Тома Нарсежак - Буало-Нарсежак. Том 1. Ворожба. Белая горячка. В очарованном лесу. Пёс.

Франсуа РОШЕЛЬ, ветеринар.

Владение Сен-Илер

через Бовуар-сюр-мер (Вандея)

Мэтру Морису ГАРСОНУ,

Члену Французской академии,

адвокату Парижского суда

Всё началось 3 марта этого года. Во всяком случае, так мне кажется. Мне трудно определить, что существенно для этой истории, а что нет. И что именно послужило толчком к развитию событий — визит Виаля? В некотором смысле — да. Но, если отмести случайность, драма началась за два года до этого. Тоже в марте!.. Как раз в марте мы с Элианой переехали сюда из Эпиналя.

Впрочем, я не собираюсь рассказывать вам свою жизнь. Я намерен лишь как можно подробнее изложить события последних трех месяцев, ничего не выпуская и не выстраивая — словом, в точности так, как мне довелось их пережить. Я не знаю, виновен я или нет. Вывод сделаете вы сами, когда прочтете мой отчет — а я постараюсь написать именно отчет. Я отнюдь не претендую на то, что искусно владею пером. Но моя профессия приучила меня наблюдать, размышлять и чувствовать. Под этим я подразумеваю, что чувствительнее других отношусь ко всякого рода знакам. Я подхожу к животному впервые, но уже знаю, как завоевать его доверие, как с ним заговорить, как погладить его и успокоить. Под взмокшей от пота шерстью мои пальцы первым делом угадывают страх. Поверьте мне: животных преследует страх смерти. Я всегда понимал, что таит в себе эта глухая тревога, которая завладевает больным животным. О страхе я знаю все. Так что моим свидетельствам можно верить.

Однако, когда 3 марта у нашей калитки позвонили, во мне не шевельнулось никакого предчувствия. Темнело. Я смертельно устал, промотавшись весь день по болотам, от одной фермы к другой. Вернувшись, я принял душ и сидел теперь в халате за письменным столом, составляя список препаратов, которые мне нужно было срочно заказать в фармацевтической лаборатории Нанта. Залаял Том. Без особой радости я поднялся из-за стола. Наверное, очередной несчастный случай. Возможно, мне придется добивать искалеченную лошадь. Я спустился, заглянул в кухню и предупредил Элиану.

— Я скоро. Если не срочно, поеду завтра.

— Опять будешь есть остывший ужин, — отозвалась Элиана.

Что означало: «Опять мне ужинать одной!»

Но пренебречь своими обязанностями я не имел права. Мой предшественник растерял за несколько месяцев всю свою клиентуру только потому, что не понял простой истины: здесь, на болотах, сначала животные, а потом люди. Я шел по аллее. За оградой виднелась чья-то высокая фигура и темная масса автомобиля непривычных размеров — явно американского. Во мне проснулось любопытство; я ускорил шаг и открыл калитку.

— Господин Рошель?

— Да.

— Доктор Виаль.

Я пригласил его войти. После некоторого колебания он согласился:

— Ну хорошо, на одну минутку.

Шагая с ним рядом, я строил догадки: явно парижанин, приехал на выходные в Сен-Жиль или Сабль. Вероятно, проверить свою виллу перед пасхальными каникулами… Лет около пятидесяти… Богат… Дети уже устроены… У супруги — собака, которую она перекормила сладостями». Пекинес или бассет… Я провел его в свой врачебный кабинет. Оглядевшись, он положил на смотровой стол шляпу и перчатки, отказался от стула, который я ему пододвинул, и протянул мне свой портсигар. Дорогой твидовый костюм с оттопыривающимся нагрудным кармашком пиджака придавал ему сходство с актером. У него были выпуклые ярко-голубые холодные глаза, гладкое ухоженное лицо, мясистые уши. Он меня несколько подавлял.

— Вас не затруднило бы наведаться в Нуармутье? — спросил он.

— Нет. Правда, я редко там бываю, из-за Гуа… Столько теряешь времени, когда тебя отрезает прилив… Но если это необходимо…

Неподвижный, он наблюдал за мной, почти не слушая.

— Вам приходилось лечить хищников?

— Хищников?.. Черт побери!.. Я лечил быков.

— Да нет, — в его голосе сквозили нетерпеливые нотки. — Это совсем другое дело… Речь идет о гепарде.

Только тогда я ощутил беспокойство. Экзотическое слово почему-то неприятно резануло слух. Я пожал плечами.

— Может быть, объясните?

— Разумеется.

Отодвинув шляпу с перчатками, он присел на край стола.

— Если в двух словах, то извольте: я хирург, практикую в Браззавиле. Несколько последних месяцев я провел во Франции, а перед отъездом решил навестить в Нуармутье свою хорошую знакомую, госпожу Хеллер…

Он огляделся в поисках пепельницы — возможно, собирался с мыслями. У меня возникло ощущение, что говорит он с неохотой. Между тем он продолжал:

— Оригинальная женщина… Родилась в колонии… Надеюсь, это слово вас не шокирует?.. Там выросла, вышла замуж. Настоящая африканка. И только после смерти мужа в прошлом году переехала во Францию.

— В Нуармутье?

Виаль улыбнулся.

— Вы точно поставили акцент. Вообще-то ей больше подошел бы Париж, она такая утонченная, образованная. Замечательно рисует. Но у нее не было средств. Только вот эта старая лачуга, унаследованная от мужа. Пришлось довольствоваться этим.

— И все-таки: после Браззавиля — Нуармутье!

— У нее не было выбора, — отрезал Виаль. — К тому же она отнюдь не несчастна. Уголок очаровательный, сами увидите… Домик стоит посреди соснового бора.

— Лес Шез.

— Да, кажется, так. Из мастерской Мириам видит море, побережье.

Это «Мириам» прозвучало совершенно естественно. Похоже, он привык называть ее по имени. Впрочем, это ни о чем не говорило.

— Ну а гепард? — напомнил я.

— Так вот, гепард болеет. Этого зверя подарил ей я, когда она уезжала. Хотелось, чтобы что-то живое связывало ее с Африкой. Возможно, я поступил неправильно. Теперь Ньетэ больна. Не знаю, что с ней. Это самка, а самки уязвимее, чувствительнее самцов. Мне кажется, она никак не акклиматизируется. Госпожа Хеллер не знает, как ее лечить. Во всяком случае, таково мое впечатление. Хорошо бы вы съездили туда, взглянули… Понимаете, для меня это животное значит несколько больше, чем просто гепард.

Да, я начинал понимать. Виаль поднялся.

— Так вы съездите?

— Завтра с утра.

— Спасибо.

Он сказал это с явным облегчением, даже постарался придать голосу сердечность.

— Меня вы можете найти в Сабль-д'Олонн, в гостинице «Рамблэ». Я уезжаю через десять дней. Доложите мне… — Он тотчас спохватился. — Дайте мне знать, удалось ли что-нибудь сделать… Разумеется, все расходы — за мой счет.