Питер Чейни - Мрачная комедия

— Если нужно, значит нужно, — сказал Куэйл. — Мы все в одной лодке. Они оба хорошо знали, на что шли. Если вы считаете нужным, делайте это.

— Будьте вы прокляты, — хрипло сказал О'Мара. — Вы думаете, я хочу этого?

— Успокойтесь, Шон, — голос Куэйла был спокоен. — Делайте то, что считаете правильным. Последствия всегда непредсказуемы. Мы все рискуем. Вам что-нибудь нужно?

— Многое. Слушайте внимательно. Больше нам не удастся поговорить. Вы должны подготовить самолет во Францию, в Париж, до завтрашнего утра. Четырехместный самолет с хорошим пилотом. Сможете вы это сделать?

— Да, — сказал Куэйл. — А потом?

— Пилот должен пойти в посольство в Париже и достать там два подписанных армейских пропуска. Это должны быть чистые бланки. Фамилии будут вписаны позже. Также он должен раздобыть пару чистых паспортов с визами в Великобританию, оформленных так, чтобы оставалось только вписать имена и наклеить фотографии. Понятно?

— Понятно, — сказал Куэйл. — Продолжайте.

— Необходимо дать пилоту запечатанное письмо, когда он отправится в Париж. Вы должны написать мне личное письмо. В этом письме вы должны сообщить мне, что с арестом убийцы Фрайн с их агентурой в Англии покончено, что все «о'кей». Вы прикажете мне вернуться и взять с собой коллегу. Вы потребуете нашего немедленного возвращения. Понятно?

— Понятно, — сказал Куэйл.

— Хорошо, — продолжал О'Мара. — Таким образом, ваш человек летит в Париж, достает там пропуска и бланки паспортов в посольстве. Пусть он там покрутится несколько часов, а затем летит в Гуарес и садится на летное поле в двух милях к северу от города.

— Я знаю это место. Мы использовали его с первыми диверсионными группами во время войны. Прекрасная площадка.

— Хорошо, — сказал О'Мара. — Пилот приземляется там не позднее, чем в шесть часов завтра вечером с документами, которые я перечислил. Нет смысла повторять, что он должен быть смышленым.

— Не беспокойтесь. Он будет очень сообразительным. Я возьму Джонни Сагера.

— Хорошо. Еще одно. На взлетном поле всегда присутствует пара человек из обслуживающего персонала. Пусть кто-нибудь даст им указание не слишком совать свой нос во все, что происходит. Пусть занимаются своим делом.

— Взлетное поле Гуареса сейчас не используются по назначению. Обслуживающий персонал только присматривает за ним. Они не будут вмешиваться. Гарантирую. Это все?

— Достаточно, — сказал О'Мара. — Пока, Питер.

— Минутку, Шон. Что касается Гелвады и Танги, если вы собираетесь использовать их в качестве приманки, не говорите им об этом. Людям легче, если они не знают, что их ждет.

— И не собираюсь, — сказал О'Мара мрачно. — Вообще нехорошо говорить людям, что…

— Знаю. Делал это сам и не раз. Это довольно неприятно.

Наступило молчание, а затем О'Мара попрощался:

— До свидания.

— До свидания, — ответил Куэйл. — Удачи.— О'Мара повесил трубку и поднялся в свою комнату.

Сел на кровать и уставился в стену перед собой.

Он подумал, что ему крупно не повезло, когда он начал работать на Куэйла. И начал ругаться. Он ругал всех и все.

Ему было все равно. Наконец он остановился и замер, жуя незажженную сигару и глядя в стену.

Яркое послеполуденное солнце проникло через высокие окна, расчертило комнату золотыми и черными полосами. Танга де Сарю ухаживала за цветами, когда О'Мара вошел в дверь. Он уже дошел до окон, когда она заговорила.

— Доброе утро, О'Мара… или, скорее, добрый день. Думаю, вам не удалось поспать этой ночью.

— Вы правы, — сказал О'Мара. Он стоял, щурясь на солнечный свет.

— Однажды в Англии, — продолжала она, — я видела пьесу «Человек под бременем несчастий». Вы напоминаете мне этот персонаж. Вы выглядите, словно на вас свалилось тяжелое горе.

— Разве? — О'Мара хотел что-то сказать, остановился, а затем продолжал: — Если Ларю придет, пошлите его ко мне. Я буду в саду.

— Хорошо. — Она наблюдала, как он шел по лужайке.

О'Мара ходил по гравийной дорожке, которая проходила по границе лужайки и рощицы. Насколько он мог видеть после восьми часов размышлений, план был хорошо отработан — насколько вообще любой план может быть отработан. Конечно, всегда существовал человеческий фактор. Ему не хотелось об этом думать.

Он ходил по тропинке взад и вперед, как загнанный зверь. И удивлялся сам себе. Удивлялся, что О'Мара — человек, в течении многих лет бродящий по миру, распоряжающийся не только своей собственной жизнью, но и жизнями других людей и, когда это требовалось, отдающий жизни этих людей, как отдал бы и свою собственную, без малейших колебаний, — теперь оказался в затруднительном положении перед проблемой, которая имела только одно решение — работа должна быть сделана, любой ценой.

Он остановился и закурил. Жан Ларю вышел из столовой на лужайку. В руке он держал папку для документов. Он улыбался.

— Все в порядке, мсье О'Мара, — сказал он. — Вы будете довольно работой. Я вам покажу сейчас.

Они пошли по тропинке под деревьями. Ларю открыл сумку и вытащил конверт. Из него он достал маленькую фотографию площадью в один с четвертью квадратный дюйм, скрепленную перфорацией с другой карточкой того же размера.

— Поверните ее к свету, — сказал Ларю. — Фотография превосходная. Если хотите, посмотрите через лупу.

О'Мара повернул фотографию к свету и сказал:

— Превосходная работа, Ларю.

Фотография в самом деле была превосходной. О'Мара мог хорошо видеть пыльную конторку, плакаты на стене, другие детали и самого себя с женщиной в объятиях, целующихся. Все это было хорошо, за исключением того, что это было не его лицо. Это было лицо Тодрилла. Он взял у Ларю лупу и внимательно рассмотрел фотографию.

— Вы превосходный фотограф, Ларю. Хорошая работа. Дайте мне конверт.

Он положил карточку в конверт, а конверт сунул в верхний карман пиджака.

— Давайте присядем, — сказал О'Мара. — Я хочу поговорить с вами. Сначала я хочу сказать вам вот что. Вас не подключили бы ко мне, если бы вы не были хорошим человеком. Вы честный француз — патриот из маки. Помните, все что я прошу вас сделать — на пользу Франции. И не забывайте, что жизни настоящих друзей Франции будут зависеть от того, насколько тщательно вы будете выполнять мои инструкции.

— Мсье О'Мара, вы знаете мою биографию. Мой сын погиб, сражаясь против немцев. Я боролся с ними все годы войны. Люди знают, что я сделал для Бретани. Я не подведу вас.

— Верю, — сказал О'Мара. Они сели на траву под деревьями. — Послушайте меня, Ларю, — продолжал О'Мара, — вот что вам нужно делать…

Было семь часов, когда О'Мара вернулся на виллу. Он въехал через главные ворота и поставил машину в гараж. Потом прошел через лужайку, вошел в маленькую дверь и далее в гостиную.