Александр Усовский - Contra spem spero

Левченко вошёл в особнячок — навстречу ему из своей загородки тут же выскочила блёклая маловыразительная барышня в длинной чёрной юбке и наглухо застёгнутой блузке.

– Že musí být respektována pánev?

— Пан Януш.

Барышня кивнула.

— Teď jsem mu zavolám.

Левченко про себя удивился. Обычно визитёров приглашают в кабинет директора, а здесь, похоже, директора вызывают к посетителям. Оригинальный обычай…

Одна из дверей в глубине коридора, уходящего от рецепции вглубь здания, распахнулась, и появился сам пан директор — живенько подскочивший к подполковнику.

— Jsi z Ruska? Doporučuje se, aby si pan Blažek?

Хм, а ведь ничего трудного в этом чешском нет — практически всё понятно…

— Да, это я, пан Блажек говорил обо мне. Моя фамилия Левченко, я представляю фирму «Ларелине», из Елгавы. Только это не совсем Россия, скорее — Латвия.

Директор на мгновение застыл, пытаясь осознать сказанное, а затем, улыбнувшись, ответил:

— Nezáleží na tom.Hlavní věc — že máte zájem o naše produkty. To je ne?

Левченко кивнул.

— Совершенно верно, очень интересна ваша продукция.

— Pak jsem se zeptat, v mé kanceláři. Čaj, káva? — и, не дожидаясь ответа подполковника, взял его за локоть и вежливо, но довольно настойчиво потащил вглубь офиса.

Следующие полчаса пан Януш страстно и многословно хвалил продукцию своей небольшой фирмы — главным образом, напирая на немыслимую дешевизну замороженных овощных смесей; подполковник же Левченко весьма лаконично и деловито расспрашивал о сушёных фруктах — в свою очередь, напирая на то, что у их фирмы есть фасовочное производство и поэтому им интересны сугубо сухофрукты. За время плодотворной беседы было выпито литра полтора чая (к которому пан директор торжественно достал из сейфа литровую бутыль мутновато-желтой жидкости, представленную как «skutečné Valašské slivovice z vlastní zahrady» [13] Настоящая валашская сливовица из моего личного сада (чешск.) , и по рюмке которой они выпили — самогон как самогон, только сливой здорово отдаёт), и, в конце концов, предмет контракта был определён — латвийская фирма приобретет у радушного пана Януша по тонне сухих абрикосов, персиков и слив, а также две тонны орехов, на общую сумму в одиннадцать тысяч восемьсот долларов, пан же Януш, в свою очередь, гарантирует безусловное качество поставляемого продукта и его полное и абсолютное соответствие высоким стандартам Евросоюза.

Так, теперь деликатный вопрос погрузки и таможенного оформления. Надо этому чеху как-то объяснить, почему мы хотим грузиться так срочно, буквально — на рассвете? И так же быстро нам требуется оформить машину на таможне — причём крайне необходимо наличие дружелюбного и нелюбопытного таможенника. Хм…. Или ничего не объяснять? Поставить перед фактом? Нет, не годиться. Ладно, есть у меня метод против Кости Сапрыкина…

Подполковник постарался придать своему лицу конфиденциальный вид и, наклонившись к пану Янушу, вполголоса проговорил:

— Э-э, пан Януш…. У меня к вам есть одна деликатная просьба.

Пан директор весь обратился во внимание.

— I budete poslouchat pozorně, pane Dmitry!

— Дело в том, что я хочу купить для себя… и для своих друзей… немного продукции фирмы «Ястшаб». Ящиков десять, не больше.

— Tak, rozumět!

— И мне не хотелось бы оформлять их на таможне — алкоголь ведь товар акцизный, лишние проблемы мне не нужны, да и платить дополнительные налоги не хочется. Вы меня понимаете? — Чех молча закивал, — Я могу вас попросить сделать так, чтобы таможенник не вносил эти ящики в транспортные документы?

Пан директор интимно улыбнулся и погрозил Левченко пальцем.

— Daňové úniky! — а потом, уже вполне серьезно, добавил: — Nejsou žádné problémy, celník sem, do obchodu, a zapečetí auto. Deset tisíc korun.

Десять тысяч крон за то, что таможенник не станет заглядывать в кузов…. Недорого! Левченко кивнул.

— Хорошо. Вот реквизиты моей фирмы, подготовьте, пожалуйста, контракт.

Чех кивнул, взял листок с данными фирмы «Ларелине», и вышел из своего кабинета. Что ж, проблему загрузки Одиссея в машину с сухофруктами, похоже, решить удаётся. Завтра с утра он на машине этого учителя едет сюда, здесь мы его прячем в картонные коробки, сверху догружаем товаром по контракту (благо, сухофрукты — в коробках, можно будет оставить пространство для того, чтобы наш парень спокойно вылез после того, как машина тронется), запечатываем — и отправляем в путь.

А дальше? Невзрачные люди в сером, играющие за чёрных, вполне в состоянии натравить на поиски Одиссея не только чешскую и словацкую, но и польскую полицию — более того, скорее всего, это уже сделали. И тот вариант, который он планировал ещё вчера — довезти Одиссея в этой фуре до какого-нибудь польского городка на Люблинщине — того же Любартова — а затем, сымитировав дорожно-транспортное происшествие, из машины его извлечь — не проходит. Извлечь я его извлеку, а как довезти до белорусской границы? Предполагалось, что полякам я объявлю Одиссея своим другом, потерявшим документы, белорусам расскажу примерно то же — и, пусть и с проблемами, рубеж пересечь удастся. Но теперь вариант Любартова отпадает…

Везти Одиссея надо дальше, а границу пересекать по-другому. Вот только куда дальше? И как — по-другому?

— Саня, давай вместе подумаем — как тебя без риска довезти до родного дому.

Одиссей пожал плечами.

— Хрен его знает. Если вы полагаете, что меня может искать любой полицейский в этой части Европы — то давайте я поеду до Елгавы. И там объявлюсь на свет Божий…

— Не пойдёт. Там, в Елгаве, у нас сугубо номинальная фирма, никаких концов ни на таможне, ни в полиции нет — вернее, мы их не создавали — и поэтому это слишком опасно. Вздумает таможня проверить груз — и оп-ля! — человек без паспорта! Ну а потом всё может стать ещё веселей — Латвия член НАТО…

— Тогда, может быть, я тут погужуюсь недельки две? Пока вы мне паспорт сделаете и сюда пришлёте? Кнедликов от души поем, шпикачек, пивка попью…

Левченко покачал головой.

— Шутить будешь на том берегу — сейчас не до шуток. Саня, ситуация намного хуже, чем ты думаешь. Намного. — И. повернувшись к хозяину дома, спросил: — Пан Блажек, у вас уже спрашивали, куда делся тот пан, который заходил к вам днём?

Пан директор отрицательно покачал головой.

— Нет. Але…

— Кто-то вам звонил и расспрашивал о синем БМВ?

Чех удивлённо посмотрел на Левченко.

— Ано… мой абсольвенет… выпускник, хорунжий Коларж, когда я уже выходил из канцелярий… зазвонил и спрашивал. Знаю я этих людей, видел, слишал… — Пан директор развёл руками, — Сказал, что эти люди иностранци, может бить, торговальцы наркотики. Или оружие…. Он ещё много говорил, я ему сказал — не знаю, кто они.

Одиссей покачал головой.

— Вряд ли в полиции эти двое арабов долго просидели…. Да и не они хозяевам этих полицейских нужны. И не пан Блажек…