Микки Спиллейн - Крутой детектив США. Выпуск 2

— Медэксперт определил, что смерть наступила около четырех часов ночи. — Его голос просил моих разъяснений.

— Ты должен был сразу сказать мне, Пэт. В это время я был очень занят, просто очень.

— Ты можешь доказать это?

— Вот именно.

— Майк… Если ты лжешь…

— Я не до такой степени идиот. Тебе бы следовало знать.

— Мне следовало бы знать о многом. Мне следовало бы знать поминутно, где ты был прошлой ночью.

Мне нравилось, как он смотрит на меня. Может быть, я разучился врать, а врал я в тот момент совершенно нагло. Прошлой ночью я спал как убитый, и не было никакого способа доказать это. Если я скажу ему правду мне и за месяц не отмыться.

Я бросил:

— Пошли, — и направился к телефону в вестибюле. Бросил монету в щель и набрал номер, надеясь, что мне удастся вставить несколько слов, чтобы дать понять, что мне нужно. Он стоял рядом, готовый перехватить у меня трубку.

Я не мог не узнать ее голоса, как будто видел ее снова в зеленом потоке платья, ниспадающего от талии.

— Это Майк, Марша. Один полицейский хочет о чем-то тебя спросить. Не возражаешь?

Это было все, что я успел. Пэт схватил трубку, пока она пыталась сообразить, что к чему, напряженно улыбнулся мне и отвернулся к автомату.

— Говорит капитан Чэмберс. Я так понимаю, что вы можете подтвердить местонахождение мистера Хаммера прошлой ночью.

Ее голос, льющийся из трубки, был подобен музыке. Пэт взглянул на меня пристально и с любопытством, пробормотал слова благодарности и повесил трубку. Он все еще не знал, как к этому отнестись.

— Значит, ты провел ночь с дамой?

Я про себя высказал Марше огромную благодарность.

— Но это не для обнародования, Пэт.

— Тебе бы прекратить шляться, дружище, ведь Велда скоро вернется.

— Зато это хорошее алиби.

— Да уж, алиби ты себе обеспечил. У меня есть подозрение, что не стоит верить ему, но Линк — это не Деккер. Если ты в этом замешан, придется платить, и я все узнаю.

Я протянул ему сигарету.

— Могу я узнать, как все произошло, или это секретная информация?

— Много здесь не расскажешь. Он лежал в постели, спал. Убит выстрелом в голову, а тот, кто убил, циклоном прошелся по всей квартире. Если хочешь, поедем со мной, я как раз возвращаюсь туда.

— Поборник нравственности там?

— Прокурор пока ничего не знает, — устало сказал Пэт.

— Ты проверил пулю?

Пэт поежился.

— Я не стал ждать доклада. Я был уверен, что это ты, и отправился прямо сюда. И потом, ты ведь мог сменить ствол, если намеревался пойти на это. Я видел у тебя запасные.

— Спасибо. Я, оказывается, великий умник.

— Не растравляй рану.

— Кто обнаружил тело?

— Насколько нам известно, полиция прибыла на место первой. Посыльный заметил открытую дверь и хотел закрыть ее. Внутри все было разбросано, и он подумал об ограблении.

Позвонил и, не дождавшись ответа, вызвал полицию, а они уже нашли тело.

— У тебя нет никаких предположений, что там искали… или нашли?

Пэт бросил окурок на пол.

— Нет. Пошли, взглянешь сам. Может, это поднимет твое настроение.

Вид того, что осталось от Жабы, никому не поднял бы настроения. Смерть лишила тело Линка округлости, превратив его в продолговатый кусок мяса. Он лежал на спине с закрытыми глазами и разинутым ртом — огромная жирная лягушка, столь же неприятная в смерти, как и при жизни. Прямо посередине лба была дырка — пурпурно-черная, с обожженными краями, окруженная крапинками пороховых ожогов. Кто бы это ни был, пистолет он держал очень близко. Может, затылок и остался цел, но он был вдавлен в подушку.

Снаружи с визгом затормозили две патрульные машины, и послышались поспешные шаги к дому. Одинокий репортер разглагольствовал о правах прессы, но ему велели заткнуться. Пэт послал полицейских прочесать все комнаты.

Вдоволь насмотревшись на Жабу, я спустился вниз и отправился вслед за Пэтом, наблюдая, как он обшаривает разгромленную гостиную.

— Кто-то очень шумел, да?

В ответ я получил язвительную усмешку.

— Да, здесь хорошо искали.

Я приподнял кленовое кресло и внимательно рассмотрел его. На нем не было ни царапины. Вообще ни на чем не было ни царапины. При всем кавардаке в комнате все было тщательно и методично разобрано. Можно было даже проследить какой-то порядок в том, как это делалось. Сиденья и подушки были ровно разрезаны в одном и том же месте. Все, что можно было отвинтить и вынуть, было отвинчено и вынуто. По полу были разбросаны книги, некоторые с содранными обложками.

Пэт взял в руку одну из них и помахал ею мне.

— Это не очень большая вещь, если ее искали здесь.

Мне казалось, что я говорю про себя, но, видимо, я сказал это вслух, потому что голова Пэта повернулась ко мне:

— Что?

Я не стал повторять; Пэт вполне мог бы прочитать мои мысли, заглянув мне в глаза. Он бы и прочитал, но подошел полицейский сообщить о рухляди в подвале, и Пэт ушел, оставив меня посреди комнаты.

Вошел другой полицейский, разыскивая Пэта. Я сказал ему, что тот внизу и сейчас придет. Полицейский развернул веером то, что держал в руке, и помахал мне.

— Взгляните на фотографии, которые я нашел. — Он коротко рассмеялся. — Не могу его осуждать. Мне самому больше нравятся довоенные.

— Давайте посмотрим.

Просматривая фотографии, он протягивал их мне.

Половину составляли обычные студийные фотографии, а остальные представляли собой увеличенные снимки, сделанные во время представлений. Каждая фотография была адресована персонально Чарли Фаллону с выражениями любви, а иногда и с поцелуями от некоторых звезд Голливуда.

Полицейский показал мне пару отрывных блокнотов с пометами о запросах новых фотографий; перечень личных телефонных номеров, собранных здесь, заставил бы позеленеть любого бродвейского репортера. Очень часто после имени стояла пометка: «Знакомство с Ф».

Опять Фаллон. Куда бы я ни поворачивался, всплывало это имя. Фаллон, Фаллон, Фаллон… Арнольд Бэзил работал на Фаллона, все женщины знали Фаллона. Жаба был как-то связан с Фаллоном. Черт побери, ведь этот субъект умер!

Я не стал дожидаться возвращения Пэта. Попросил полицейского передать ему, что я ушел и позвоню завтра. В дверях репортер, пытавшийся извлечь наибольшую выгоду из того, что оказался здесь первым, попробовал получить у меня информацию, но я отрицательно покачал головой. Он переметнулся от меня к полицейскому и получил тот же ответ.

Дождь смягчился, утратив свое яростное безумие. Любопытные тесной группой толпились у ворот, ежась под зонтами и плащами, чтобы поглазеть на приют смерти и посудачить. Я протолкался сквозь толпу на улицу и успел как раз вовремя-с другой стороны приблизился окружной прокурор в сопровождении своих мальчиков, расчищавших дорогу. Лицо его было чернее ночи, и я сразу понял, что кто-то опять перешел ему дорогу.