Василий Боярков - Авантюра, валюта и кровь

Так получилось, что в положении лежа их головы оказались рядом, и Сидни успела ошеломленному компаньону шепнуть:

– Версия поменялась: деньги мои – все до копеечки! – на этом и стой.

– А ну-ка «заткнулись», Вы – оба, – грозно крикнул замаскированный и грубый спецназовец, своевременно заметивший, как переговариваются двое задержанных.

Второго приглашения не потребовалось: всем было прекрасно известно, что бойцы спецназа никогда не берут на себя труд церемониться и в чем-нибудь доподлинно разбираться, а напротив, если возникает необходимость, начинают попросту жестоко избивать, скорее, беспощадно дубасить, пользуясь полной неузнаваемостью и укоренившейся вседозволенностью.

Когда на месте захвата возникшие вопросы были исчерпаны (они, кстати, выразились лишь в поочередном поднятии с пола задержанных, а затем дальнейшей их погрузке в полицейскую спецмашину), великолепная парочка оказалась препровожденной в ближайшее отделение московской полиции. К наступившему моменту по-быстрому скомпоновали материалы, причем собрали их с таким расчетом, что, получалось, будто бы Майкл и неизвестная сообщница похитили в аэропорту чемодан, до отказа набитый американской валютой и принадлежавший гражданину Америки Юргену Мак-Когану. Поскольку автомашину «Порше Макан» покупал себе Мишин и поскольку автомобиль был оформлен непосредственно на него, то, не сумев доказать причастность Карен, произвели задержание лишь самого активного похитителя. Здесь следует немного отвлечься и пояснить, что мисс Несравненное Совершенство в перерывах между стриптиз-номерами успела закончить американский юридический колледж, выдавший ей полноправный диплом, подтверждавший полное право на предоставление и оказание адвокатских услуг; к слову говоря, в освоении новой профессии она смогла добиться неплохих показателей. Не стоит сомневаться, что образованная красавица сразу же воспользовалась столь немаловажной особенностью и представилась личной защитницей Мэссона, чем сразу же (правда, временно) исключила себя из списка лиц, причастных к исчезновению денег.

Оказавшись в отделении местной полиции, гражданка Соединенных Штатов Сидни, обозначив значимый статус, не позабыла потребовать, чтобы правоохранительные органы провели проведение допроса задержанного клиента как в ее личном присутствии, так и при наличии консула США (как и она, подозреваемый уже давно успел обзавестись американским гражданством).

Заявление делалось настолько серьезно, что у Российских властей не нашлось ничего более лучшего, как исполнить предъявленные законные требования и выполнить необходимые процессуальные обязательства. Когда все надлежащие меры оказались соблюдены и когда в отдельном кабинете оказались американский авантюрист, его мнимая адвокатесса, которая к наступившему времени успела сделаться еще и действительной (заполнила положенные «пару бумажек»), консул США Джонни Смит, не выделявшийся высоким ростом, имевший худощавое телосложение и достигший среднего возраста, и специально вызванный Юрий Иванович Самодовольный, значившийся следователем по особо важным и несший службу во Внуково. Останавливаясь на описании представителя правоохранительных органов, можно выделить, что он представлял из себя человека ничем особо не примечательного: имел среднею полноту, достиг тридцатипятилетнего возраста, являлся мужчиной невысокого рост, отличался начинающей лысеть головой, обладал пухлыми, свисавшими книзу щеками и голубыми глазами, въедливыми и словно «сверлящими». Основная процедура допроса началась практически сразу.

– Ваши фамилия, имя, отчество? – задавался офицер юстиции простыми вопросами.

– Его зовут Майкл Мэйсон, и он гражданин США, – вмешалась в допрос нетерпеливая Хлоя.

– Извините, но я спрашиваю не Вас, мисс, а Вашего подзащитного, – неприветливо занервничал представительный следователь.

В последующем, приведя несколько пунктов, процитированных из Российских законодательных актов, Сидни убедила российского коллегу, что она имеет право консультировать доверителя вплоть до момента, прежде чем он соизволит дать хоть какой-то конкретизированный ответ. В конце концов выяснилось, что служитель Фемиды и сам был прекрасно осведомлен о не очень удобных при откровенном допросе особенностях и ерепенился лишь для вида, чтобы «наглые «америкосы» не сильно зазнались.

Когда все нехитрые формальности были соблюдены, последовал вопрос, относившийся, конечно же, к мистеру Мишину:

– Господин Мэйсон, объясните, пожалуйста, удивительный факт: на каком основании при Вас обнаружена неимоверная сумма денег, причем в валютном эквиваленте – она Ваша?

Майкл нетерпеливо заерзал на стуле, намереваясь ответить, что денежные средства принадлежат его адвокату – милой и красивой девушке, которая имеет честь заниматься его защитой – однако в тот же самый момент получил сильнейший удар, произведенный каблуком ковбойского сапога и направленный ему в голеностопный сустав; он был произведен безо всего стеснения и осуществлялся прямо у всех на виду, следовательно, оказался настолько болезненным, что предприимчивый проныра забыл обо всем на свете, даже о настоящем имени, и если бы его вдруг спросили – кто он на самом деле, Майкл Мэссон или Михаил Яковлевич Мишин? – то он очень бы затруднился с однозначным ответом.

Возвращаясь к сути, следует уточнить, что предупредительный удар наносился вовсе не для того, чтобы напрочь лишить подозреваемого здравомыслящей памяти, а лишь потому, чтобы ненадолго погрузить его в состояние непринужденной и забывчивой безмятежности, не позволяющей отчетливо реагировать на предполагаемые в дальнейшем события; говоря откровенно, «доверчивый бедолага» пока даже не представлял, что в прекрасной и ясной головке, удобно разместившейся на восхитительном теле его новой знакомой, в очередной раз все решительно поменялось и что она вознамерилась защищать проштрафившегося клиента совсем по-иному.

– Да, деньги принадлежат моему доверителю, – резко выдохнула она ответ, пока незадачливый похититель силился улыбаться, превозмогая пронзившую боль.

– Ты что? – «заклокотал» американский авантюрист, выражая недовольство и передавая его на ухо непредсказуемой защитнице, едва сдерживавшись, чтобы громогласно не заорать, – все же должно было быть совсем по-другому – ты че, «презренная аферистка» посадить меня, что ли, хочешь?

– Нет, – кокетливо моргая ресницами, простодушно ответила милая Хлоя; она применила испытанный способ, способный расположить к ней кого угодно, чего уж там говорить про любителя женских юбок, каким всегда считался любвеобильный проныра, – просто во всем со мной соглашайся, и, поверь, не пройдет и десяти минут, как я смогу нас обоих вытащить – респект?