Питер Чейни - Непростые условия

— Отличный ход, Патриция, — одобрительно рассмеялся Кэллаген.

— Тогда я скажу еще одну вещь, Слим: если вам придется разговаривать с Кориной, не увлекайтесь и не забывайте об осторожности, помните: она красивая гадюка.

— Я буду, осторожен, — пообещал Кэллаген. — Но объясните, чего я должен опасаться?

— Как чего, Слим? — всполошилась Патриция. — Да в ней хитрости и изобретательности больше, чем у целого вагона мартышек! Кроме того, она очень красива и умеет быть дьявольски обаятельной. Если она захочет соблазнить кого-то, думаю, ей это раз плюнуть. Мне кажется, — продолжала она светским тоном, — в ней есть что-то от Ингрид Бергман в фильме «Сундук из Саратоги». Не знаю, видели ли вы его, но Ингрид там действительно неподражаема — необычайно привлекательна и в высшей степени соблазнительна.

— Я учту все это и буду начеку, — поблагодарил Кэллаген. — Кстати, как поживает мисс Ваймеринг?

— Насколько я могу судить, вполне нормально. Да и все наше семейство чувствует себя неплохо.

— Вот и хорошо, — сказал Кэллаген, — а что сегодня собиралась делать Корина?

— Если не ошибаюсь, она хотела отправиться в Брайтон. Она обычно выезжает около полудня и возвращается к обеду. Я нередко задумывалась над тем, где она бывает? Корина объясняет свое отсутствие любовью к автомобильным прогулкам.

— Если сестра уедет сегодня, оставьте зеленую калитку открытой, чтобы в случае необходимости я мог проскользнуть незаметно.

— Превосходно, — сказал Патриция, обрадованная тем, что может чем-то помочь детективу. — Мы сегодня еще увидимся, Слим?

— Только не с утра, — ответил Кэллаген. — Это удовольствие я приберегу на вторую половину дня. Итак, если Корина уедет, оставьте калитку открытой.

— Это понятно. А что еще?

— Достаточно на сегодня, а то скоро мне самому нечего будет делать, — засмеялся Кэллаген.

Патриция попрощалась и повесила трубку. Кэллаген готов был поклясться, что он ее разочаровал.

Было чуть больше полудня, когда Кэллаген свернул с пригородного шоссе и зашагал по изуродованному колесами автомашин проселку, ведущему к трактиру «Корона». Оправдается ли прогноз Патриции? Кэллаген не сомневался, что если Корина действительно стремится встретиться с ним, то лишь по одной из двух причин: либо ей было необходимо что-то узнать от него, либо она решила заставить его поработать в свою пользу. Интерес к себе как к мужчине со стороны Корины Кэллаген полностью отвергал.

По мнению детектива, ближе к истине было предположение о том, что красавица остро нуждается в какой-то информации.

Он вошел в длинную комнату с низким потолком, подошел к стойке в углу и заказал двойное виски с содовой, С бокалом в руке Кэллаген направился к окну.

— Доброе утро, мистер Кэллаген, — прозвучал рядом с ним приятный, голос.

Кэллаген обернулся: Корина сидела у окна, скрытая от него выступом балки. Ее выразительное лицо, обращенное в его сторону, светилось лучезарной улыбкой.

Кэллаген снял шляпу и поклонился, одновременно отметив, что место выбрано Кориной со знанием дела: завсегдатаи предпочитали другой конец зала.

— Доброе утро, мисс Аллардайс, — сказал он. — Очень рад вас встретить здесь. Сказать вам правду, я как раз думал о встрече с вами.

— Какой приятный сюрприз. Если не секрет, почему?

Кэллаген оценивающе взглянул на свою собеседницу: Корина была полной противоположностью Виолы. И какой противоположностью! Великолепные черные волосы и огромные зеленовато-серые глаза производили сильное впечатление, но кроме красоты было еще нечто, чего и в помине не было у Виолы. Говоря грубо, это было желание сразить мужчину наповал, вызвать в нем вожделение. Об этом свидетельствовала и некоторая экстравагантность одежды. Легкое меховое полупальто из шкуры снежного барса было большой редкостью и выглядело очень эффектно, а цвет бархатного платья повторял цвет глаз. Даже искушенному человеку было непросто отыскать хотя бы малейший дефект в блестящей внешности Корины и в ее одежде. Кэллаген сказал почти искренне:

— Я и раньше слышал о вас, как об очень интересной девушке, но не мог ожидать, насколько реальность превзойдет воображение.

Корина удовлетворенно рассмеялась.

— Вы очень любезны. Не скрою, что, когда я впервые услышала о вас, моим первым ощущением было чувство страха, а теперь, когда вы так близко, я совершенно не боюсь вас. Вы очаровательны. Садитесь сюда и давайте выпьем за знакомство.

— Спасибо за приглашение, — сказал Кэллаген, усаживаясь рядом с ней на дубовую скамью.

— Какая приятная неожиданность, что вы оказались здесь сегодня, — продолжала Корина. — Я собиралась поговорить с вами с тех пор, как узнала, что вы появились в наших краях, но не отваживалась. Давайте сделаем это сегодня, если у вас нет возражений.

— Какие могут быть возражения, — галантно отвечал Кэллаген, — я с удовольствием выслушаю вас.

— Тогда я хотела бы узнать, действительно ли вы работаете на нашу семью? Если вы сейчас не очень заняты, я хотела бы попросить вас выполнить небольшую работу лично для меня.

— С удовольствием, — ответил Кэллаген. — Что конкретно я могу для вас сделать?

«Чертовски обаятельна и умна, подумал Кэллаген. Она не тратит лишних слов, а переходит прямо к делу. Можно не сомневаться: все, что она скажет, будет очень правдоподобно. Корина — достойный противник!»

Она повернулась к нему и положила свою маленькую руку на его плечо, словно желая показать, что ищет его поддержки.

— Вы внушаете мне симпатию, и я чувствую, что могу доверять вам. Мои близкие утверждают, что я очень импульсивна и принимаю решения слишком опрометчиво. Вероятно, они правы, однако сейчас я чувствую, что поступаю правильно.

— Вы очень добры, — сказал Кэллаген. Он сделал глоток виски и закурил сигарету. — Но прежде, чем вы начнете свой рассказ, я хочу предупредить вас. Старая поговорка гласит, что нельзя лгать врачу, своему адвокату и управляющему банком. Со своей стороны, я добавил бы сюда и частного детектива.

Последние слова он сопроводил одной из самых очаровательных своих улыбок.

— Об этом можно не говорить, — улыбнулась в ответ Корина, — у меня и в мыслях не было ничего подобного. Да я и не смогла бы лгать вам: разве вы не знаете, что в вас есть нечто такое, что поневоле располагает к искренности?

Кэллаген промолчал.

«Еще пара минут, — подумал он, — и она начнет незаметно внушать мне мысль, что я единственный человек в мире, которому можно довериться. И черт меня побери, если она не сумеет подать все так, что я начну верить в это. Патриция была права: Корина обойдет на скачках всех конкурентов».

— То, что я собираюсь сообщить вам, — продолжала Корина, — разумеется, не подлежит огласке. Я хочу попросить вас об одной услуге. Может быть, это будет просто, а может быть — нет. Я знаю, что это в ваших силах. У меня нет сомнений в ваших способностях, поэтому с самого начала я оговорю самую высокую ставку для оплаты ваших услуг, согласны?