Анатолий Ковалев - Гробовщик

— Послушай, — спросил он, когда они приехали, — как мне выйти на директора картины?

— И не мечтай! Он эмигрировал.

— Откуда такие сведения?

— Вчера узнала от Верки.

— Ты с ней виделась?

— Не ты один мышей ловишь. Я была на вечернем спектакле. И подвезла ее домой. Похоже, ты оказался прав. Ее напугал вопрос о директоре картины. С ее-то профессиональными навыками могла бы не подать вида. Но страх пересилил. Она, кстати, очень сокрушалась, что ты не пришел в театр. И пыталась побольше расспросить о тебе.

— Будь осторожна, — предупредил Балуев. — Она догадалась, что я веду расследование.

— На самом деле?

— Вот теперь ты испугалась! Может, расскажешь, пока не поздно, зачем тебе это надо?

— Уже поздно, Геночка. Мы по уши в этом… деле. Разве не ясно? Когда-нибудь я тебе все расскажу, но только не сейчас.

— Но от контактов с актрисой пока воздержись.

— Это настолько серьезно?

— Суди сама. Она обеспечивала алиби нашему драгоценному директору.

— Ты хочешь сказать, что директор убил Христофора?

— Насчет Христофора — не знаю, а флейтиста — точно.

— Но разве это сделал не один человек?

— Может быть. Но пока что нет ни улик, ни доказательств. Только домыслы. Если нет директора, можно встретиться с шофером автобуса, на котором привезли злосчастный фиолетовый гроб.

— Его домашний адрес есть в деле, — припомнила Светлана.

— Значит, следствие не стоит на месте, — подмигнул он ей, — если, конечно, шофера не укусила бешеная собака!

Марина открыла дверь и сразу начала с упреков:

— Как ты мог? Как ты мог привезти к детям эту женщину?

— Ты что-то путаешь, это она привезла меня к детям.

«Наблюдала из окна, как мы со Светкой разговаривали в машине, — сообразил он. — Есть повод, чтобы устроить мне сцену!»

— Это она во всем виновата! — продолжала Марина, и ее лунообразное лицо подергивала судорога. — Сволочь! Как у нее хватает наглости являться сюда! В мой дом!

— Ну-ну, успокойся! — попытался утихомирить ее Геннадий. — Во-первых, не она во всем виновата. Это ты сделала нашу жизнь невыносимой, еще до появления Светки. А во-вторых, если память тебе отказывает, хочу напомнить, что это не твой дом. Я купил эту квартиру до нашей женитьбы. И написал дарственную на дочь.

Как и следовало ожидать, после отповеди бывшего супруга Марина разразилась слезами.

— Да, здесь ничего моего нет! Ничего! Ты можешь все вынести! Ты можешь нас раздеть до нитки! Даже трусики детям куплены на твои деньги! Забирай все! И проваливай! А дети — мои! Детей я тебе не отдам! И нечего сюда приходить! Они не желают тебя видеть! Ты им больше не отец!

«Я знал, что не стоит сегодня приезжать, — с горечью подумал он. — Светка взбаламутила!»

Он направился к двери, так и не повидав детей. Не трудно было догадаться, что, увидев его в машине, Марина заперла маленьких в комнате, а Вальке просто наказала не высовываться. Ему хорошо были известны все деспотические уловки бывшей жены.

— Папа, не уходи! — раздался жалобный, полный отчаянья Валькин голос.

Несмотря на строгий запрет матери, мальчик вышел из своего убежища и бросился к Балуеву. Марина никогда не отличалась расторопностью и хорошей реакцией, поэтому не успела преградить ему путь. Он выскочил из-под ее локтя и в следующий миг уже оказался в объятиях отчима.

— Забери меня отсюда! — кричал Валька. — Забери! Прошу тебя!

Из раскосых глаз Марины в ту же секунду брызнули слезы.

— Что я тебе сделала, Валечка? — в свою очередь заревела белугой Марина. — За что ты меня не любишь? Сыночек мой родненький! Ведь он тебе никто! Понимаешь, никто! Артемке он папа! А тебе…

— Замолчи! — не сдержался Геннадий. — Он мне такой же сын, как и Артем.

Он вытолкнул мальчугана на лестничную площадку и снял с вешалки его куртку.

— Не смей! — не своим голосом заорала Марина и схватила Валькины ботинки.

— Отдай, — попросил Гена.

— Не отдам! Это мой сын! Тебе он никто!

— Ты это уже говорила. И еще ты кричала, чтобы я все забрал. Так отдай хотя бы Валькины ботинки!

— Я позвоню в милицию! Ты не имеешь права!

— Давай звони! Не теряй времени! А ботиночки все-таки отдай, если не хочешь, чтобы парень простыл!

Она швырнула их ему в лицо. Балуев едва увернулся. Спокойно подобрал ботинки и хлопнул дверью.

Марина сползла по косяку на пол и тихо заскулила. А в комнате заплакали запертые на ключ дети.

Когда они выбрались из подъезда, Кулибина встретила их недоуменным взглядом.

— Браво, Балуев! Ты настоящий мужик! Могу представить, чего тебе это стоило! Куда едем?

— Сначала в какое-нибудь кафе, где поменьше народу. Надо прийти в себя.

— На улице Малышева есть неплохая забегаловка. Там очень дорого, поэтому посетителей почти не бывает. Рванули?

— Угу. Только не лихачь! У нас теперь — дети!

«Пежо» стартовал не как всегда, а мягко и осторожно, будто в салоне находились предметы из тончайшего фарфора, секрет изготовления которого давно утерян.

— Папа, я не хочу возвращаться к маме, — было первым пожеланием пасынка.

— Что ты об этом думаешь? — в свою очередь спросил у Светланы Балуев. — Ты, кажется, взялась решать мои дела?

— Теоретически это возможно, — начала рассуждать Света, — у меня внизу, в гостиной, стоит канапе, как раз ему по размеру. А практически, во-первых, кто его будет отвозить каждый день в школу?..

— У меня через два дня начинаются каникулы! — перебил ее Валька.

— Хорошо для начала, — согласилась деловая женщина, депутат Городской думы. — Во-вторых, проблема с мамой. Марина так просто это не оставит. Постарается мне попортить кровь. Настрочит бумагу в Думу.

— Подмочит твою безукоризненную репутацию?

— Наплевать! Я вчера имела с Мариной телефонный разговор, — вдруг сообщила Светлана.

— Почему не предупредила? То-то она с порога набросилась на тебя!

— Ни о чем конкретном мы не договорились, а могли бы. Я прямо идиллию ей изобразила. Расписала все выгоды. Сказала, что парням будет лучше у тебя, ты их сможешь воспитать, дать хорошее образование. В Москве больше возможностей. А на лето они могут приезжать к ней. И самое главное, у нее будут развязаны руки. Я пообещала найти ей денежную, не пыльную работу. Но эта… мамаша знай твердит одно: «Мои дети! Мои дети!» Не хочет она работать, Геночка! Ты ее всем обеспечил! Получает дотацию и от тебя и от государства!

В кафе, за порцией мороженого с ликером, Света продолжила:

— Ну и наконец, в-третьих. У Вальки имеется дедушка. Как он посмотрит на то, что внук уедет в Москву? У старика Кульчицкого после гибели сына внук — единственная радость в жизни.

— Я могу пока пожить у дедушки, — неожиданно предложил Валька. Он разговаривал с ними на равных и предлагал не глупые вещи. — А потом ты меня сводишь в зоопарк?