Бретт Холлидей - Убийство — мой бизнес

— И он все это сделал в одиночку? — изумился Даер.

— Все было сделано точно и почти с совершенством, — продолжал Шейн. — Он тут же сообщил о случившемся как о дорожном несчастном случае, рассчитывая, что так это и будет воспринято. Когда же тело Бартона с миром упокоят на солдатском кладбище, преступление, как он понимал, никогда не удастся доказать, даже если откроется исчезновение Бартона и на него, Тауна, падут подозрения. За отсутствием улик в виде тела он был в полной безопасности.

— Так оно все и было бы, если б не вскрытие, — воскликнул Даер.

— Вот именно, — вмешался Таун; голос его был какой-то тонкий и жалостливый, видно, он уже немного набрался. — Тогда-то все и полетело к чертовой матери. Но у тебя-то откуда возникли подозрения?

— Из письма Джимми Делрея к матери да из опыта общения с тобой десять лет назад, — хмуро откликнулся Шейн. — Да кто тому поверит — чтобы ты, как добропорядочный гражданин, бросался к телефону и сообщал о дорожном происшествии, да еще без свидетелей. Это не в твоем духе — да еще перед выборами в мэры, которые ты рассчитывал выиграть. Уж если бы ты действительно нечаянно задавил солдата, готов дать руку на отсечение, ты бы даже не остановился, не то чтобы звонил в полицию.

— Почему же он так не поступил? — встрепенулся Даер.

— Потому что прекрасно понимал, что, если позже найдут труп на улице, начнется более тщательное расследование. А сообщив полиции немедленно о случившемся, он легко навязывал свою версию, так что никому в голову даже не пришло искать другую рану.

Даер все еще выглядел несколько ошеломленным, однако подошел к Тауну и похлопал его по плечу:

— Следуйте за мной, если вы достаточно трезвы.

Таун поднялся на ноги. Правая рука у него плетью висела вдоль тела. Он озирался вокруг, словно ничего перед собой не видя, пока его взгляд не остановился на портфеле.

— И это прихватите, — пробормотал он. — Десять штук выложил. Чтоб Картер не прошел.

Шейн поднял портфель и с мрачным видом всунул ему в протянутую левую руку.

— Что верно, то верно. За все заплачено.

— Чтоб ему пусто было, — выругался Даер. — Теперь мы остались без обоих кандидатов. Мог бы поберечь свои денежки, коли б знал, что ты все равно достанешь его.

— То-то и оно, — весело подхватил Шейн. — Потому я и постарался прежде получить свой куш, а потом уж выводить его на чистую воду. — Похлопав себя по карману пальто, где покоился толстый конверт, он последовал за шефом полиции и несостоявшимся мэром.

С 1939 г., когда первую книгу писателя не захотело печатать ни одно издательство, до 1976 г., когда каждая его новая книга неизменно расходилась в сотнях тысяч экземпляров. Бретт Холлидей написал свыше 60 детективных романов о необыкновенном сыщике Майкле Шейне. За эти годы его книги издавались миллионными тиражами, были переведены на семь языков и выходили в разных странах; по ним делались фильмы и телесериалы; неутомимый рыжий детектив, главный герой романов Бретта Холлидея, вышел на страницы посвященного ему ежемесячного журнала, выходящего по сей день, и стал одним из любимейших литературных персонажей, пользующихся неувядающей любовью читателей.

За свою долгую и бурную писательскую карьеру Дэвис Дрессер создал много книг под разными псевдонимами, но славу ему снискали романы о Майкле Шейне, подписанные именем Бретт Холлидей. Славу заслуженную, хотя порой и подвергаемую сомнению некоторыми критиками. Действительно, Бретта Холлидея не назовешь утонченным стилистом, тонким психологом или проницательным критиком социальной действительности. Но он — писатель, который знает, что такое хорошая история, и знает, как надо ее подать. Он всегда владел тайной, как заинтриговать читателя с первой страницы. Он знал, как люди ведут себя по отношению друг к другу в обыденной жизни — и особенно в критических ситуациях, поэтому для его романов характерны реалистичность изображения быта, заостренность событий и характеров, увлекательность интеллектуальной игры, которая поражает своим остроумием, парадоксальностью и неопределенностью. Он знал, что детективный жанр — это не абстрактная головоломка, но прежде всего активно проявляющие себя люди. И, наконец, он знал нечто большее, а именно, что его читатель ждет от него не литературных изысков, не сверхзапутанного сюжета и сверхсложной психологической канвы, а горячо любимого героя в действии, раскрывающего преступление, которое по зубам только ему, Майклу Шейну, и побеждающего коварного и злобного врага. Читатель хотел рассказ о Майкле Шейне; о Майкле и его закадычном друге Тимоти Рурке, о его приятеле шефе полиции Уиллс Джентри, о верной секретарше и подруге Люси Гамильтон и, конечно, о его вечном сопернике шефе полиции Питере Пэйнтере из Майами.

Бретт Холлидей честный писатель, и его Майкл Шейн предельно реален — это настоящий живой американец, воплощение одной из граней американской мечты. Он — главный герой и движущая пружина каждой книги Холлидея. Все происходящее мы видим его глазами. Прочие персонажи предстают перед нами не объективно, не как они сами видят себя, но исключительно с точки зрения Майкла Шейна, а у Майкла на все своя твердая, надежная и убедительная точка зрения. Он знает себя, знает, чего хочет, и знает, за что бьется. Он отличает правое от неправого, нравственное от безнравственного, дух справедливости от буквы закона, и, когда его незыблемые принципы вступают в конфликт с враждебными им чуждыми принципами, он без малейшего колебания принимает решение и действует. Во имя справедливости он готов смело преступить закон и общепринятые нормы; он готов умереть за правду, как он ее понимает. Когда все кругом превращается в хаос и невозможно отличить правого от виноватого, он один обладает способностью видеть суть дела и четко действовать. Быть может, Холлидей не слишком глубок в психологических характеристиках прочих персонажей своих романов, но психологию Майкла Шейна он знает до самых глубин и не написал ни одной строчки или сцены, которая бы полностью не соответствовала образу решительного и неутомимого детектива.

Дэвис Дрессер родился и вырос в начале века в суровых пустынных и гористых краях Западного Техаса; он — последний представитель поколения, вставшего на ноги в условиях пограничья. Глаз его с детства привык к километрам колючей проволоки. Он гонялся с генералом Першингом за неуловимым Панчо Вилья. Эта суровая действительность сформировала его человеком, который знает себя и уверен в себе, человеком, имеющим собственный взгляд на все и вся, словом, человеком, во всем схожим с Майклом Шейном. Оба они сторонники более простого, более человечного и менее усложненного образа жизни. Американского образа жизни. Оба одиночки: и в понимании жизни, и в действии каждый надеется больше на себя, чем на других. Порой они могут заблуждаться, но виной тому — они сами, а не кто-то другой, их собственное видение окружающего, а отнюдь не заемное. И это видение, эти правила и законы — в сущности, старое доброе пограничное видение и правила и законы сурового американского индивидуализма. Если они не правы, то без всякого колебания готовы признать свою неправоту, но они так же без всякого колебания готовы поступать сообразно собственному видению и пониманию и жестко судить любого, кто ведет себя, по их мнению, недостойно.