the amateur spies and nosers-out of unorthodoxy.	Именно женщины, и молодые в первую очередь, были самыми фанатичными приверженцами партии, глотателями лозунгов, добровольными шпионами и вынюхивателями ереси.
But this particular girl gave him the impression of being more dangerous than most.	А эта казалась ему даже опаснее других.
Once when they passed in the corridor she gave him a quick sidelong glance which seemed to pierce right into him and for a moment had filled him with black terror.	Однажды она повстречалась ему в коридоре, взглянула искоса -- будто пронзила взглядом, -- и в душу ему вполз черный страх.
The idea had even crossed his mind that she might be an agent of the Thought Police.	У него даже мелькнуло подозрение, что она служит в полиции мыслей.
That, it was true, was very unlikely.	Впрочем, это было маловероятно.
Still, he continued to feel a peculiar uneasiness, which had fear mixed up in it as well as hostility, whenever she was anywhere near him.	Тем не менее всякий раз, когда она оказывалась рядом, Уинстон испытывал неловкое чувство, к которому примешивались и враждебность н страх.
The other person was a man named O'Brien, a member of the Inner Party and holder of some post so important and remote that Winston had only a dim idea of its nature.	Одновременно с женщиной вошел О'Брайен, член внутренней партии, занимавший настолько высокий и удаленный пост, что Уинстон имел о нем лишь самое смутное представление.
A momentary hush passed over the group of people round the chairs as they saw the black overalls of an Inner Party member approaching.	Увидев черный комбинезон члена внутренней партии, люди, сидевшие перед телекраном, на миг затихли.
O'Brien was a large, burly man with a thick neck and a coarse, humorous, brutal face.	О'Брайен был рослый плотный мужчина с толстой шеей и грубым насмешливым лицом.
In spite of his formidable appearance he had a certain charm of manner.	Несмотря на грозную внешность, он был не лишен обаяния.
He had a trick of resettling his spectacles on his nose which was curiously disarming--in some indefinable way, curiously civilized.	Он имея привычку поправлять очки на носу, и в этом характерном жесте было что-то до странности обезоруживающее, что-то неуловимо интеллигентное.
It was a gesture which, if anyone had still thought in such terms, might have recalled an eighteenth-century nobleman offering his snuffbox.	Дворянин восемнадцатого века, предлагающий свою табакерку, -- вот что пришло бы на ум тому, кто еще способен был бы мыслить такими сравнениями.
Winston had seen O'Brien perhaps a dozen times in almost as many years.	Лет за десять Уинстон видел О'Брайена, наверно, с десяток, раз.
He felt deeply drawn to him, and not solely because he was intrigued by the contrast between O'Brien's urbane manner and his prize-fighter's physique.	Его тянуло к О'Брайену, но не только потому, что озадачивал этот контраст между воспитанностью и телосложением боксера-тяжеловеса.
Much more it was because of a secretly held belief--or perhaps not even a belief, merely a hope--that O'Brien's political orthodoxy was not perfect.	В глубине души Уинстон подозревал -- а может быть, не подозревал, а лишь надеялся, -- что О'Брайен политически не вполне правоверен.

Something in his face suggested it irresistibly.	Его лицо наводило на такие мысли.
And again, perhaps it was not even unorthodoxy that was written in his face, but simply intelligence.	Но опять-таки возможно, что на лице было написано не сомнение в догмах, а просто ум.
But at any rate he had the appearance of being a person that you could talk to if somehow you could cheat the telescreen and get him alone.	Так или иначе, он производил впечатление человека, с которым можно поговорить -- если остаться с ним наедине и укрыться от телекрана.
Winston had never made the smallest effort to verify this guess: indeed, there was no way of doing so.	Уинстон ни разу не попытался проверить эту догадку; да и не в его это было силах.
At this moment O'Brien glanced at his wrist-watch, saw that it was nearly eleven hundred, and evidently decided to stay in the Records Department until the Two Minutes Hate was over.	О'Брайен взглянул на свои часы, увидел, что время -- почти 11.00, и решил остаться на двухминутку ненависти в отделе документации.
He took a chair in the same row as Winston, a couple of places away.	Он сел водном ряду с Уинстоном, за два места от него.
A small, sandy-haired woman who worked in the next cubicle to Winston was between them.	Между ними расположилась маленькая рыжеватая женщина, работавшая по соседству с Уинстоном.
The girl with dark hair was sitting immediately behind.	Темноволосая села прямо за ним.
The next moment a hideous, grinding speech, as of some monstrous machine running without oil, burst from the big telescreen at the end of the room.	И вот из большого телекрана в стене вырвался отвратительный вой и скрежет -- словно запустили какую-то чудовищную несмазанную машину.
It was a noise that set one's teeth on edge and bristled the hair at the back of one's neck.	От этого звука вставали дыбом волосы и ломило зубы.
The Hate had started.	Ненависть началась.
As usual, the face of Emmanuel Goldstein, the Enemy of the People, had flashed on to the screen.	Как всегда, на экране появился враг народа Эммануэль Голдстейн.
There were hisses here and there among the audience.	Зрители зашикали.
The little sandy-haired woman gave a squeak of mingled fear and disgust.	Маленькая женщина с рыжеватыми волосами взвизгнула от страха и омерзения.
Goldstein was the renegade and backslider who once, long ago (how long ago, nobody quite remembered), had been one of the leading figures of the Party, almost on a level with Big Brother himself, and then had engaged in counter-revolutionary activities, had been condemned to death, and had mysteriously escaped and disappeared.	Г олдстейн, отступник и ренегат, когда-то, давным-давно (так давно. что никто уже и не помнил, когда), был одним из руководителей партии, почти равным самому Старшему Брату, а потом встал на путь контрреволюции, был приговорен к смертной казни и таинственным образом сбежал, исчез.
The programmes of the Two Minutes Hate varied from day to day, but there was none in which Goldstein was not the principal figure.	Программа двухминутки каждый день менялась, но главным действующим лицом в ней всегда был Голдстейн.
He was the primal traitor, the earliest defiler of the Party's purity.	Первый изменник, главный осквернитель партийной чистоты.