Джордж Оруэлл - 1984. Скотный двор

Тут можно читать онлайн Джордж Оруэлл - 1984. Скотный двор - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классический детектив. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

1984. Скотный двор
Автор:

Джордж Оруэлл
Жанр:

Классический детектив
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

4.88/5. Голосов: 81
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
100

1

2

3

4

5

Джордж Оруэлл - 1984. Скотный двор краткое содержание

1984. Скотный двор - описание и краткое содержание, автор Джордж Оруэлл, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

1984: Своеобразный антипод второй великой антиутопии XX века - "О дивный новый мир" Олдоса Хаксли. Что, в сущности, страшнее: доведенное до абсурда "общество потребления" - или доведенное до абсолюта "общество идеи"? По Оруэллу, нет и не может быть ничего ужаснее тотальной несвободы.

Скотный двор: Антиутопия английского писателя Дж. Оруэлла. Животные, возмущенные отношением к ним хозяев, устраивают бунт и прогоняют фермеров, а бывшую ферму объявляют свободной республикой под управлением свиней. Сначала все идет гладко, но затем рядовые животные понимают, что они также находятся в рабстве, только теперь у своих же собратьев.

1984. Скотный двор - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

1984. Скотный двор - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Джордж Оруэлл

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

' I don't know. I don't know.	-- Не знаю.
You will kill me if you do that again.	Вы убьете меня, если еще раз включите.
Four, five, six--in all honesty I don't know.'	Четыре, пять, шесть... честное слово, не знаю.
'Better,' said O'Brien.	-- Лучше, -- сказал О'Брайен.
A needle slid into Winston's arm.	В руку Уинстона вошла игла.
Almost in the same instant a blissful, healing warmth spread all through his body.	И сейчас же по телу разлилось блаженное, целительное тепло.
The pain was already half-forgotten.	Боль уже почти забылась.
He opened his eyes and looked up gratefully at O'Brien.	Он открыл глаза и благодарно посмотрел на О'Брайена.
At sight of the heavy, lined face, so ugly and so intelligent, his heart seemed to turn over.	При виде тяжелого, в складках, лица, такого уродливого и такого умного, у него оттаяло сердце.
If he could have moved he would have stretched out a hand and laid it on O'Brien's arm.	Если бы он мог пошевелиться, он протянул бы руку и тронул бы за руку О'Брайена.
He had never loved him so deeply as at this moment, and not merely because he had stopped the pain.	Никогда еще он не любил его так сильно, как сейчас, -- и не только за то, что О'Брайен прекратил боль.
The old feeling, that at bottom it did not matter whether O'Brien was a friend or an enemy, had come back.	Вернулось прежнее чувство: неважно, друг О'Брайен или враг.
O'Brien was a person who could be talked to.	О'Брайен -- тот, с кем можно разговаривать.
Perhaps one did not want to be loved so much as to be understood.	Может быть, человек не так нуждается в любви, как в понимании.
O'Brien had tortured him to the edge of lunacy, and in a little while, it was certain, he would send him to his death.	О'Брайен пытал его и почти свел с ума, а вскоре, несомненно, отправит его на смерть.
It made no difference.	Это не имело значения.
In some sense that went deeper than friendship, they were intimates: somewhere or other, although the actual words might never be spoken, there was a place where they could meet and talk.	В каком-то смысле их соединяло нечто большее, чем дружба. Они были близки; было где-то такое место, где они могли встретиться и поговорить -- пусть даже слова не будут произнесены вслух.
O'Brien was looking down at him with an expression which suggested that the same thought might be in his own mind.	О'Брайен смотрел на него сверху с таким выражением, как будто думал о том же самом.
When he spoke it was in an easy, conversational tone.	И голос его зазвучал мирно, непринужденно.
'Do you know where you are, Winston?' he said.	-- Вы знаете, где находитесь, Уинстон? -- спросил он.
'I don't know.	-- Не знаю.
I can guess.	Догадываюсь.
In the Ministry of Love.'	В министерстве любви.

'Do you know how long you have been here?'	-- Знаете, сколько времени вы здесь?
' I don't know.	-- Не знаю.
Days, weeks, months--I think it is months.'	Дни, недели, месяцы... месяцы, я думаю.
'And why do you imagine that we bring people to this place?'	-- А как вы думаете, зачем мы держим здесь людей?
' To make them confess.'	-- Чтобы заставить их признаться.
'No, that is not the reason.	-- Нет, не для этого.
Try again.'	Подумайте еще.
' To punish them.'	-- Чтобы их наказать.
'No!' exclaimed O'Brien.	-- Нет! -- воскликнул О'Брайен.
His voice had changed extraordinarily, and his face had suddenly become both stern and animated. 'No!	Голос его изменился до неузнаваемости, а лицо вдруг стало и строгим и возбужденным. -- Нет!
Not merely to extract your confession, not to punish you.	Не для того, чтобы наказать, и не только для того, чтобы добиться от вас признания.
Shall I tell you why we have brought you here?	Хотите, я объясню, зачем вас здесь держат?
To cure you!	Чтобы вас излечить!
To make you sane!	Сделать вас нормальным!
Will you understand, Winston, that no one whom we bring to this place ever leaves our hands uncured?	Вы понимаете, Уинстон, что тот, кто здесь побывал, не уходит из наших рук неизлеченным?
We are not interested in those stupid crimes that you have committed.	Нам неинтересны ваши глупые преступления.
The Party is not interested in the overt act: the thought is all we care about.	Партию не беспокоят явные действия; мысли -вот о чем наша забота.
We do not merely destroy our enemies, we change them.	Мы не просто уничтожаем наших врагов, мы их исправляем.
Do you understand what I mean by that?'	Вы понимаете, о чем я говорю?
He was bending over Winston.	Он наклонился над Уинстоном.
His face looked enormous because of its nearness, and hideously ugly because it was seen from below.	Лицо его, огромное вблизи, казалось отталкивающе уродливым оттого, что Уинстон смотрел на него снизу.
Moreover it was filled with a sort of exaltation, a lunatic intensity.	И на нем была написана одержимость, сумасшедший восторг.
Again Winston's heart shrank.	Сердце Уинстона снова сжалось.
If it had been possible he would have cowered deeper into the bed.	Если бы можно было, он зарылся бы в койку.
He felt certain that O'Brien was about to twist the dial out of sheer wantonness.	Он был уверен, что сейчас О'Брайен дернет рычаг просто для развлечения.
At this moment, however, O'Brien turned away.	Однако О'Брайен отвернулся.
He took a pace or two up and down.	Он сделал несколько шагов туда и обратно.
Then he continued less vehemently:	Потом продолжал без прежнего исступления:

'The first thing for you to understand is that in this place there are no martyrdoms.	-- Раньше всего вам следует усвоить, что в этом месте не бывает мучеников.
You have read of the religious persecutions of the past.	Вы читали о религиозных преследованиях прошлого?
In the Middle Ages there was the Inquisition.	В средние века существовала инквизиция.
It was a failure.	Она оказалась несостоятельной.
It set out to eradicate heresy, and ended by perpetuating it.	Она стремилась выкорчевать ереси, а в результате их увековечила.
For every heretic it burned at the stake, thousands of others rose up.	За каждым еретиком, сожженным на костре, вставали тысячи новых.
Why was that?	Почему?
Because the Inquisition killed its enemies in the open, and killed them while they were still unrepentant: in fact, it killed them because they were unrepentant.	Потому что инквизиция убивала врагов открыто, убивала нераскаявшихся; в сущности, потому и убивала, что они не раскаялись.
Men were dying because they would not abandon their true beliefs.	Люди умирали за то, что не хотели отказаться от своих убеждений.
Naturally all the glory belonged to the victim and all the shame to the Inquisitor who burned him.	Естественно, вся слава доставалась жертве, а позор -- инквизитору, палачу.
Later, in the twentieth century, there were the totalitarians, as they were called.	Позже, в двадцатом веке, были так называемые тоталитарные режимы.
There were the German Nazis and the Russian Communists.	Были германские нацисты и русские коммунисты.
The Russians persecuted heresy more cruelly than the Inquisition had done.	Русские преследовали ересь безжалостнее, чем инквизиция.
And they imagined that they had learned from the mistakes of the past; they knew, at any rate, that one must not make martyrs.	И они думали, что извлекли урок из ошибок прошлого; во всяком случае, они поняли, что мучеников создавать не надо.
Before they exposed their victims to public trial, they deliberately set themselves to destroy their dignity.	Прежде чем вывести жертву на открытый процесс, они стремились лишить ее достоинства.
They wore them down by torture and solitude until they were despicable, cringing wretches, confessing whatever was put into their mouths, covering themselves with abuse, accusing and sheltering behind one another, whimpering for mercy.	Арестованных изматывали пытками и одиночеством и превращали в жалких, раболепных людишек, которые признавались во всем, что им вкладывали в уста, обливали себя грязью, сваливали вину друг на друга, хныкали и просили пощады.
And yet after only a few years the same thing had happened over again.	И, однако, всего через несколько лет произошло то же самое.
The dead men had become martyrs and their degradation was forgotten.	Казненные стали мучениками, ничтожество их забылось.
Once again, why was it?	Опять-таки -- почему?
In the first place, because the confessions that they had made were obviously extorted and untrue.	Прежде всего потому, что их признания были явно вырваны силой и лживы.