Джеймс Чейз - Шутки в сторону

Жанин вышла из «кадиллака», когда водитель открыл дверцу. По дороге в коттедж она гадала, почему Маликов хотел ее видеть. Он подозревает ее? Она провела слишком много времени с Гирландом? Маликов в курсе, что завтра она собирается улететь? Пытаясь успокоить себя, она решила, что у Маликова есть для нее задание.

Жанин вошла в холл, а затем в большую гостиную.

Маликов сидел в мягком кресле в одиночестве. Он был в белой рубашке с расстегнутым воротом и хорошем сером летнем костюме. На столе перед ним лежала пачка телеграмм, и он был занят расшифровкой одной из них. Он поднял глаза, кивнул и показал на стул.

– Я сейчас, – сказал он.

Вцепившись в сумочку, Жанин ждала. Проходили минуты. Маликов не отрываясь работал. Жанин казалось, что прошла вечность. Наконец он бросил телеграмму на стол и повернулся, чтобы посмотреть на Жанин. Его зеленые глаза ничего не выражали.

– Итак, вы поговорили с Гирландом, и он не смог прийти сегодня вечером. Почему он не смог приехать?

– Я уже сказала. Он ответил, что у него деловое свидание.

– И как вы полагаете, что это за дело?

– Фанташ?

– Конечно. Он не придет сюда завтра вечером, потому что надеется к тому времени встретиться с Кэри.

Жанин ничего не ответила.

– Но он не встретится с Кэри, потому что за ним следят четверо моих людей и при первой возможности они убьют его.

Жанин внутренне вздрогнула, но она хорошо себя контролировала и не подала виду.

– Вас это огорчит? – спросил Маликов, разглядывая ее.

Жанин насторожилась:

– Простите? Почему я должна быть огорчена?

Внезапная вспышка гнева в его глазах испугала ее.

– Мне просто стало интересно. Я подумал, будешь ли ты сожалеть об этом.

Он поднялся и подошел к шкафу. Вытащил из него магнитофон и поставил перед ней на стол. Затем включил запись.

– Это тебя позабавит, – сказал он. – Меня позабавило.

Он нажал кнопку воспроизведения, отрегулировал громкость, а затем отошел, наблюдая за ее лицом.

Из динамика до нее донеслись слова: «Я знаю, кто ты. Ты – Марк Гирланд».

Она закрыла глаза, чувствуя, как кровь стынет в жилах, а тело бьет озноб.

– Все ясно, – сказала она. – Выключите. Я не хочу это слушать.

Из магнитофона доносилось: «Хорошо, продолжай. Прежде чем я отвечу, послушаем тебя».

– Нет, мы будем слушать. Вздохи и стоны в конце очень забавны, – сказал Маликов.

Это конец, подумала Жанин. Как она могла быть настолько неосторожной, чтобы не проверить, нет ли в ее комнате прослушки?

Она перестала воспринимать звуки. Она не хотела умирать. Она боялась смерти и понимала, что на милосердие Маликова можно не надеяться. В своем предательстве она перешла все границы.

Наконец она почувствовала, что наступила тишина, подняла глаза на стоящего у магнитофона Маликова, который пристально смотрел на нее.

– Я немного удивлен, – сказал он. – Ты оказалась настолько глупа, что увлеклась человеком, неспособным любить. – Он пожал плечами. – Что ж, тебе конец. В некотором роде ты была полезна, но мы не совсем тебе доверяли. У тебя сознание шлюхи. Мы следили за твоими любовниками. Я чувствовал, что рано или поздно ты нарвешься на человека, который выставит тебя полной дурой. – Он посмотрел на часы. – Пойдем.

Жанин поднялась.

– Что вы собираетесь со мной сделать? – хрипло спросила она.

– Увидишь. Следуй за мной. – Он повернулся и пошел к двери.

В какой-то момент у нее возникло паническое желание проскочить мимо него, выбежать в холл и броситься в темноту ночи, но она понимала, что не сможет добраться даже до двери. Она слишком беспомощна в тисках этого человека. Если она умрет, то сделает это с достоинством.

Собравшись с силами, она проследовала за ним из комнаты через холл в маленькую спальню. Маликов отошел в сторону, пропуская ее. В спальне была только кровать и стул у стены. Деревянные ставни закрывали окна.

Жанин стояла у кровати, пытаясь не трястись. Руки она держала за спиной, чтобы Маликов не видел, как они дрожат.

Он закрыл дверь и прислонился к ней.

– Пожалуйста, разденься, – сказал он тихим, вежливым голосом.

Она замотала головой:

– Нет!

– У меня в саду работают пять слуг, арабов. Если ты не сделаешь то, что я прошу, я позволю им получить нездоровое удовольствие раздеть тебя догола. Пожалуйста, разденься.

Ее язык коснулся стеклянного флакона, она колебалась. Должна ли она использовать его сейчас? Даже в такой момент жизнь была для нее еще драгоценной. Она медлила и была растерянна.

Дрожащими пальцами она снимала свою одежду, временами поглядывая на него. Ей было страшно, а он смотрел на нее скучающим отстраненным взглядом. Как врач, безучастно ожидающий обследования пациента.

Когда она оказалась перед ним полностью обнаженной, он указал на кровать:

– Пожалуйста, ляг на кровать.

Она села, прикрыв грудь руками, и умоляюще посмотрела на него:

– Разве вы не можете просто застрелить меня? Вы собираетесь сделать со мной это? Я была вам полезна. Я…

– Лежи ровно, пожалуйста.

Когда Жанин упала на подушку, он так быстро накинулся, что она даже не успела понять, что он делает. Он пристегнул ее лодыжки наручниками к кровати, а когда она попыталась сесть с криком, чтобы он не трогал ее, он пристегнул ее запястья к спинке кровати.

Он отошел и посмотрел на нее сверху вниз:

– Теперь я тебя оставляю. Я тороплюсь на встречу. Я приказал своим слугам использовать тебя по полной, пока меня не будет. Ты жила, как шлюха, поэтому и умри, как шлюха.

Жанин лежала, тяжело дыша, пытаясь не закричать.

– Их семеро, – продолжал он. – Среди них нет ни одного чистоплотного. Они знают, что меня не будет всю ночь. Несомненно, они сообщат о том, что в этой комнате происходит нечто интересное, своим родным и двоюродным братьям. У тебя будет очень насыщенная мерзкая ночь. Я не мог придумать более подходящего способа закончить твою любвеобильную жизнь, понятно?

Она закрыла глаза.

Повисла долгая пауза, и она услышала, как дверь закрылась.

Жанин сделала безнадежное отчаянное усилие, чтобы выскользнуть из наручников, но только сильнее затянула ремни. Послышались тихие голоса, звук отъезжающего «кадиллака», потом наступила тишина.

Когда дверь приоткрылась на несколько дюймов и появилось смуглое, похожее на крысиное лицо и два черных глаза-бусинки остановились на ней, она всхлипнула и зубами раздавила стеклянный флакон.

Беззаботная улыбка Гирланда в тот момент, когда он пожал руку Боргу, скрывала его тревогу. Как эти двое выследили его здесь?

– Ну и откуда ты свалился? – Он проигнорировал Шварца, наблюдавшего за ним с каменным выражением лица. – Вы только что прилетели?

Борг присел на табурет рядом с Гирландом и подал сигнал бармену.