Анастасия Дока - Полярные чувства

– Не обижайся, Саша. Позицию я объяснил. Лучшее, что ты можешь сейчас сделать – это понять, как Весников и Исаева связаны. Как оказалось, они не родственники, хотя я думал именно так, но, видимо, он обычный маньяк. В общем отвезу домой и займись этой загадкой. С преступником мы разберемся сами.

Она понимала, что таким образом он скорее хочет от нее избавиться и вряд ли его сейчас волнует, каким образом преступник и жертва взаимосвязаны. Раз, они с Рукавицей знают, как того поймать, то вопрос о причинах сразу снижает приоритетность. Но сложившаяся ситуация и небрежность Соколова по отношению к ней изрядно бесили и поэтому она решила ответить ему тем же, язвительно поинтересовавшись:

– Крутому детективу не справиться? – смерила его насмешливым взглядом – нужен женский интеллект?

Он вздохнул, руки невольно сжались в кулаки. В эту секунду оба испытывали бурю эмоций, но один мог сорваться, и Селиверстова благоразумно закрыла рот, хотя сказать ей хотелось еще очень много.

Не сумев дозвониться до регистратуры, Алексей примчался в больницу: он всю ночь терзался снами, в которых его Василек сражалась с зомби-полицейскими. Она была вся в крови, а нежить ухмылялась, загоняя ее дрожащую и бледную в угол темной палаты. Зря он решил снять напряжение компьютерной игрой. Зря.

В женской консультации ему наконец-то сообщили о переводе жены на дородовое отделение – в общую палату. Знают ли об этом полицейские, которые должны защищать Василька от маньяка? Сейчас он это выяснит. Дождавшись, когда охранник отвлекся, пулей рванул за турникет. Вдогонку неслось:

– Не положено! Еще нет приема!

Но ждать еще два часа он был не в силах, и, слушая очередное «Телефон абонента выключен или находится вне зоны доступа сети», Алексей буквально «залетел» в лифт, оставив бурого от негодования охранника за закрытыми дверями.

Хол дородового отделения встретил его серо-белой, местами облупленной краской, одинокими деревянными скамейками вдоль стен и табличками многочисленных кабинетов: «Офтальмолог», «Психолог для беременных», «Лор», «УЗИ только для пациенток отделения», «Кардиолог». Его Василек слышала, как поговаривали, что из-за намечающегося ремонта в самой консультации многих специалистов временно переведут сюда, но он не думал, что так скоро. Таблички не кончались. Казалось, сюда переехали все специалисты. Приютилось даже несколько участковых.

Нужная палата располагалась в самом конце коридора, и к радости Алексея, на стуле возле двери сидел плотный мужчина. В нем он признал Николая Марыхина, представленного Рукавицей после того, как они вышли из кафе. Полицейский кивнул и уставился в телефон. Алексей открыл дверь и замер. В палате было четыре койки: все заняты, но жену он увидел сразу. Белое как простыня лицо, обрамленное огненными волосами, бросалось в глаза, подобно алому пятну на снегу. Он невольно вспомнил ночной образ и быстро подошел к Василисе. Рука была холодной – в последнее время жена часто мерзла. Дыхание ровное, и это успокаивало. Она спала. Его Василек просто спала. Алексей улыбнулся, потянувшись к телефону на тумбочке. Выключен. А он с ума сходит. Бедная Клавдия Евгеньевна сидит на таблетках, а мобильный просто выключен. Злости, раздражения не было, хотя со своей беременностью его Василек и стала забывчивой, сейчас этот факт лишь радовал. Страхи оказались напрасными. С ней все хорошо. Все хорошо.

– Лешка? – прозвучало тихо, тонко, – ты здесь?

– Да, Василек. Как ты себя чувствуешь? – коснулся щеки – холодная. Все тело было, словно ледышка, один лишь взгляд излучал слабое тепло.

– Нормально. С ребенком все в порядке, – и тут она заплакала.

– Ну-ну, Василек, тише. Все позади, – и сам тяжело выдохнул. Сердце билось как ненормальное: может сказывались три выпитые чашки крепкого кофе, а может волнение или тревожная ночь, но стучало оно неистово. На какой-то миг Алексею даже стало трудно дышать, но, глядя на заплаканную супругу, он сумел взять себя в руки и молниеносно перевел тему, не давая женским слезам перейти в истерику.

«Не говори о преступнике», – вспомнил он слова Рукавицы, упоминая о походе в полицию и соврал, будто шляпка оказалась подарком от одной из ее коллег.

– Лешка, ты врешь. Зачем кому-то было оставлять ее в двери?

– Твоя Ася любит сюрпризы. Уверен, это она.

Василиса утерла слезы и задумалась:

– Ася? В принципе могла. Получается, я зря испугалась?

– Конечно, Василек. Маньяка же поймали, помнишь. Он на принудительном лечении, так что бояться некого. С Асей я сам поговорю. А ты лежи, восстанавливайся. Береги малышку, – Алексей протянул руку и погладил живот.

– Малышку… – немного грустно протянула Василиса, – а может малыша. Мы так и не знаем. Лешка, – резко приподнялась и тут же опустилась обратно, – поговори с врачом. Мне ничего не сказали. Возможно, они знают пол.

– Хорошо. А ты лежи и никаких резких движений, – он улыбнулся, а Василиса, немного успокоившись начала жаловаться на невкусный завтрак и канючить булку с вареньем.

Он пообещал принести «Кашу-Малашу» из кабачка, тыквы и апельсина, а заодно захватить и зарядку для телефона. Поговорили еще чуть-чуть на отстраненные темы, затем он проверил сохранность вещей в тумбочке, положил на салфетку помытое яблоко, и потом они попрощались. Василиса еще не набралась сил и выглядела измотанной: глаза слипались и ей все время было холодно. Алексей укутал ее в больничный плед, и как только она уснула вышел из палаты.

Снаружи ждали хмурый охранник и не менее хмурый Марыхин.

– Вы должны были сообщить Григорию куда и зачем направляетесь, – полицейский выглядел недовольным, – мое дело – охранять вашу жену, а не прикрывать вас перед охраной.

– Надо было по-человечески объяснить, – охранник Григорий тоже хмурился, – у меня у самого жена здесь лежит. Что, я не понял бы? Тем более, когда такая внештатная ситуация. – Повернулся к Марыхину:

– Я чай принесу. Будешь? Если сидишь тут с восьми, то наверняка жрать хочешь. Могу бутерброды захватить.

Тот кивнул.

– А если вы здесь, то кто на посту? – теперь хмурился Алексей.

– Сменщик, – отмахнулся охранник.

Алексей попрощался и пошел к выходу. Обернувшись, он увидел, как охранник садится на скамейку, а полицейский заходит в туалет, и уверенность в безопасности жены начала медленно таять. Рукавица вчера показался ему надежным. Марыхин же, напротив, вызывал скорее обратную реакцию. Подавив волнение, Алексей нажал первый этаж. Его Василек хотела варенье, и он намеревался выполнить ее маленькую прихоть как можно скорее. К тому же она должна была быть на связи, а сделать это с разряженным телефоном невозможно. Ухмыльнулся, подумав о том, что сам забыл аккумулятор в прихожей еще вчера, когда собирал сумку и вышел из лифта. Пост охранника пустовал.