Анатолий Ковалев - Гробовщик

— Мы ничего не могли поделать, — беспомощно отчитывался телохранитель сына. — Это произошло так внезапно. В долю секунды.

— Это всегда происходит внезапно и в долю секунды! — заорал Поликарп, отстраняя невестку. — За что вам деньги платили, болваны?!

— Олег Анастасович выходил из банка, чтобы поехать обедать к «Макропулосу». Мы держались, как всегда, на два шага сзади. Убийца вылетел на мотоцикле из-за угла. Он затормозил прямо напротив нас, метрах в десяти. Там прогуливалась девушка. Она вдруг завизжала, решив, что тот вырвет у нее сумочку. Обычное дело на улицах нашего города. Мы тоже так решили, поэтому не сразу среагировали. И тут раздался выстрел. Всего один, понимаете? Ему этого хватило. Он почти не целился, а угодил прямо… — Тут охранник осекся, посчитав, что слишком жестоко называть ту часть тела, в которую выстрелил киллер. Хотя и отец и жена банкира уже видели труп. — Я же говорю — в долю секунды! И потом рванул на бешеной скорости! Мы, конечно, открыли пальбу, но этот гад все рассчитал. Там стоял целый ряд машин. Они послужили ему прикрытием, а мы побили немало стекол и ранили ту девчонку.

— Она — не сообщница?

— Вряд ли. Итальянка. Приехала по туристической путевке.

— Парня удалось разглядеть?

— Он же в шлеме был! При полной экипировке этих мотоциклетных ворюг. Чисто сработано! — При всей плачевности своего положения телохранитель не смог скрыть профессионального восторга.

— Уйди с глаз долой! — прохрипел Гробовщик.

Он почему-то всегда считал свою историческую родину самым безопасным местом на земле. Здесь ему удавалось спрятать от преследования многих соратников. Правда, они не были директорами банков и жили в основном по фальшивым документам. К тому же ничего плохого не делали грекам, как местным, так и тем, что в последние годы эмигрировали из России. А их здесь немало.

Матери Олега он запретил приезжать на похороны. Пусть сидит в Крыму и стережет девчонок. Там есть, где спрятаться. В бывшем доме Платоновых сорок комнат! Правда, это не спасло внуков Епифана. Так их застали врасплох! Поликарп распорядился, чтобы в доме увеличили охрану.

Похороны получились на скорую руку и не столь пышными, как похороны младшего сына. Гробовщик поначалу не хотел ничего слышать о том, чтобы прах Олега покоился в греческой земле. «Братья должны лежать вместе!» — решил он. Но желание кремировать труп глубоко верующего сына вызвало негодование среди родственников и знакомых. К тому же вдова Олега захотела остаться с ребенком в Греции и умоляла Карпиди похоронить сына здесь по православному обычаю. В конце концов он сдался.

«Вот и нет никакого Бога, — размышлял Анастас Гавриилович, бросив ком земли на крышку гроба. — Епифан тоже верил, а от пули это его не спасло».

Невестка во время похорон все время жалась к свекру, ища в нем поддержку. Толстые пальцы Гробовщика сжимали ее хрупкий локоток, и силы возвращались к женщине.

«За что? За что?» — без конца шептали ее губы.

Другие подобным вопросом не задавались. Разве нужны какие-то вопросы, когда убивают преуспевающего банкира?

— Он ведь не хотел сюда ехать два года назад, — вспоминала вдова, когда они возвращались с кладбища в роскошном лимузине траурного цвета, — говорил: «Батя опять отчудил! Езжай, сынок, на историческую родину! А у меня дел невпроворот. Да и какая разница, где получить пулю? От судьбы не улетишь на самолете».

Карпиди на заднем сиденье насупился. «Что он понимал в судьбе, молокосос!»

Однако прервать воспоминания невестки не решился, а только неотрывно смотрел в ее стриженый, рыжеватый затылок. Невестка была не из красивых. Да еще детдомовка. И что нашел в ней Олег? Но любил ведь, любил, чудило! Почти четыре года спокойной, счастливой супружеской жизни! Бывает же! Поликарп сразу был настроен против этой девчонки. Подозревал ее в корысти. Он всегда терпеть не мог золушек. Считал, что им совсем не обязательно превращаться в принцесс. Но его невестка так и не стала принцессой. Бескорыстное, кроткое существо. И все же есть какая-то закономерность. Не ослушался бы тогда Олег, не женился бы на детдомовке, и не было бы сейчас внука, единственного наследника, продолжателя рода Карпиди.

— Что я скажу мальчику? — шептала в слезах вдова. — Он ведь уже все понимает. Спросит, где папа…

— Так и скажи: убили! — наставлял свекор. — Зачем скрывать? Пусть знает почем фунт лиха. Пусть растет с болью в сердце. Нас, детей войны, так воспитывали наши родители.

Невестка вытерла слезы и умолкла. Наставления Поликарпа ее пугали. Она решила, что будет обманывать мальчика, пока это возможно. И еще подумала: «Видит Бог, я не хотела, чтобы его отец к нам приезжал. Он сеет горе. Олег не желал меня слушать. И даже в запальчивости обозвал «идиоткой». Раньше никогда такого себе не позволял. И все то время, пока его отец был тут, Олег не находил себе места. Стал нервным, издерганным. Я перестала его узнавать. Я молила Бога, чтобы свекор поскорее покинул наш дом. Но все вышло куда хуже. Я боюсь этого человека! Я боюсь, когда он берет на руки моего мальчика!..»

«Ничего, ничего, — говорил себе Карпиди, — я еще не старик. Могу и сам. Дело не хитрое. Да хотя бы вот с этой детдомовкой! Она женщина покорная. Договоримся. Этим голубам придется попотеть, прежде чем изничтожить семя Поликарпа!»

Женщина, с которой он в последнее время делил постель, была бесплодна, и это нисколько не огорчало Гробовщика. Он считал, что достаточно потрудился на этой ниве. Теперь же, похоронив одного за другим обоих сыновей, он почувствовал себя ущемленным.

Задуманное решил не откладывать в долгий ящик. Времени оставалось не так уж много. Пора было возвращаться в родные кладбищенские пенаты.

После поминок, когда гости разъехались и в гостиной, кроме свекра с невесткой, была только прислуга, убиравшая со стола, он начал прощупывать почву:

— Как твое здоровье, голуба моя?

— Ничего, папа, спасибо, — ответила кроткая женщина. — Правда, голова болит.

— Ты случайно не беременна? — На жирном, лоснящемся лице свекра изобразилась искренняя озабоченность.

— Ну, что вы! — смутилась невестка и тут же поспешила встать с кресла. — Я, пожалуй, пойду. Попытаюсь заснуть.

— Вот и хорошо, что не беременна. — Жирное, лоснящееся лицо озарилось улыбкой. — Не торопись, голуба. Сядь. Будет серьезный разговор.

Женщина покорилась и снова опустилась в кресло.

— Ты мне должна оказать одну услугу, — загадочно начал Гробовщик. — У Поликарпа больше нет сыновей, — обреченно произнес он. — Вот чего добились мои враги!

— Но у вас…

— Не перебивай! Ты должна родить мне сына. Поняла? Будь умницей, не делай такие страшные глаза! И не надо мне тут бледнеть! Мухомор-поганка! Вот ведь «кисельная» барышня! Чего сопли распустила? Еще благодарить меня будешь. Всем объявим, что это Олег перед смертью успел потрудиться. Пусть считают его сыном Олега. Так даже безопаснее. Но я буду знать, что у меня есть еще один сын.