Александр Усовский - Contra spem spero

— Хорошо, так и сделаю! — Подполковник перестроился в крайне правую полосу, повернул на Кирова и далее поехал так, как только что посоветовал его спутник.

С трудом припарковавшись меж древним «мерседесом» с могилевскими номерами и свеженькой тёмно-синей «маздой» на «транзитниках», Левченко повернулся к своему пассажиру и сказал:

— Саня, мы сейчас тут в одну квартиру поднимемся — ты постарайся ничему не удивляться.

— Яволь. Что мне там нужно будет делать?

Подполковник пожал плечами.

— Сообразишь по ходу разговора. Что ты будешь говорить — это не очень важно, важно, что ты — живой свидетель того, что Тевзеев всего несколько дней назад был совсем не Тевзеевым…. Уловил?

Одиссей почесал затылок.

— Право слово, что-то больно мудрёное вы тут замутили, Дмитрий Евгеньевич…. Но раз вы считаете моё участие в этом замуте обязательным — я с удовольствием в нём поучаствую!

— Тогда пошли.

Они подошли к подъезду старого, сталинской постройки, четырехэтажного дома; Левченко набрал номер квартиры, и уже на втором звонке в микрофоне раздалось скрипучее «Дверь открыта!».

Они поднялись на второй этаж — дверь в нужную квартиру оказалась действительно открытой, более того — у неё стоял средних лет мужчина в тёмно-серой куртке, ироничным взглядом встретивший Левченко и новонаречённого гражданина Белосельского.

— Опаздываете, москвичи! Будете арию столичного гостя петь? Заблудились, пробки, энтузиазм населения?

Левченко решительно кивнул.

— Будем! Для вашего узника кое-какую информацию в последнюю минуту нашли…

Страж ворот улыбнулся.

— Причина уважительная. Милости просим! — и распахнул дверь.

Втроём они вошли в квартиру — и сразу проследовали в гостиную, обставленную хоть и старой, но весьма внушительно выглядевшей мебелью — двумя монументальными диванами, обеденным столом из карельской берёзы (на котором стояли диковато смотрящиеся в этаком антураже четыре пластиковые бутыли с кока-колой, фантой, минеральной водой и спрайтом, и стайка хрустальных стаканов) и четырьмя полукреслами вокруг, высоченным книжным шкафом (потолки здесь были — три с половиной метра!), притаившимся в углу пианино, таинственно поблёскивающим ухоженными лакированными боками. Страж ворот захлопнул за ними входную дверь, бдительно щёлкнув замком.

На одном из полукресел понуро сидел давешний Одиссеев знакомец — пан Симович, он же — Игорь Евсеевич Тевзеев; на одном из диванов, по-хозяйски развалясь, восседал плотного телосложения мужчина лет сорока пяти, второй мужчина, помоложе и не столь вальяжный — вышел из кухни и молча кивнул вошедшим.

Левченко улыбнулся.

— Какая приятная встреча! Игорь Евсеевич, если не ошибаюсь?

Тевзеев грустно вздохнул.

— Я. — Подняв глаза и узнав Одиссея, немного оживился и уже чуть бодрее бросил: — Здравствуйте, пан Дедич!

Сидевший на диване мужчина негромко проговорил:

— Дима, не понимаю, чего ты хочешь добиться. Дело выеденного яйца не стоит! Этот тип, — вальяжный кивнул на Тевзеева, — пересёк границу по фальшивым документам. Факт подделки и факт пересечения границы доказан. Триста восьмидесятая, трёшка ему по ней гарантирована. Передаём в понедельник бумаги в суд, там его оформят — и лети, голубь ясный, в Оршу, на общую! А супругу — в Гомельскую область, на женскую… хотя, может быть, адвокату удастся добиться условного. Двое детей… шансы есть.

Левченко покачал головой.

— Всё бы вам, товарищ полковник, карать…. С разбором надо к людям подходить! Сам факт пересечения границы по фальшивому паспорту никто не оспаривает — было дело. Ведь было, Тевзеев? — бывший «пан Симович» удручённо кивнул. Левченко продолжил: — Но ведь разные у людей бывают причины для подделки документов — и далеко не всегда эти причины предосудительны.

Тот, кого Левченко называл полковником — хмыкнул.

— Ну, ты прям Плевако…. Какие же причины у этого субчика?

Левченко сел на одно из полукресел, напротив Тевзеева, деловито налил себе стакан минеральной воды, отпил половину — и ответил:

— Понимаешь, Володя, человек этот не так прост, как тебе кажется. Он два года назад лихо и по-молодецки стырил пятьдесят миллионов долларов казённых денег. А ведь глядя на него — такого не скажешь, правда?

Полковник покачал головой.

— Не скажешь! Такой субтильный юноша, типичная богема…. Никогда б не сказал!

— Вот! Тем не менее — такой факт имел место. Ведь имел, Игорь Евсеевич?

Тевзеев кивнул.

— Имел.

Левченко продолжил:

— Но на самом деле эти деньги украл не этот хлопец — он был всего лишь подставным лицом. На самом деле бабло подбрили албанские бандиты во главе с Беджетом Харадингой. Известен вам, Игорь Евсеевич, сей деятель?

Тевзеев удивлённо посмотрел на Левченко.

— Откуда вы знаете? Хотя… да, известен. Он был фактическим владельцем фирмы «Гуртен», через которую уходили деньги…. Фирма была оформлена на каких-то его родственников.

— Наш парень, поняв, что является всего лишь игрушкой в руках этого албанца… Вы ведь поняли это, Тевзеев? Пусть и спустя два года, но осознали, что стали инструментов в руках албанских бандитов?

Тевзеев испуганно посмотрел на Левченко, потом на Одиссея — и нерешительно кивнул.

— Да. Осознал. Только недавно.

Левченко развёл руками.

— Ну и что ему было делать? Он понял, что стал жертвой мошенников — и единственным способом вернуть себе доброе имя мог бы стать возврат украденных денег; но как это сделать, оставаясь за границей, и ежесекундно рискуя пасть жертвой злокозненных албанских бандитов? Кстати, Андрей Николаевич, покажи-ка нашему фигуранту тот листик, что ты перед приездом сюда распечатал.

Одиссей сначала не понял, что подполковник обращается к нему — но, увидев бешеный взгляд Левченко, тут же спохватился и, открыв портфель, извлёк из него давешнюю распечатку.

Левченко недовольно выдернул лист из рук Одиссея и положил перед Тевзеевым.

— «Автокатастрофа в Моравии». Читайте, Игорь Евсеевич!

Тот прочёл, и, глядя на Левченко ничего не понимающими глазами, спросил:

— А кто эти словенцы?

— А это некто Али Умар ар-Рамахи и его головорезы — которые с помощью Андрея Николаевича, внедрённого нами в их банду, хотели с вами поболтать в Виловицах. И только благодаря Андрею Николаевичу вы этой встречи чудесным образом избежали…

Тевзеев побледнел.

— А…. А кто это их?

Левченко вздохнул.

— Албанцы. Из клана Харадинги. Мы им намекнули, что Али Умар хочет украсть их деньги — они приехали и доходчиво объяснили арабу, что брать чужое — нехорошо. К счастью, вы к этому времени уже находились здесь, у гостеприимных белорусских чекистов, и вам албанцы ничего подобного сделать не смогут.