Микки Спиллейн - Крутой детектив США. Выпуск 2

По дороге в город четыре тысячи начали прожигать мой карман. Мне хотелось остановиться у самого сказочного места, которое мы смогли бы найти, и отпраздновать выигрыш, но Эллен покачала головой и велела мне ехать в Ист-Сайд, через каждые несколько секунд указывая направление.

Все шло прекрасно, пока мы не застряли за грузовиком и я не получил возможности оглядеться. И тут все оказалось не так уж прекрасно. На тротуар выходили окна жалкой пивной с треснувшим стеклом. Из открывшейся двери вышел парень, и, прежде чем дверь захлопнулась, воспоминания нахлынули на меня, и я ощутил запах дождя и пропитанных пивом опилок и почти наяву увидел промокшего паренька, который целовал на прощание своего ребенка.

Я выругался про себя, вывернув руль и с визгом обогнав грузовик, чтобы поскорее убраться отсюда.

Еще шесть кварталов мы ехали прямо, потом Эллен велела:

— На следующем перекрестке поверни направо и остановись на углу.

Я сделал, как было сказано, и припарковался между грузовиком и ветхим седаном. Эллен открыла дверь и вышла, ожидающе оглянувшись на меня.

Я кивнул и вылез из машины.

Она ввела меня в жилой дом, перестроенный из амбара или чего-то в этом роде. Меня представили паре милых старушек, священнику и полицейскому, который пил чай со старушками. На всех лицах цвели радостные улыбки, а когда Эллен вручила одной из женщин увесистую пачку денег, я думал, они расплачутся.

Похоже было, что Эллен практически содержала это заведение.

Мне удалось взглянуть через дверь на кучку оборванных детишек, играющих в школу, и я избавился от четвертой части денег в своем бумажнике. Я сбежал от потока благодарности, вернувшись к машине, и посмотрел на Эллен совершенно другими глазами.

— Боже, какой я тупица! — сказал я.

Она рассмеялась, наклонилась ко мне и поцеловала. На этот раз я сделал большой глоток вина, прежде чем она отняла у меня бокал.

— Это стоило того, — сказал я.

— Знаешь, Майк, ты не такой уж мерзавец. Я имею в виду, не такой уж большой мерзавец.

Я посоветовал ей не делать поспешных выводов. Было без четверти шесть, мы оба проголодались, и я проехал по Бродвею к стоянке. Мы вышли из машины и вернулись к ресторанчику, где хорошую еду сопровождала хорошая музыка. Эллен взяла у меня пятицентовик и отошла к телефонной будке позвонить Пэтти.

Я еле дождался, когда она сядет на место.

— Все в порядке. Почти все уже ушли. Она оставит нам папку дома.

— Мы можем встретить ее где-нибудь? Это сэкономило бы время.

— Слишком рискованно. Лучше не надо. Говоря по телефону, Пэтти нервничала, и я не думаю, что эта идея ей понравится. Надеюсь, что вернуть досье будет так же легко, как взять.

— Не беспокойся.

Наверное, я не сумел произнести это с достаточной уверенностью, потому что она молча взглянула на меня и склонилась над салатом.

Я сказал;

— Перестань волноваться. Нет ни одной ситуации, из которой я не нашел бы выхода, если постараюсь.

— Хорошо, Майк, просто я раньше никогда подобных вещей не делала.

Она сморщила нос и занялась ужином.

Когда мы вышли, было десять минут девятого. Над Джерси плыла грозовая туча, закрывая звезды и заменяя их тусклым сиянием зарниц. Я попросил Эллен взять две кварты пива, пока выводил машину, потом встретил ее на углу. Она прыгнула в машину одновременно с первой каплей дождя, ударившей о крышу автомобиля.

Тротуары, мгновение назад просто сырые, теперь засияли зеркалами воды. Даже с бешено работающими стеклоочистителями я едва различал дорогу. Машина впереди моей казалась зыбкой тенью с одним слабым красным глазком, а неоновые вывески и витрины по сторонам улицы — красочным парадом привидений.

Еще один вечер, похожий на тот. Вечер, когда хочется бежать куда угодно, лишь бы скрыться. Можно было различить смутные очертания людей, сгрудившихся под навесами и забившихся в подъезды; наиболее отважные совершали короткие перебежки к стоящим у тротуаров такси и тут же жалели об этом.

Когда мы добрались до дома Эллен, дождь перешел в устойчивый ливень, лишенный электрической ярости, которая превращает ночь в шумный, оглушающий день.

Швейцар, держа огромный зонт, ввел Эллен в фойе и вернулся за мной. Теперь, когда мы спрятались от дождя, можно было и посмеяться. У меня только в ботинках хлюпала вода, а Эллен промокла до нитки, и платье прилипло к ее спине, как почтовая марка. В лифте она встала спиной к стене и посторонилась, заставив меня идти впереди нее.

Я уже готов был постучать в дверь, но она сунула ключ в замочную скважину.

— Никого нет дома?

— Не задавай глупых вопросов. Сегодня вечер свиданий…

— Да. — Я сбросил ботинки и отнес их на кухню. Эллен поставила пиво на стол и показала мне, где стоят бокалы.

— Наливай, Майк. Я вернусь, как только сниму эти мокрые тряпки.

— Побыстрее.

Она улыбнулась и вышла танцующей походкой. Я едва успел наполнить бокалы, как она, все так же танцуя, вернулась в комнату в махровом банном халате, вытирая волосы полотенцем.

Я протянул ей бокал, и мы чокнулись в молчаливом тосте. Я выпил, не спуская взгляда с ее глаз и наблюдая, как их темно-голубой цвет превращается в дымчато-серый, исходящий, казалось, из глубин пламени.

— Давай заглянем в досье, Эллен.

— Хорошо.

Она зажала бутылку под мышкой, и я пошел за ней в гостиную. Большая стойка для радиоприемника занимала угол комнаты. Она отодвинула ее от стены и сунула руку в отверстие.

— Твой личный сейф?

— Для интимных писем, драгоценных нейлоновых чулок и всего прочего, что может прихватить любопытная женщина, приходящая убирать квартиру.

Она вытащила папку, перетянутую толстой резинкой, и вручила ее мне. У меня задрожали руки, когда я стягивал резинку.

Она соскочила и пролетела через всю комнату.

Открыв папку, я вытащил стопку официальных отчетов, четыре фотографии и бессчетное количество письменных показаний. Я разложил их на кофейном столике и стал просматривать; ненужное я складывал в пустую папку.

Скоро я стал проклинать себя и эту затею, потому что уперся в глухую каменную стену, на которой не было ничего, кроме издевательского «Ха-ха!» и «Пошел к черту!». Рука моя протянулась сама собой и рассыпала все по комнате, а Эллен вскрикнула и отступила, прижав руку к губам.

— Майк!

— Прости, детка. Черт побери, здесь нет ничего важного!

— О, Майк… не может быть. Прокурор работал над этим целый месяц!

— Конечно, пытаясь привязать Линка к своему вшивому расследованию. Ну, доказывает он, что тот букмекер. Кто угодно может это сказать. Надо лишь пойти и самому сделать у Линка ставку. — Я выхватил пару отчетов и щелкнул по ним пальцем. — Взгляни на это. Два официальных отчета, которые дают хоть какую-то информацию о Линке, и те сделаны в то время, когда окружным прокурором был Робертс. А что происходило все эти годы?