Сергей Михайлов - Сезон охоты

Я вскочил и побежал дальше. Пять-шесть метров — и снова лечу на землю. Оказываюсь в естественной ложбинке, хоть как-то скрывающей меня от огня боевиков. На головой, сантиметрах в двадцати, просвистел целый рой пуль. Опять я их опередил, буквально на одну секунду.

Снова бегу вперёд. Ещё несколько метров, которые одолеваю гигантскими прыжками, и оказываюсь под защитой бревенчатого сруба первой избы-постройки. Бегло осматриваю брёвна, грубо подогнанные друг к другу, и остаюсь доволен: укрытие вполне выдержит разрыв гранаты.

Похоже, чечены рассредоточились, поскольку ведут уже перекрёстный огонь, бьют с разных точек. Умеют, сволочи, воевать, видать, опыт боевой за плечами имеют немалый, там, у себя, в этой своей Ичкерии. Сколько, интересно, наших пацанов на их счету? Сколько матерей, жён, дочерей не дождались своих сыновей, мужей, отцов по вине этих угрюмых бородачей? Мне вдруг на мгновение показалось, что я снова там, в далёком уже девяносто пятом, в самом центре Грозного, отражаю бесконечные атаки превосходящих сил боевиков. Мои товарищи уже все выбиты, я остался один и веду этот неравный, бессмысленный, никому не нужный бой, веду с ожесточением обречённого, до последнего патрона, до последнего вздоха, зная, что хуже смерти может быть только плен. И этого краткого мгновения мне хватило, чтобы я вновь оказался в своей стихии, вновь обрёл былую форму и сноровку. Ничего, мы ещё повоюем!

Пригнувшись, я пробежал вдоль бревенчатой стены постройки, пока не достиг входа и не заскочил внутрь. Огляделся. Четыре стены, и ничего больше. А, ещё лестница! Куда-то наверх. Чердак! Я быстро вскарабкался наверх. С чердака открывался неплохой обзор. Идеальный сектор обстрела. Видна была практически вся деревушка, траншеи, в которых укрылись зрители (вот бы садануть по ним сейчас из гранатомёта!), часть бетонного периметра, несколько ангаров. А ещё я заметил три фигурки боевиков, которые короткими перебежками с разных сторон перемещались в сторону моего укрытия. Остальных троих, в том числе и Хасана, я не увидел. А это значит, что они могут объявиться здесь в любую минуту. Долго засиживаться в одном месте нельзя. Ничего, две-три минуты у меня есть. Я устроился поудобнее, взял автомат на изготовку, перевёл его на стрельбу одиночными выстрелами и начал высматривать жертву.

Он выскочил совсем уже близко, метрах в пятидесяти от моего укрытия, пробежал несколько шагов, дал наобум короткую очередь и залёг в канаве, скрытый кустарником.

Я целюсь и терпеливо жду. Терпение в таком деле — один из залогов успеха. Бить надо наверняка, если промазал, второй раз тебе выстрелить не дадут: тут же засекут огневую точку и влепят их «Мухи». А пока я ни разу ещё не выстрелил, пока не обнаружил себя, они знают о моём местонахождении только приблизительно.

Лежу и жду. Палец врос в спусковой крючок и ждёт лишь импульса из мозга. Я ничего не вижу, кроме цели. Пусть хоть весь мир рухнет вокруг, я буду лежать и ждать.

Есть! В кустах что-то зашевелилось, и «чех», прежде чем выскочить из укрытия, приподнимает голову. Она хорошо видна над верхней кромкой кустарника — чёрное бородатое пятно с зелёной повязкой на лбу. Я плавно нажимаю на спусковой крючок, палец вдруг проваливается в пустоту. Приклад тяжело бьёт в плечо, сухо звучит выстрел. Я тут же стреляю ещё раз: контрольный. Голова в кустах резко отдёргивается назад и исчезает. Неужели попал? С первого выстрела?

Гадать уже нет времени. Я быстро осматриваюсь, оцениваю обстановку. И тут же быстро пригибаюсь, спасая свою непутёвую головушку от мощной ответной атаки. Бьют сразу с двух точек, бьют длинными очередями. Ещё бы! Им патроны беречь не приходится. Пули с глухими хлопками вонзаются в дерево буквально в пяти сантиметрах от моего виска, крошат древесину, рикошетят. Мне кажется, я вижу их траектории, которыми пронизано всё пространство у меня над головой. Огонь стихает, и я осторожно поднимаю голову. И холодею от ужаса.

Я вижу Хасана. Он стоит на прежнем месте, на исходной позиции, с самого начала охоты не сделав ни шага. В одной руке его бинокль, который он держит у глаз, во второй рация. Ясно: руководит операцией, корректирует огонь и перемещение своих людей. Но не Хасан заставил меня похолодеть.

Рядом с ним я вижу боевика с «Мухой» на плече, и её смертоносный раструб направлен как раз на мой чердак. Туда же, то есть прямо на меня, направлены и окуляры бинокля Хасана.

Наверное, у меня глаза полезли из орбит, а крик застрял в горле. Я скорее почувствовал, чем увидел, как Хасан отдаёт команду. Гранатомёт дёргается в руках боевика и…

— У-у-у-у… ё-ё-о-о!.. — ору я, кубарем скатываясь с лестницы вниз, под защиту бревенчатого сруба. Наверху, над самой моей головой что-то вдруг лопается, трещит, рушится, сыпется мне на голову. Меня обдаёт упругой волной горячего воздуха и пыли, мелкие щепки впиваются в лицо, и я инстинктивно зажмуриваю глаза. Что-то подхватывает меня и с силой швыряет об стену. Я тут же вскакиваю и на ощупь выбираюсь из постройки на свежий воздух.

Кажется, жив. Так, несколько ушибов, пара царапин. Трогаю ладонью лицо, на пальцах тёплая липкая кровь. Пустяки, глаза на месте, руки-ноги тоже. Главное сейчас — воспользоваться моментом и быстро сменить позицию. Пока осядет пыль от рухнувшей крыши (как она только меня не накрыла!) и боевики смогут снова возобновить наблюдение, я буду уже далеко отсюда.

Пригибаясь как можно ниже, короткими перебежками, стараясь использовать естественные укрытия, я перемещаюсь от одной постройки к другой, с каждым шагом приближаясь к бетонному забору. Вот бы сейчас перемахнуть через него! Там, в лесу, они бы меня хрен нашли. Бегали, знаем…

Так, хватит. Пора осмотреться. Я заскочил в одну из построек и снова вскарабкался на чердак. В первую очередь я сразу оценил выгодность своей позиции: с этого места ни Хасан, ни тот тип с гранатомётом видны не были, а значит, и моя позиция для них вне поля зрения. Пока они переместятся в другую точку, пройдёт время, а время сейчас для меня дороже всего золота мира. В этой ситуации только две ценности обретают истинный смысл: время и патроны. Вернее, количество того и другого. По значимости, одна секунда примерно равна одному патрону. Другие ценности смысла не имеют.

Боевики стягивались к тому месту, где прогремел взрыв. Я прицелился и дал короткую очередь по одному из них. Тот упал, но тут же вскочил и скрылся за стеной ближайшей постройки. Промазал, жаль. С другой стороны, не всё же время будет везти с первого выстрела. Я выстрелил по другому «чеху» — и снова мимо. Боевики залегли. А это значит, что я выиграл несколько секунд. Плохо то, что я себя обнаружил.

Пора уходить. Я сиганул с чердака вниз, на земляной пол, и кинулся к выходу. Но только сунулся было наружу, как нос к носу столкнулся с боевиком. Я отшатнулся назад, споткнулся и грохнулся на пол. Уже лёжа вскинул автомат и приготовился было разрядить его во врага.