Виктор Акулов - Чужакам тут не место!

В КПЗ отобрали куртку и свитер. Объяснение: «Нельзя. Не положено. Терпи. Русские морозов не боятся». В камере-одиночке остался в майке и с носом. Осмотрелся вокруг. Окна без стекол. Лишь кресты решетки. Ледяной ветряка заносил сюда хлопья снега. У стены, под окном был снежный коврик. Руки заключенного Виктора посинели от холода. Мурашки по телу. На койке лежал спасательный, но грязный прожженный плед. Без тоски и ужаса не прикоснешься. Пусть я и не голубых, слава богу, кровей. Плед вонял, будто в нем хоронили покойников. Чтобы согреться, я отжимался от пола, прыгал, бегал, стучал зубами. В конце концов, очутился на краю сна, лег на койку и накрылся пледом.

Вечером другого дня перевели в парижскую депортационную тюрьму. Охранники известили, что свободную камеру я должен искать сам. Ведь они заняты. Они, как позже замечу, играли в карты. Я обошел тюрьму. Свободных камер не обнаружил. Некоторые, однако, были заперты. По словам охранников, пустые, но на ремонте. Туда нельзя.

Бледнолицых, как я заключенных, не встречал. Удивило, что темнокожие собратья по беде заступились за меня, будто за своего. И вот под дверью кабинета тюремщиков, картежного катрана, толпа митингующих с призывом заселить русского новобранца.

– Сегодня ночуй на скамейке, а завтра уходи. В тюрьме нет мест, – сказал тюремщик после знакомства с моим досье.

Догадываюсь, что истинной причиной был мой спидозный экономический удар по капитализму. Свободные камеры, вероятно, имелись. Но тюремщики выглядели связанными ленью по рукам и ногам. Пришлось бы аж идти, даже искать, а то и тыкать ключом в замочную скважину!

Двери камер тут никогда не закрывались. Ночью я познакомился с молдаванином. Он сказал, что завтра меня не освободят. Это только после трибунала. Неделя-две – не раньше.

– Но охранники сказали…

– Ну может у тебя связи в правительстве, – он пошутил и ушел в камеру. Пора бы спать.

«У меня не связей, а всего лишь СПИД», – подумалось мне.

Я уснул на скамейке в просторной комнате. Сбился со счета падениям. Просыпался в моменты свободного полета. Парашют не раскрывался. Виновата моя привычка ворочаться с бока на бок в кровати. Беспокойные сны.

Утром мне вернули чемодан. Тюремщики:

– Уходи!

– А куда идти? – спросил я. Глупый вопрос.

– Куда хочешь, туда и иди. Франция большая. Всем хватит мест. Аривуа.

Поднялся шлагбаум. Путь свободен.

Так оборвалась попытка проникновения на остров. Я не сдался. Вторую попытку принял несколько месяцев спустя. Был конец мая. Через третьи руки вышел на молдаванина, который промышлял нелегальной переправкой людей без родины, без флага на остров из Бельгии. Я засыпал его вопросами по мобильнику: «Как ехать?.. Откуда?.. Долго ли?.. Наверняка ли доберусь?»

– Я не могу обо всем по телефону, – сказал он. – Приезжай в Брюссель. Обсудим. И сразу поедешь, куда тебе нужно.

– Какие шансы, что доберусь?

– Девяноста девять процентов… Я же не Господь, чтобы давать сто.

– Сколько стоит? – Тысяча.

Это оплата за его услуги перевозчика. Я обещал, что приеду завтра.

– Не бери много вещей, – предупредил он. – Маленькая сумка. Одежда только темного цвета. Вот и все.

До Брюсселя ехал поездом. Две сумки вещей, мое швейцарское наследство оставил у приятеля в городе Базель. С собой взял рюкзачок, где неотложное, одежда и ноутбук. Худо-бедно. Я был заряжен и наполнен светом надежды. На острове жили друзья и родственник. Возможно, помогут.

В Брюсселе я смотрел в окно движущегося поезда. Какая остановка? Вот проехал Zuid. Думал, что следующая – Midi. Тут договорено о встрече. И я ошибся. Оказывается, обе станции – одно и то же, но на разных языках. Zuid/Midi, Юг/Середина. Короче, бардак. Об этом узнал, когда вышел в пригороде столицы. Было ясно, что проехал дальше, чем надо. Время – на волоске от девяти. Встреча с переправщиком в девять. На моем телефоне не хватало денег для звонка. Швейцарская симка. Роуминг. И не предупредить, что опаздываю. Поэтому купил бельгийскую симку (рекламная пауза) Lycomobile. Теперь дозвонился. Андрей (настоящее имя переправщика изменено), по его словам, ждал у входа на вокзал, где фонтан, под деревом, возле блондинки с зонтиком, напротив мусорки. Я добрался до Midi без происшествий. Обошел два входа на вокзал. Фонтанов – ни капли. У третьего входа заметил струю воды из асфальта, будто гейзер. Рядом, на скамейке, его особые приметы: зеленая кепка, синие джинсы, серая куртка, татуированные перстни на пальцах правой руки. После рукопожатия Андрей сразу поторопился в путь. Скоро стемнеет. Англопоезд, по его данным, двигается на стоянку, чтобы ранним утром отправиться в Лондон. Есть некое место по дороге туда, где поезд останавливается на минуту. Там предстоит в него проникнуть.

Мы ехали на трамвае вдоль ж/д рельс. Теперь до меня дошло насколько все просто. До стоянки – по рельсам. Адрес есть в интернете. Жаль, не догадался раньше. Хотя – не жаль. Скупой платит больше.

В трамвае разговорились. Вопросы друг другу: «Как долго заграницей?.. Не хочется ли на родину?.. Нравится ли тут?..»

Наша остановка была напротив арабского магазина.

– Хочешь пиво? Дальше не купишь, – сказал Андрей.

– Но если мне ехать сегодня… Как там с туалетом?

– А никак. Терпеть до утра. – Тогда я сегодня без пива.

Впрочем, лучше не пить еще потому, что я должен внимательно смотреть, в какой спрячусь поезд. Андрей, вероятно, знает. Тем не менее…

Он купил три банки пива. Мы немного прошли до моста. Под ним – дорога, жужжание машин. На нем – рельсы, стук колес поездов. Подробности, сколько метров туда-сюда, запад не запад, север не север – умалчиваю. Это вам не «Остров сокровищ». Но кто ищет, тот найдет. Язык до Англии доведет.

Перед мостом повернули направо. Теперь в горку по асфальту. Здесь… Справа – здание, возле которого кусты. Слева – мост. Впереди – оазис деревьев.

– Пригнись! – скомандовал Андрей.

К «оазису» бежали, пригнувшись на полусогнутых, как на войне. Маскировка. Бег взбодрил и углубил дыхание. Над мостом открылся горизонт ж/д путей. Мы спрятались в яме лесного «оазиса». Вокруг деревья и кусты, кроме стороны с видом на рельсы. Поезд увидишь, если выпрямишься во весь рост. Ведь яма. Мысленно назвал это место «окопом». Тут тоже, как на войне, нужна осторожность. Нельзя слишком высовываться. Иначе обнаружат, заподозрят…

На земле мусор: окурки, бутылки, пакеты, в общем нормальные следы людей.

– Поезд будет здесь, – торжественно объявил Андрей.

Ну вот и черный вход для тех, кому нельзя официально через парадные двери поезда.

– А когда будет? Сейчас?

– Возможно. Посмотрим, – он произнес медленно, на мой взгляд, на мой слух, без уверенности. Хотя какая тут уверенность? Андрей не ж/д работник.