Микки Спиллейн - Большая резня

Когда она забирала ребенка, я похлопал его по попке, а он попытался пальчиком выковырять мне глаз.

— Для клиента, — сказал я, — ты стоишь мне чертовски дорого.

Я взглянул на сестру, но она уже принялась причесывать ему волосы и поправлять одежду.

— Хорошенько заботьтесь о нем, ладно?

— Теперь уж не беспокойтесь. Я даже рада чем-то заполнить время.

Ребенок возопил и сунул руку мне в пиджак, а когда я отступил, заверещал снова, на этот раз со слезами.

— У вас какая-то вещь, которую он хочет? — спросила она.

— Хм… нет… Мы… ну, играли перед этим с пиджаком. Наверное, он это запомнил. — Я попрощался и вышел. Она бы съела меня с потрохами, если бы узнала, что ребенок хотел поиграть с пистолетом.

Пэт отдыхал в своем кабинете, положив ноги на стол и сравнивая фотографии. Когда я вошел, он отложил их в сторону и взмахом руки пригласил меня сесть.

— Нам понадобилось немного времени, чтобы напасть на след.

Я уселся, держа в пальцах сигарету, и стал ждать. Пэт взял из стопы бумаг лист с рапортом и положил его перед собой.

— Парня зовут Уильям Деккер, — сказал он. — Четыре года назад он вышел на свободу, отбыв срок за взлом. До ареста работал в компании, занимающейся сейфами и замками, а лотом, видимо, из-за своей профессии, был втянут в дурную компанию. Бросил работу и, похоже, процветал, в то время как по городу прошла волна краж из сейфов. Ни одно из этих преступлений на него не повесили, однако он был под подозрением. Затем его взяли, когда он проник в квартиру, и осудили.

— Что это была за дурная компания? — вмешался я.

— Местные ребята. Шайка мелких воришек, большинство из которых сейчас в тюрьме. Правда, после освобождения он остепенился и женился. Жена его умерла меньше чем через год после рождения ребенка. Кстати, мальчика тоже зовут Уильям. Мы и сейчас были бы в неведении, если бы кое-что, происшедшее вчера вечером, не пролило свет на все это дело. Незадолго до полуночи мы получили сигнал о жулике, которого видели на пожарной лестнице одного из лучших домов на Риверсайд. Машина, выехавшая по вызову, не обнаружила вора, но, осматривая пожарную лестницу, полицейские набрели на разбитое окно и услышали стон. Войдя, они увидели на полу женщину, довольно сильно избитую. Стенной сейф был вскрыт, содержимое исчезло. На диске был один отпечаток, который удалось снять, и принадлежал он Уильяму Деккеру. Заглянув в досье, мы получили все ответы.

— Прекрасно. — Мой голос прозвучал до смешного тускло.

Пэт поднял голову, лицо его было непроницаемо.

— Майк, ты был настроен на поиски убийцы, и сейчас тебе досадно, потому все оказалось так банально.

— Ладно, продолжай. Я хочу дослушать.

Он вернулся к рапорту.

— Как я уже сказал, жена его умерла, и он, вероятно, опять стал скатываться. С двумя сообщниками он разработал план, согласно которому сам должен был вскрыть сейф, а двое других караулили и вели машину. По нашей версии, Деккер попытался скрыться со всем награбленным, а сообщники перехватили его и убили.

— Милая версия. Как вы ее разработали?

— Деккер должен был идти на взлом сейфа один. Потому что после этого он зашел домой за ребенком. И ты сам видел, как человек, в которого ты стрелял, обыскивал его.

— Теперь прокрути все обратно.

— Что?

— О Боже, ты что, не видишь собственных просчетов?

Он их видел. Выпятив языком щеку, он покосился на бумагу.

— Да, единственная зацепка — это добыча. Ее не было.

— Попал в точку, — согласился я. — И кое-что еще… Если он взламывал сейф ради добычи, то взял бы деньги с собой. Деккер прекрасно знал, что умрет. Он вышел навстречу своей смерти, это точно.

Пэт кивнул:

— Я тоже думал об этом, Майк. Думаю, что смогу это объяснить. Улов Деккера составил лишь триста семнадцать долларов да нитку искусственного жемчуга стоимостью около двадцати долларов. Я думаю, когда он понял, что это все, чем можно поживиться, до него дошло, что те двое не поверят ему, и потому он сбежал. Во всяком случае, попытался.

— Тогда где деньги?

Пэт пощелкал ногтями по зубам.

— Думаю, мы обнаружим их там же, где жемчуг… Если найдется достаточно честный человек, чтобы предъявить их… Где-нибудь на мусорной куче.

— А, ерунда! Даже три сотни деньги в наше время. Он не бросил бы их.

— Ярость и раздражение могут толкнуть человека на многое.

— Тогда почему он позволил убить себя?

Пэт с минуту помолчал и сказал:

— Я думаю, он понимал, что они выместят свою злобу на ребенке.

Я бросил окурок в мусорную корзину.

— Да, ты крепко все связал. Кто был другой?

— Арнольд Бэзил. Раньше работал на Фаллона и тянет за собой хвост из трех сроков и четырнадцати арестов без осуждений. До сих пор мы не смогли узнать о нем больше. Знаем только, что после смерти Фаллона он поехал в Лос-Анджелес, там напился и был задержан за нарушение порядка. Двое из наших осведомителей сообщали, что видели его в прошлом месяце в городе, но не слыхали, чтобы он был в чем-то замешан.

— Они не говорили, что он крутится около Лу Гриндла?

Пэт мрачно взглянул на меня:

— Откуда ты это узнал?

— Неважно. Так что же?

— Говорили.

— И что ты думаешь по этому поводу?

— Проверяю.

— Чудесно.

Он швырнул карандаш на стол.

— Не надо сарказма, Майк. — Он поймал мой взгляд и снова начал пощелкивать себя по зубам. — Как бы я ни хотел повесить что-нибудь на эту дешевку, сомневаюсь, что это получится. Лу не играет в грошовые игры, ты знаешь. У него свое занятие — рэкет, и он умудряется ускользнуть от неприятностей.

— Ты мог бы это исправить, — сказал я. — Доставь ему неприятность, из которой он не выберется.

— Вот сам и попробуй.

Я встал и надел шляпу.

— Думаю, я сделаю это, просто ради интереса.

Пэт уперся руками в стол.

— Черт побери, Майк, брось это! Ты в ярости, потому что дело ясное, и ты недоволен, что не можешь начать охоту. В один прекрасный день ты угодишь в такие неприятности, с которыми тебе не справиться.

— Пэт, я не люблю тех, кто оставляет детей сиротами. Существует еще шофер той машины, не забудь.

— Я не забыл. До конца недели мы узнаем все о нем.

— Сначала он умрет. Не возражаешь, если я взгляну? — Я взял рапорт, пробежал его глазами и, запомнив пару адресов, положил обратно.

Теперь Пэт внимательно смотрел на меня, в глазах его сквозила напряженность.

— Майк, ты ничего не опустил, рассказывая мне?

— Нет, ничего.

— А то лучше расколись.

Я повернулся и взглянул на него. Я был вынужден сунуть руку в карман, чтобы она не дрожала.

— Это просто мерзко, вот и все. Парень плакал. Надо было видеть его, чтобы понять, как это выглядело, а ты его не видел. Взрослые люди просто так не плачут. Это мерзко.

— Ты сумасшедший, — сказал Пэт.