Росс Макдональд - Тайны бронзовой статуи [сборник]

– Но Эрнест Кольмар не знает, кого он ударил? – уточнил барон.

– Нет. Однако его присутствие близ лагеря Жижки возбудило во мне подозрение, появление в пещере – и подавно, а быстрота, энергия и решимость, с какими он поспешил на помощь осужденной, представляют собой и вовсе непонятные факты. Правда, все эти происшествия могли быть случайными, но, с другой стороны, они вынуждают призадуматься.

– По-вашему, девушка, которую он спас, объяснила ему, кто вы такой? – спросил барон.

– Нет, потому что, если бы она даже думала, что унес ее я, она меня знает не под именем отца Киприана, – ответил бенедиктинец.

Барон собрался сделать какое-то замечание по поводу этого происшествия, но его прервал приход хозяина гостиницы.

– Что вам нужно, Тремплин? – нетерпеливо спросил барон.

– Рыцарь Эрнест Кольмар, посланец герцога Альбрехта Австрийского, приехал сегодня в мою гостиницу, – объяснил тот, – и попросил меня отдать вам запечатанный конверт.

Исполнив поручение, Тремплин удалился.

Барон поспешно сорвал печать с письма, адрес которого не оставлял сомнения в том, что оно от сына. Быстро пробежав сообщение, барон молча протянул его Киприану, и тот прочел следующее:

«Любезный и уважаемый отец!

Податель сего письма, рыцарь Эрнест Кольмар, удостоил наш замок своим присутствием, отправляясь в Прагу. Я видел его достаточно, чтобы удостовериться, что он достойный и приятный человек. Он, наверное, окажет честь собранию в Праге, став его членом, если, как я подозреваю, он едет туда. Поскольку приятные известия распространяются быстро, я имею все основания думать, что господин этот именно таков, каким я представляю его Вам, и, многоуважаемый отец, Вы поступите благоразумно, если примете рыцаря сообразно его достоинствам.

Преданный Вам сын Родолъф».

– Письмо в похвалу австрийца, – фыркнул Киприан, возвращая послание барону. – Сын ваш говорит о нем в таких выражениях…

– Да погодите! – воскликнул барон. – Неужели вы думаете, что в наши смутные времена не нужны некоторые предосторожности при переписке? Родольф и я кое о чем условились, и мы увидим сейчас, такое ли значение заключено в письме.

Барон разложил письмо на столе, чистой стороной вверх, потом обмакнул палец в вино и намазал ее. Закончив свои странные действия, он взял бумагу и наскоро прочел то, что получилось. Бенедиктинец смотрел на него с удивлением, смешанным с любопытством.

– Ага! Вот это другое дело! – обрадовался барон. – Посмотрите теперь, и вы увидите настоящее послание.

Киприан взял письмо и, быстро пробежав его глазами, заметил, что оно претерпело некоторые перемены и заключало сейчас следующее:

«Любезный и уважаемый отец!

Податель сего письма, рыцарь Эрнест Кольмар, обесславил наш замок своим присутствием, отправляясь в Прагу. Я видел его достаточно, чтобы удостовериться, что он недостойный и неприятный человек. Он, наверное, обесчестит собрание в Праге, став его членом, если, как я подозреваю, он едет туда. Поскольку неприятные известия распространяются быстро, я имею все основания думать, что господин этот именно таков, каким я представляю его Вам, и, многоуважаемый отец, Вы поступите благоразумно, если примете рыцаря сообразно его достоинствам.

Преданный Вам сын Родолъф».

– Теперь мы, конечно, имеем основательные причины не доверять презренному и вероломному австрийцу, – заметил Киприан. – Очевидно, ваш Родольф не только узнал вещи, невыгодные для Кольмара, но и стал свидетелем его подозрительных поступков. Какую цель преследует коварная политика рыцаря? Пока мы не можем этого угадать, но, согласитесь, что, обращаясь с рыцарем вежливо, мы сумеем втайне наблюдать за ним.

– Безусловно, – согласился барон. – Когда вы намерены представить его принцессе?

– Завтра утром, – ответил бенедиктинец, вставая и опуская капюшон на лицо.

– Где вы собираетесь провести ночь? – спросил барон Альтендорф. – Не лучше ли вам остановиться здесь и отдохнуть до завтра?

– Нет, – покачал головой Киприан. – Мне совершенно необходимо отправиться в замок Гамелен. – После чего простился с бароном и ушел.

На следующее утро солнце сияло на безоблачном небе. Цветы в саду, куда выходили окна рыцаря Кольмара, наполняли воздух своим благоуханием, далеко разносимым легким зефиром.

Было около девяти часов. Лионель и Конрад получили позволение погулять и воспользовались этим, чтобы обойти город, осмотреть монументы, дворцы и музеи. Эрнест Кольмар заканчивал депеши, начатые накануне, после разговора с хозяином «Золотого Сокола».

Вдруг дверь комнаты отворилась, и на пороге появился Киприан.

Монах был одет точно так же, как и в их первую встречу: грубая ряса бенедиктинца полностью скрывала величественный стан, четки висели на веревке, служившей ему поясом, а капюшон был опущен ровно настолько, чтобы закрывать лоб.

Войдя в комнату, он бросил быстрый и зоркий взгляд на Эрнеста Кольмара, чтобы понять, подозревает лн рыцарь, с каким противником боролся, спасая Этну.

Но рыцарь принял его так чистосердечно и вежливо, что бенедиктинец отбросил все сомнения: очевидно, Кольмар не узнал его и не помышлял о том, что монах участвовал в неудавшемся похищении.

– Вы обдумали то, о чем мы недавно беседовали? – спросил Киприан после обычных приветствий.

– Я считал, что мы уже обо всем условились, – заметил Кольмар. – Вам остается только выполнить одно обещание.

– Именно для того я и пришел, – перебил его монах. – Принцесса Елисавета уже знает о нашем разговоре, и она назначила вам на сегодня аудиенцию. Я готов отвезти вас к ее королевскому высочеству.

– Судя по вашим словам, принцесса живет недалеко, – сказал рыцарь, пряча недописанные депеши в комод и убирая ключ от ящика к себе в карман.

– Следуйте за мною, – молвил Киприан, не отвечая на вопрос, скрытый в последней фразе Кольмара.

Они вместе вышли из гостиницы, и бенедиктинец направился к южным воротам города. Именно через них Эрнест въехал в Прагу: они сообщались с той самой дорогой, по которой он сюда добирался.

Но вместо того, чтобы идти прямо, бенедиктинец внезапно повернул налево и с четверть часа шагал вдоль укреплений.

Они прошли так с полмили – монах впереди, Кольмар сзади – и не перебросились ни словом до тех пор, пока не очутились в небольшом густом леске с извилистой и узкой тропинкой между деревьями.

– Отдохнем здесь несколько минут, рыцарь, – внезапно сказал монах, остановившись на тропе. – Нужно, прежде чем мы пойдем дальше, условиться об одной вещи, о которой я не хотел упоминать в гостинице, ибо там наверняка есть любители подслушивать.