Микки Спиллейн - Крутой детектив США. Выпуск 2

Сигарета догорела в ее пальцах, шапочка пепла устало повисла на конце, готовая упасть. Глаза Эллен были одновременно и блестящими, и затуманенными — томные глаза, в которых трудно было прочесть ее мысли.

— Я достану его, Майк.

Я молча ждал, и ее губы тронула улыбка.

— Но это будет стоить тебя, — сказала она.

Сначала я не сообразил.

— Стоить чего?

— Тебя.

И у меня по спине поползли мурашки.

Она дотянулась до моей руки и накрыла ее своей.

— Майк… Я могу получить тебя только таким образом, и это стоит того, даже если мне придется тебя купить. Но сделаю я это исключительно из-за того, что ты мне сейчас сказал.

В ней было что-то новое, чего я не замечал раньше. Я сказал:

— Эллен, тебе не придется покупать меня.

Официантка положила на стол счет, я положил сверху банкноту и сказал, чтобы сдачу она оставила себе. Когда мы выходили из-за стола, парень напротив взглянул на меня с завистью, а на Эллен с вожделением.

Его подружка облегченно вздохнула.

Мы вышли на улицу и дошли до бара на углу. Эллен остановила меня и кивнула на дверь.

— Подожди здесь. Я не могу возвращаться в контору, это могут счесть странным.

— А как ты собираешься вынести досье?

— Пэтти — если ты помнишь, это моя пухлая соседка — работает сегодня после обеда. Я позвоню ей, и она возьмет досье с собой, уходя с работы. Я не очень везучая, если бы я взяла досье раньше, он именно в этот день захотел бы заглянуть в него.

— Ты знаешь ее достаточно, чтобы все прошло хорошо?

Она сделала нетерпеливый жест.

— Пэтти столько раз прибегала к моей помощи, что я сбилась со счета. Я никогда ни о чем ее не просила и вполне могу попросить сейчас. Я вернусь минут через десять. Жди меня в баре, хорошо?

— Конечно. А потом что?

— А потом ты повезешь меня на бега. Крошка Эллен сегодня собирается нажиться.

Я ответил глупейшей улыбкой и позвенел мелочью в кармане.

— Ты же не будешь эгоисткой, правда?

— Думаю, нам обоим этот день принесет изрядный куш, Майк. — Она явно говорила не только о деньгах.

Я проследил, как она переходит улицу, восхищаясь ее ногами, пока она не скрылась из виду, потом пошел в бар и заказал пиво.

По телевизору передавали игру из Бруклина, и вокруг бушевали горячие споры. Я не стал вступать в обсуждение и, взяв пиво, отошел в сторону. Вошел высокий худой парень и сделал то же самое. Вбежал с газетами мальчишка, и я успел купить одну, прежде чем бармен велел ему убираться вон и не беспокоить клиентов.

Слева от меня спорили об общем уровне подготовки игроков, и один из спорщиков пристал ко мне, выспрашивая мое мнение. Я ответил, что он прав, а его оппонент обратился к высокому худому парню. Тот пожал плечами и постучал по уху, потом вынул из нагрудного кармана слуховой аппарат и знаками показал, что он не работает. Ему повезло. Они опять повернулись ко мне, заметили газету, и я отдал ее, чтобы разрешить спор.

Один из них все-таки не сдавался, и мне отводилась роль судьи в готовой разразиться перебранке.

Как раз в этот момент вошла Эллен, и разговор с бейсбола перескочил на перешептывания о сексе. Я вывел ее из бара, чтобы они могли проводить ее взглядами и получить достойную тему для обсуждения.

Всю дорогу к машине она жалась ко мне и уселась рядом со мной, спокойная, красивая и очень довольная собой.

— Получилось? — спросил я.

— Пэтти была рада помочь. Немного разволновалась, но сказала, что дождется, когда все уйдут, и положит досье в свой портфель. Она сегодня берет работу на дом, и это будет нетрудно сделать.

— Умница.

— Разве я не заработала поцелуй? — Она подгадала это под красный сигнал светофора.

Губы ее были теплы особым чудесным живым теплом, к которому примешивалась ароматная сладость, которую кончик ее языка превращал в дурманящее вино.

Машина позади нас просигналила, что впереди опять зеленый свет, и я был вынужден отставить бокал с вином, не распробовав его как следует.

Я поставил на трех лидеров. Мы толкались у перил и кричали во всю глотку, подгоняя лошадей, а когда последняя из них замедлила бег на финишной прямой, мое сердце замерло, потому что ставка на нее составляла четырехзначное число. За пятьдесят ярдов до финиша жокей прибег к помощи кнута, и лошадка закончила дистанцию, на ноздрю обогнав остальных.

Эллен потрясла меня за руку.

— Можешь открывать глаза. Мы выиграли.

Я взглянул на табло — точно. Я расправил билеты, которые комкал в ладони.

— Больше никогда этим не займусь! Черт побери, те, кто всю жизнь играет на бегах, — как они выносят такое? Ты знаешь, сколько я выиграл?

— Около четырех тысяч долларов.

— Да, а я гну спину, зарабатывая на жизнь. Киска, ты должна быть миллионершей.

— Боюсь, это не так.

— Почему? Ты ведь сорвала приличный куш сегодня?

— Да, очень даже приличный.

— Так что же?

— Мне не нравится цвет денег.

— У тебя есть цвет получше?

Ее тело, казалось, окаменело от напряжения, она крепко сжала кулачки.

— Ты же знаешь, почему мне нравится видеть, как лошадки Скоби выигрывают. Это единственный и лучший для меня способ расквитаться с отцом. Из-за меня он старается выпустить их на бега под другим цветом, но я всегда узнаю об этом перед бегами. Хочет или нет, но он оплачивает мое существование, и это ранит его в самое больное место. И все-таки эти деньги получены от него, даже если попали ко мне кружным путем, и я не хочу ни цента из них.

— Что ж, если ты хочешь их выбросить, я подберу.

— Я их не выбрасываю. Ты сам увидишь, на что они идут.

Мы вернулись к кассе и получили аккуратную стопку новых банкнот. Они скрипели, как свежий салат, а пахли еще лучше. Я положил свою долю в бумажник и, с довольным видом похлопав по нему, убрал в карман, тут же начав думать о множестве вещей, которые очень надо было купить. Эллен бросила свои деньги в кошелек так небрежно, как будто это случалось каждый день. Мысль об этом вызвала у меня противный звон в голове.

— Если бы кто-то использовал твою систему и вложил действительно крупную сумму, шансы остальных были бы равны нулю.

Она слабо улыбнулась и по дороге к воротам взяла меня за руку.

— Не получится, Майк. Отнюдь не все лошадки Скоби выигрывают. Просто я знаю тех, кто выигрывает. Конечно, это не значит, что я такая уж способная. У отца работает тренер, который научил меня всему, что я знаю о лошадях. Когда должен бежать победитель, мне сообщают, и я ставлю на него.

— Это все?

— Это все. Однажды газеты поместили материал обо мне; согласно их версии, я сама выбираю и решаю. Я позволила им выступить с подобной идеей, просто чтобы позлить старика. Это чудесно сработало.

— А ты та еще штучка! — сказал я. Она, казалось, была обижена. — Но ты милая, — добавил я. Она сжала мою руку и потерлась лицом о мое плечо.