Бретт Холлидей - Убийство — мой бизнес

Футах в ста ниже копра над входом в шахту желоб внезапно уперся в другой огромный бункер, как две капли воды похожий на тот, что внизу для загрузки вагонеток. Но в отличие от первого, этот бункер-накопитель был доверху завален землей, и из узкого конца выходил желоб. Шейн обошел его кругом и обнаружил, что желоб для руды не шел дальше края воронкообразного провала, мало чем отличающегося от огромного гравийного карьера, из которого многие годы брали породу. Внизу можно было разглядеть вытянутые очертания двух паровых ковшей, лежащих на дне, и длинную стрелу, тянущуюся со дна до края бункера у него над головой. Направив луч своего фонаря на стрелу, он разглядел длинную линию цепного подъемника из бадей; его, вероятно, использовали для подъема руды со дна ямы и доставки в бункер-накопитель наверху желоба. Выключив фонарь, Шейн прошелся вдоль бункера, чтобы поразмыслить над своим открытием. Не оставалось сомнений, что первоначальная шахта со своим копром была давно заброшена, и на память ему пришел отчет Джошуа Райли, в котором он, якобы ошибочно, высказывал мнение о том, что первоначальная жила истощилась. Даже такому профану в рудничном деле, как Шейну, было ясно, что в настоящее время весь процесс добычи сводится к использованию двух паровых ковшей на дне гигантской ямы, которыми, по существу, выкапывается весь склон горы, и порода поднимается наверх в бункер, откуда по желобу загружается в железнодорожные вагонетки. Все это указывало на то, что выводы Райли об истощении первоначальной жилы были, по всей видимости, правильны; и теперь, вместо того чтобы копать в горе новую шахту и пробивать новые тоннели, Таун просто снимает поверхность горы, добывая таким способом драгоценную руду, которую затем изо дня в день отправляет в Эль-Пасо на свою плавильню.

Шейн присел на корточки и закурил сигарету, тщательно прикрыв ладонями спичку и сигарету и повернувшись в противоположную сторону от тихих рудничных зданий внизу. Как бы ему сейчас пригодилось знание горного дела! Но как бы то ни было, подобный способ добычи казался ему, мягко говоря, необычным, насколько он знал, и, однако, он не мог со всей уверенностью сказать, что так добывать серебряную руду невозможно. В конечном итоге после длительных раздумий он пришел к компромиссному выводу, что это во всяком случае революция в горнодобывающей промышленности. Если, правда, Джефферсон Таун разработал секретный способ извлечения обогащенной руды из поверхности горы, нечего удивляться, что он принял все меры предосторожности, чтобы сохранить свой секрет. Докурив, Шейн решил, что больше исследовать здесь нечего. Он еще не знал всего значения своего открытия, но на эту ночь и этого для него достаточно. Он поднялся и стал спускаться вниз по склону, отыскал свою дыру в заборе и без всяких осложнений добрался до своей машины. Уже брезжило утро, когда он отправился обратно в Эль-Пасо, а когда он остановил машину перед «Пасо-дель-Норте», солнце уже давно поднялось.

Поднявшись в номер, Шейн начал раздеваться. Он физически утомился, но ум его работал как машина, перебирая гипотезу за гипотезой и все отбрасывая одну за другой. У него было такое чувство, что разгадка таинственной гибели трех человек где-то рядом, но последнее звено, тот недостающий и окончательный смысл, который поставил бы все на свои места, всячески ускользал от него, и от этого он был сам не свой. Побрившись и приняв душ, он вернулся в комнату в майке и шортах и налил себе хорошую порцию виски. Сидя со стаканом у окна, он жмурился от яркого солнца. Вот он, ответ, — прямо перед ним, но он не сможет разглядеть его. Образ тускнел каждый раз, как он пытался ухватиться за него и удостовериться в его реальности. Стук в дверь раздался в тот самый момент, когда он поднес стакан к губам. Шейн поднялся и пошлепал босиком к двери и распахнул ее. Ланс Бейлис влетел на самую середину комнаты. В руке у него была утренняя газета и портфель, а лицо выражало неописуемый ужас. Он уронил портфель и проговорил хриплым голосом:

— Этот бред про Кармелу — правда?

Шейн прикрыл дверь и ответил:

— Я еще не видел газету, Ланс, но, думаю, все чистая правда.

— Что она в этой вонючей хуаресской тюрьме? По обвинению в убийстве Кокрейна? — Он ударил по газете свободной рукой.

— Да именно так. — Шейн подошел к окну, взял бутылку виски и спросил: — Выпьешь?

— Это твоих рук дело, — выпалил Ланс. — Тут сказано, что ты один из свидетелей обвинения — что ты уверен, что она это сделала.

— Что ее револьвер сделал это, — поправил его Шейн. — По моей гипотезе, она кого-то покрывает — она отправится на электрический стул, покрывая кого-то. — Они встретились с Лансом глазами, и Шейн спокойно выдержал его взгляд.

Ланс тяжело вздохнул:

— Здесь еще сказано, что полиция считает, что я той ночью был где-то поблизости.

— Это Кармела так считает. Она уверена, что ты там был, Ланс.

Бейлис швырнул газету на пол.

— Ладно. Я там был. Я вытащил у нее из сумочки револьвер и убил Кокрейна. Я надеялся, что она меня в темноте не узнает.

Шейн налил Лансу виски.

— Почему ты убил Кокрейна?

Бейлис выпил чуть не все одним глотком и ответил:

— Я был совсем не в себе в тот момент, как я понимаю. — Он подошел к окну и, глядя вдаль и не поворачиваясь к Шейну, продолжил: — Представляешь, увидеть ее с этой крысой — на пути в этот гнусный притон. Целых десять лет я мечтал о ней, Шейн, — как я вернусь к ней. Боже мой, а я-то считал, что она осталась прежней.

— Почему ты не зашел к ней в ту ночь, когда ты был у их дома — когда она была совсем одна и ждала тебя?

Ланс медленно повернулся, по лицу его пробежала нервная дрожь.

— А ты откуда знаешь?

— Я видел тебя в машине около дома. Когда я подъезжал, ты укатил.

— Так это был ты — с подвижной фарой… Я там проторчал целый час, пытаясь собраться с силами. Я ведь не знал, хочет она меня видеть или нет. Я и сам чертовски изменился.

Шейн присел на край кровати и задумчиво потягивал свое виски.

— А как ты очутился в этой аллее в Хуаресе?

— Какое это имеет значение, — раздраженно ответил Ланс. — Я был там, и все. Я выхватил ее револьвер и выстрелил в Кокрейна. — Он опустился на стул. — Ты все время подозревал меня, так ведь? Ты знал, что я сдамся, когда прочитаю сообщение в газете и пойму, что это единственный способ спасти ее.

— Я знал, что так ты должен был поступить десять лет назад. Но зачем ты убил его?

— Я же тебе все сказал.

— Ты дал мне ответ, вполне удовлетворительный для суда, — кивнул Шейн, — но я хочу знать правду.

— Не проще ли задержать меня, и дело с концом? — резко прервал его Бейлис. Он сжал губы и уставился в свой стакан.